* * *

— Судно по правому борту… Римская трирема… Курс на север.

С удивительным для своих пятидесяти двух лет проворством Гиско бросился к снастям грот-мачты и стал карабкаться наверх. На полпути к топу мачты он поднял голову, чтобы взглянуть на впередсмотрящего, который указывал в сторону материка. Адмирал перевел взгляд на далекий берег. Действительно, примерно в пятистах ярдах впереди них вдоль берега быстро двигалась римская трирема.

— Похоже, боевой ход! — крикнул впередсмотрящий, поборов удивление при виде приближающегося к нему адмирала. — Должно быть, пряталась где-то у берега, в тумане.

Гиско пристально всматривался в римскую трирему и еще раз проверил, правильно ли он оценил ее курс. Этот курс его озадачил.

Бессмыслица какая-то, подумал он. Почему бы ей не идти параллельно берегу? Зачем им вдвое сокращать дистанцию между нами?

Гиско стал спускаться на палубу, находившуюся в двадцати футах под ним. Не успели его ноги коснуться досок, как он уже оценивал действия команды. Моряки поспешно очищали палубу, готовясь к бою. Хороши, отметил адмирал, — опытные и умелые.

На баке он заметил капитана. Вне всякого сомнения, тот искал главнокомандующего.

— Капитан! — окликнул Гиско.

Капитан галеры повернулся и подошел к нему.

— Да, адмирал?

— Ваше мнение, капитан?

— Галера, вне всякого сомнения, римская. Возможно, береговой патруль. Экипаж из тридцати человек и неполная центурия морской пехоты. Быстрая, движется с боевой скоростью, ход хороший. Легче, чем наша, и, возможно, максимальная скорость у нее на пару узлов больше.

Гиско интересовало, обратил ли капитан внимание на ее курс.

— Еще что-нибудь? — спросил он.

— Да. Ею командует глупец. Если он не изменит курс, наши шансы равны.

Гиско отвернулся от капитана и вновь стал смотреть на римскую галеру. Она была впереди, в сорока градусах справа по носу, но вместо того, чтобы идти параллельно «Элиссар» и сохранять дистанцию, держала курс на сближение и вскоре окажется прямо по носу на расстоянии около трехсот ярдов.

— Капитан, измените курс, два румба на правый борт.

Капитан отдал приказ посыльному, который со всех ног бросился к рулевому на корме галеры. Судно повернуло, и Гиско удовлетворенно кивнул, заметив, что остальные две триремы тут же повторили маневр. Он вновь обернулся и посмотрел вперед. Капитан был прав в одном: командовавший галерой римлянин — глупец! Но ошибался в другом: шансы догнать их были гораздо выше.

— Увеличить скорость до атакующей, адмирал?

Гиско не услышал вопроса. Все его внимание сосредоточилось на римской галере, от которой их теперь отделяло четыреста ярдов.

Он не может не понимать, что их преимущество тает с каждым ударом весел, думал адмирал. Куда же он направляется?

— Увеличить скорость? — повторил вопрос капитан.

— Что? — раздраженно буркнул Гиско, мысленно повторяя слова капитана, которые он услышал, но не осознал. — Нет, сохранять курс и скорость. Если мы ускоримся, римляне могут сменить курс и пойти прямо перед нами, поддерживая дистанцию. Пусть их преимущество сократится само по себе. А потом они наши.

* * *

Септимий направился на бак. Центурион заметил изменение курса, когда они вынырнули из тумана, и тут же встревожился. Что делает этот Аттик? Он доверял капитану, но теперешний курс корабля казался безумием. На баке рядом с капитаном стояли Луций и еще двое; они что-то обсуждали. Помощник капитана был на десять лет старше Аттика. Небольшого роста, крепкий и выносливый, этот уроженец калабрийского побережья всю свою жизнь провел в море. Он славился как сторонник жесткой дисциплины, но был справедлив, и вся команда, не исключая Аттика, прислушивалась к его мнению. В разговоре с капитаном Луций то и дело указывал на далекий берег пролива.

— Там, — услышал его слова Септимий, — в двух румбах по правому борту, рифы.

— Да, так я и думал. Луций, принимай командование на рулевой палубе. Гай должен выполнять мои команды, как только карфагеняне окажутся прямо за нами. Следи, чтобы он не спускал с меня глаз. Изменения курса должны исполняться немедленно.

— Слушаюсь, капитан.

Луций поспешил на корму, разминувшись с приближавшимся центурионом.

— Твои люди на месте, Септимий? Помни, когда карфагеняне окажутся позади нас, то могут использовать лучников. Мой рулевой не должен отвлекаться — это приказ. Он не должен бояться, что получит стрелу между лопаток.

— Да, они на месте. Но зачем ты сменил курс, Аттик? Так наше преимущество сокращается.

Аттик ответил не сразу. Он оглянулся на приближающиеся галеры, в двух румбах по левому борту на расстоянии чуть больше трехсот ярдов. Через несколько секунд они окажутся точно за кормой.

— Септимий, мы не можем просто спасаться бегством — они настигнут нас до того, как мы выйдем из пролива. Одному кораблю не опередить три.

— Почему? Это все триремы, и ты можешь идти с ним в одном темпе. Я видел твоих рабов. Они в хорошей форме. С резервом из сорока гребцов эту скорость можно поддерживать еще час, не меньше. Карфагенянам не сократить разрыв в пятьсот ярдов, пока мы выйдем из пролива.

— Подумай хорошенько, — покачал головой Аттик. — Представь, что вы втроем преследуете одного человека и силы всех четверых равны. Как ты поступишь, чтобы загнать добычу?

Септимий задумался. Потом повернулся к трем галерам, маячившим за кормой. Одна впереди, две другие справа и слева от нее, чуть сзади. Их весла поднимались и опускались синхронно, словно это было одно судно. Но их три, подумал Септимий. Командиру авангарда не обязательно сохранять скорость трех галер одинаковой. Для победы над «Аквилой» достаточно даже двух галер. Одним кораблем можно пожертвовать.

— Нам от них не уйти, — вслух сказал Септимий. — Они пожертвуют одной галерой, чтобы загнать нас.

Аттик кивнул и отвел взгляд от преследователей. Теперь они были прямо за кормой. На расстоянии трехсот ярдов.

— Уйди с бака, Септимий. Нужно, чтобы меня видели с кормы.

Септимий колебался — у него остался еще один вопрос:

— Если нам не убежать от них, что ты задумал?

— Мы должны уравнять шансы, — ответил Аттик, вглядываясь вперед. — Поэтому я проведу «Аквилу» между Сциллой и Харибдой, между скалами и водоворотом.

* * *

— Уравнять скорость и курс, капитан, — не оборачиваясь, приказал Гиско.

Он слышал, как капитан повторил распоряжение посыльному. И уже через несколько мгновений «Элиссар», следуя в кильватере римской триремы, набрала скорость. Гиско не видел экипажа противника. Римляне соорудили защитную стену по краю кормы с помощью своих скутумов, четырехфутовых щитов легионеров, установленных в два ряда. Вероятно, для защиты рулевого.