напевая при этом. В их с Игорем отношения пришла оттепель. Ему и самому хотелось иногда запеть, он подходил к Ольге, пританцовывая, и обнимал ее смеющуюся, пытаясь поцеловать. Ольга отстранялась от него, опасаясь за свои работы, быстро чмокала его в щеку и возвращалась к своим занятиям. Она так была ими увлечена, что не требовала к себе внимания, а порой и вообще забывала об Игоре. Ужинала где-то после курсов с новыми подругами, не забрасывала его целыми днями смсками, в свободное время возилась с цветами или читала книги по флористике.

Игорь мог теперь спокойно заниматься своей работой, не выслушивая упреков. Его дела в фирме шли в гору, новый план по развитию, который он разработал, стал давать результаты, его повысили, но работа стала отнимать еще больше времени, которого совсем не оставалось на занятия наукой. Его не отпускало внутреннее беспокойство, грызущее его, когда он уставший, наконец-то, добирался до постели и, лежа в темноте, думал о том, что ему надо писать диссертацию, съездить к профессору, который звонил ему периодически, отчитывая за прогулы, но сон брал свое и утром Игорь снова окунался с головой в звонки, письма, встречи. Он, как и все, включился в этот бесконечный бег на короткую дистанцию, длиною в жизнь, и уже не мог сойти с нее, в надежде на скорый результат и финал. Но одна задача сменялась другой, одна решенная проблема порождала, как Гидра, две новых. Он все дальше отдалялся от института, профессора, науки, откладывая на следующий месяц, потом на следующий. Какой-то год и он дописал бы диссертацию, профессор хвалил его за интересную тему, несущую возможность новых открытий. Но его любовь к Ольге, ее упреки в его никчемности «ты сидишь на шее у родителей», заставили его найти работу, его блестящий ум быстро нашел применение в этом алчном мире, желающем скупить все самое ценное и пустить в оборот. Мир бизнеса украл его у мира науки, маня блестящей карьерой и финансовым благополучием. Он стал носить галстуки, которые так не любил, встречаться с людьми, с которыми не хотел. Игорь купил Ольге золотые серьги и колечко, она была довольна, но было понятно, что ей хочется большего. Она теперь надеялась вскоре и сама заработать, курсы через несколько месяцев заканчивались, она искала место для практики, думала об увольнении из магазина. Она была так увлечена своими планами, что даже забыла про день, который всегда помнила – день, когда они в первый раз были вместе, и который Игорь теперь вспомнил, и то, что прошло уже три года, но почему-то ничего ей не сказал об этом, а день так и прошел незаметно, как и другие, безвозвратно ушедшие в прошлое, смешавшиеся в памяти в одну безликую массу.

7

Кафе, куда Андрей привел Ольгу, было уютным, с мягкими креслами и абажурами, разливающими теплый свет вокруг себя. Ольга заказала латте и шоколадный мусс. Она согласилась на кофе, потому что что-то подсказывало ей, что этот мужчина ей может пригодиться. Он, несомненно, был старше ее, слегка полноват, но при этом достаточно подвижен и энергичен. У него были голубые, ближе к серому, глаза, с легкими морщинками вокруг, темные волосы. Верхняя губа его была тоньше нижней, и он время от времени покусывал ее. Ольга потягивала горячий кофе и разглядывала его.

– А знаете, Оля, как хорошо в Финляндии. Мы туда с друзьями на рыбалку часто ездим. Снимем домик на неделю и отдыхаем. Тишина. Чистота.

– Знаем мы ваши рыбалки. Для жен отговорки.

Ольга улыбнулась. Андрей возразил.

– Зря Вы так думаете. Это разные вещи – рыбалка и женщины. После всей этой суеты хочется посидеть с удочкой в тишине, не о чем кроме поклевки не думая. А потом – в сауну, и распарившись, в озеро. Только так можно расслабиться.

– Ладно, ладно, я пошутила. А где Вы еще бывали?

– В Париже, Вене, Берлине. Прошлым летом с сыном были в Барселоне. А Вы?

Ольга потупила глаза. Ей стало стыдно и обидно, что она еще нигде не была.

– Я… хочу в Париж. Наверное, летом поеду, если получится.

– Я бы мог показать Вам Париж.

Ложечка с шоколадным муссом задержалась во рту у Ольги, потом проскользнула между сжатых губ, оставляя немного мусса на нижней губе. Она слизнула его.

– Прямо так сразу и Париж?

– Конечно, сначала Вы оставите мне свой номер телефона, потом я приглашу Вас поужинать. А там и до Парижа недалеко.

– От ужина до Парижа один шаг.

Оба засмеялись. Пока они говорили, Андрей успел рассмотреть ее как следует. У нее было подвижное лицо, красиво очерченные брови, которые взлетали вверх когда она смеялась, и сдвигались к переносице, когда она задумывалась. Ее зеленые, как у кошки, глаза, меняли цвет в зависимости от освещения. Здесь в кафе, при свете абажура, они были темные, загадочные. Андрей чувствовал как свет, который они изливают, проникает ему прямо в сердце, тревожит, а ему даже не хочется этому сопротивляться. От тепла в кафе и выпитого латте щеки ее слегка порозовели, выгодно оттенив и без того прекрасные изумруды ее глаз. Знала ли она о силе своего взгляда? Скорее всего да, судя по тому, как она томно опускала ресницы, а потом бросала взгляд исподлобья, прямо устремляя его на Андрея. Андрей не любил все эти женские штучки, но в ее исполнении это не выглядело жеманно – Ольга была естественна, как ребенок. Волосы вокруг лица, выбившиеся от ветра из стянутого на затылке хвоста, слегка вились, предавая ей еще более невинный вид.

– Ну, так Вы дадите свой телефон, Оля? Я мог бы подвозить Вас иногда после курсов до дома. Заодно Вы показали бы мне свои композиции, должно быть они очень красивые. Из под Ваших нежных пальчиков должны выходить божественные букеты и экибаны.

Ольге льстило, как Андрей говорит о ней. Игорь никогда не хвалил ее, не говорил комплиментов. Он часто подшучивал над ней, его забавляло, как шевелиться кончик ее носа, когда она говорит, и ее тонкие пальцы ног «как у кроншнепа», почему кроншнепа Ольга не знала, видимо название этой птицы нравилось Игорю. Андрей же ненавязчиво вплетал в фразы свое восхищение, и она чувствовала себя прекрасной, единственной, желанной.

Они вышли из кафе, сели в машину. Дождь перестал, ветер разогнал тучи, попутно раскачивая деревья, срывая с них последние листья и кружа их вдоль проспекта по которому они ехали.

– Октябрь уже скоро закончится. Как я не люблю позднюю осень, ноябрь