— Так ты меня, выходит, только для красоты и пригласил? — Настасья посмотрела на меня исподлобья. — Похвастать — вот какая у меня… инженерша.

— Не инженерша, а инженер-конструктор, — строго поправил я. — А роскошная внешность — просто приятное дополнение к уму, золотым рукам и таланту.

Грубоватый комплимент попал в цель: взгляд Настасьи чуть потеплел, а суровая складка между темных бровей разгладились. Не то, чтобы она уже готова была выйти из машины и сразить всех наповал — но явно больше не боялась… почти. И ворчала скорее по инерции.

— Ага… Ты это им объяснять будешь?

— Может, и буду. — Я пожал плечами. — А может, буду молчать и загадочно улыбаться… В конце концов, интрига и скандал — тоже неплохая реклама.

— Ну отлично. — Настасья показала мне кончик языка. — Вот сам бы тогда и торговал… лицом. Оно у тебя, кстати, тоже весьма даже симпатичное.

— Ну уж нет, — рассмеялся я. — Моя работа — рисковать своей шеей на гонках. А быть лучезарной и обаятельной — твоя… Партнер.

— Партнер. — Настасья, наконец, улыбнулась и шутливо пожала мне руку. — Ладно, пойдем уже. Пока я не передумала.

Выбравшись наружу, я обошел машину. Долгие разговоры об этикете высшего света не прошли даром: вместо того, чтобы выскакивать самостоятельно, Настасья терпеливо дождалась, пока я открою дверцу, и, взявшись за мою руку, поднялась с сиденья.

— Ну вот, уже пялятся, — едва слышно проворчала она, на мгновение ткнувшись лбом мн в плечо. — Заразы такие…

— Ну и пусть. — Я взял Настасью под локоть. — Улыбнись и помаши ручкой: нас фотографируют.

Если уж попадать на первую полосу очередного желтого издания — пусть снимок хотя бы будет удачным.

Я услышал три или четыре щелчка камеры, пока мы еще шагали по улице, но куда больше внимания ожидало нас внутри. Настасья даже прикрыла рукой глаза от вспышек — но тут же снова приветственно заулыбалась, вышагивая рядом со мной к лестнице на второй этаж. В чем-то я даже понимал газетчиков: мы действительно выглядели весьма эффектной парой.

Я облачился в черную с золотыми пуговицами парадную юнкерскую форму. Жалко, нельзя было заодно надеть и ордена: тогда бы никто не посмел даже про себя подумать то, что в свежем выпуске “Вечернего Петербурга” расписали на целый разворот.

Но, как говорится — наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд…

Интересно, кто это сочинил?

Настасья специально для особого случая заказала платье из тяжелой и бархатистой на ощупь темно-сиреневой ткани. Ровный крой чуть ли не в пол, никаких открытых плеч или глубокого декольте. Даже талия скорее просто обозначена, чем подчеркнута: слишком уж много сегодня соберется представителей старшего поколения — все должно выглядеть прилично.

И если какая-нибудь избалованная княжна вполне может позволить себе одеваться, как ей вздумается, то к девушке из низшего сословия местная плотоядная фауна будет беспощадна.

Впрочем, Настасья и без всяких модных мини или прочих наворотов выглядела шикарно. И привлекала внимание, которым я тут же не преминул воспользоваться.

— Привет, Сашка.

Иван Бахметов — один из еще Костиных друзей — тут же подлетел поприветствовать меня. Сам он пока не собирался менять свою спортивную “Волгу” даже на самое навороченное чудо техники — но все свежие новости предпочитал не просто узнавать, а узнавать, что называется, из первых рук.

— Я тут недавно такое слышал, — заговорщицки прошипел он. — Правда, что ты на своем корыте “Астон Мартин” и “Шелби” дернул, как стоячих?

Слухами земля полнится.

— Ну, не как стоячих… — Я чуть приподнял бровь. — Ваше сиятельство изволит спросить — не участвую ли я в уличных гонках?

— И в мыслях не было. — Бахметов довольно оскалился и снова стиснул мою руку. — Ладно, давай, старик. Еще поболтаем!

Стоило ему отойти, как передо мной тут же появился следующий собеседник. На этот раз незнакомый, постарше и явно посолиднее — судя по золоченой оправе очков и цепочки часов, свисающей с объемистого живота. Обычно такие редко интересуются мощными автомобилями, но… случается всякое.

— Ваше сиятельство… — незнакомец неразборчиво представился. — Замечательная, замечательная машина… Мне приходилось слышать… Позвольте визиточку?..

Нет проблем — уж этого добра я прихватил с собой в избытке.

— И ведь самое главное — полностью отечественная разработка! Целиком и полностью сделанная здесь, в Петербурге. Да уж, чего только…

Остатки фразы я уже не услышал — моего нового знакомого уже оттер кто-то то ли помоложе и понаглее, то ли просто повыше рангом.

— Ну, как улов? — негромко поинтересовалась Настасья, когда мы поднялись на второй этаж.

— Все раздал. — Я похлопал себя по опустевшему карману. — Может, что-нибудь и выгорит.

За последний месяц мы получили два заказа. Жадные до всяких модных новинок княжичи не поскупились на аванс, и Настасьина мастерская впервые за все время хотя бы отбила затраты на содержание. Уже что-то — но это только начало. Чтобы все это по-настоящему начало работать, нужно еще…

— Ваше сиятельство… сударыня… — Девушка с фотоаппаратом появилась перед нами буквально из ниоткуда. — Пару слов для прессы.

Вот что называется — неловкий момент.

Я не сразу узнал Лену. На работу она обычно одевалась иначе: во что-нибудь мешковатое и неброское, чтобы по возможности оставаться незамеченной. Но во дворец Юсуповых в джинсах могли и вовсе не пустить — так что госпоже репортеру пришлось облачиться в платье. Черное, в меру короткое, скромное — но все же достаточно эффектное, чтобы не потеряться даже на фоне местной блестящей публики. Образ дополняли неожиданно короткие волосы с прямой челкой… кажется, это называется каре. Мы действительно долго не виделись — если уж я успел слегка подзабыть, как Лена выглядела раньше. До того, как подстриглась.

— Вечерний Петербург, — невинным голоском пропела она. — Елена Вернер, корреспондент. Я могу задать вашему сиятельству несколько вопросов?

Вот ведь зараза.

— Боюсь, что нет, сударыня, — улыбнулся я. — Мы очень спешим. Прошу меня извинить.

— Но как же, ваше сиятельство… — Лена будто бы случайно заступила мне дорогу. — Нашим читателям не терпится узнать имя вашей очаровательной спутницы. Вы собираетесь представить ее семье и друзьям в качестве своей… подруги?

В голосе Лены плескалось столько яда, что хватило бы утопить голубя. Имя спутницы было, разумеется, прекрасно известно — и читателям, и уж тем более той, кто на днях сдал в редакцию целую статью. Весь этот спектакль разыгрывался исключительно с одной целью: побольнее ткнуть Настасью, в очередной раз напомнив ей: знай свое место, крепостная.

— Мы с его сиятельством — деловые партнеры. Не думаю, что подобное стоит непременно доносить до почтенного Александра Константиновича.