Ничем иным объяснить бестолковую бойню на лестнице я попросту не мог.

Да и в целом план захвата дворца Юсуповых выглядел каким-то убогим, состряпанным на скорую руку — а потом еще и доверенным абы кому. Судя по копоти и грязи на пальцах, сжимавших винтовки, большинство незваных гостей были не профессиональными наемниками, а самыми обычными работягами: кочегарами, грузчиками или парнями с завода — вроде тех, кого Настасья нанимала себе в мастерскую. Только четверо — включая Хриплого — скорее напоминали студентов или выпускников какого-нибудь второсортного лицея, если вообще не гимназии: слишком молодые и худосочные, с белыми руками, явно не привыкшими к труду.

Может, даже какие-нибудь мелкие дворяне — из небогатых семей. Но какого черта этим болванам здесь нужно? Неужели они не понимают, что если сюда ворвется полиция или чертова “глушилка” отключится — им не протянуть и нескольких секунд?

Но пока чертова железка работала исправно. Я уже успел сообразить, где ее прячут. Рядом с одним их помощников Хриплого стояла увесистая сумка, из которой торчал длинный провод. Его конец парень держал в руке — наверное, чтобы щелкать кнопкой… значит, держать прибор включенным все время они не могут.

И это намекает на… кое-какие возможности — правда, пока крайне призрачные. Энергии может хватить и на час, и на два, и на три. А судя по размерам сумки — эта “глушилка” наверняка накрывает весь дворец. И хорошо, если у Хриплого и остальных не найдется в кармане еще парочки.

Их единственный, в общем-то, козырь против Одаренных. Но полиция прибудет сюда с минуты на минуту. И тогда воинству Хриплого будет уже не уйти… если они вообще собираются уходить.

Проклятье, что они задумали?!

— Судари… Я бы хотел узнать — чего вам все-таки надо?

Когда тишину зала прорезал зычный голос князя Юсупова, я вздрогнул. И не только я один: несколько парней с винтовками синхронно дернулись, едва не подпрыгнув. Я не удивился, если кто-то из них с перепугу пристрелил кого-нибудь — но, похоже, больше убийство в их планы не входило.

Настало время переговоров.

— Непременно, ваше сиятельство. — Хриплый засунул пистолет за пояс и поднял вверх обе руки, призывая всех в зале к тишине. — Разумеется, мы здесь чтобы сообщить наши требования.

Недовольство… нет, пожалуй, даже злобу собранных — теперь уже не по своей воле — в зале аристократов можно было резать ножом. Настолько сгустился воздух между ними и захватчиками. Даже без чутья Одаренного я ощущал чужие эмоции — и на мгновение даже пожалел болванов с винтовками.

Они замахнулись на элиту элит, самую высшую прослойку столичной знати. Такое не прощается — даже если банда Хриплого каким-то чудом не подстрелила ни одной княжны или наследного графа. Угрожать главе одного из самых могущественных родов в его же доме — самоубийство. Парней ждут или пули городовых, или виселица — а скорее кое-что похуже и того, и другого. Смертники!

Сообщим наши требования — похоже, дворец штурмовали террористы. И это объясняло если не все, то многое — уж точно. И резню на лестнице, и отсутствие внятных путей к отступлению. А все мы, от военных до хныкающей девчонки в розовом платьице — заложники.

— Позвольте заметить, сударь, что вы сейчас не в том положении, чтобы… чего-то там требовать, — проговорил Юсупов.

Хриплый, уже набравший в грудь голоса для целой речи, осекся. Старый князь срезал его — причем срезал легко, непринужденно и изящно. Даже стоя под дулами винтовок он оставался хозяином. И дворца, и положения — и не преминул об этом напомнить.

Кто в своем уме станет стрелять в такого ценного заложника?

— Послушайте, ваше сиятельство… — начал Хриплый.

— Нет, это вы послушайте сударь.

Юсупов лишь чуть возвысил голос — но на мгновение показалось, что вздрогнул даже пол под ногами. Услышали все — и свои, и чужие… может быть, даже на улице.

— Оставьте требования при себе — здесь они никому не интересны, — продолжил он. — Сложите оружие, сдайтесь полиции. И просите суда и снисхождения государыни императрицы. Подумайте, судари, подумайте еще раз! — Юсупов сделал многозначительную паузу. — Если не о себе — то хотя бы о своих близких.

— Замолчите! — Хриплый снова выхватил пистолет — хорошо знакомый мне “кольт”. — Мы не желали кровопролития — и не желаем теперь. Но если нас вынудят…

— Расскажите об этом убитым! — громыхнул Юсупов. — Вы уже и так за…

Бах! Бах! Бах!

Слова старого князя потонули в грохоте выстрелов. Откуда-то сверху посыпалась штукатурка. Разрядив в потолок “кольт”, Хриплый выбросил на пол опустевший магазин — и тут же перезарядил. Сзади сдавленно закричали женщины, кто-то из военных отступили на полшага… А Юсупов даже не дернулся.

Вот так старец. Из железа их тогда делали, что ли?..

— Полиция уже на пути сюда, — устало вздохнул он. — Но еще не поздно принять верное решение.

— Мы уже приняли свое решение, ваше сиятельство! — Хриплый шагнул вперед и нацелил дуло “кольта” Юсупову в грудь. — В тот самый час, когда пришли сюда. Нравится вам это, или нет — вам придется нас выслушать!

— Валяйте. — Юсупов пожал плечами. — Думаю, где-то десять минут у вас есть.

И снова этакая победа. Вряд ли старый князь мог заткнуть рот террористам — но одним своим словом он обесценил, смешал с пылью все, что они собирались сказать. Выставил бессвязным лепетом — который, конечно, послушают, но…

— Мы воспользуемся любой возможностью донести нашу волю — и волю простого народа до тех, кто обычно глух к любым словам. Не наша вина, что людям приходится браться за оружие, чтобы получить то, что принадлежит каждому по одному лишь праву рождения!

Хриплый заготовил целую речь и собирался произнести ее, во что бы то ни стало. На этот раз Юсупов даже не стал его затыкать — просто едва слышно усмехнулся.

— И не наша вина, что приходится идти на подобные меры. Даже сейчас я могу лишь надеяться, что государыня императрица услышит тихий, слабый голос простого народа. Телевидение, газеты, радио — все принадлежит вам! — Хриплый неуклюже ткнул стволом “кольта” в сторону Юсупова. — Одаренным аристократам, богачам, которые считают себя выше любого закона — и человеческого, и даже закона Бога!

Все-таки студент: слишком складно говорит. Работяга с завода вряд ли смог бы выдать подобное, даже читая по бумажке — а этот, похоже, еще и сочинил все сам. Витиевато, пафосно, длинно… и малоинформативно. Парень распалялся все больше, но пока так и не перешел к, собственно, требованиям.

Наверное, ему будет очень обидно не успеть до появления городовых.

— Может, мы… Все мы до единого! — Хриплый окинул взглядом свою нахохлившуюся и ощетинившуюся винтовками банду. — Умрем сегодня, прямо здесь. Но память о нас будет жить вечно! И вместе с ней будут жить идеи народовластия, которые уже не получится похоронить… ваше сиятельство. — Хриплый подошел к Юсупову чуть ли не вплотную. — Не получится — даже если вы убьете нас всех.