Джеми видел, как лицо отца исказила страшная гримаса. Собрав все свои силы, он пытался направить дуло в грудь Люсьену, но тот сжимал ствол обеими ручищами, отодвигая его от себя.

Прогремел выстрел, и тотчас раздался истошный женский крик.

Прижимая руки к груди, мать Джеми медленно опускалась на землю. Отец выронил ружьё. Он случайно застрелил мать! Джеми рванулся к маме, упал рядом с ней на колени.

Кровь растекалась по груди и подолу её платья, лужа крови становилась всё больше и больше.

— Что они наделали? Что они с тобой сделали? — плакал он.

Он прижал руку к чёрной дыре на её платье, но кровь продолжала струиться через его пальцы. Мать ухватила Джеми за рубашку и тянула к себе, пытаясь что-то сказать. Рот её беззвучно открывался, из уголка губ стекала алая струйка.

— Что, что, мама? — плакал Джеми.

Мать задыхалась. Тело её дрогнуло в его руках раз, другой, затем она затихла. Кровь всё ещё текла из уголка рта, но она уже не пыталась говорить. Глаза закрылись, пальцы ослабили свою хватку.

— Нееет! — раздался вопль отца.

Он вырвался из рук Люсьена и бросился к жене.

Оттолкнув Джеми, он подхватил ее на руки и начал укачивать, приговаривая: "Все в порядке, Дора Мэй, все в порядке".

Но Джеми знал, что это неправда, что никогда уже ничего не будет в порядке. Глаза матери открыты, но не видят; рот ничего не скажет; руки и ноги обвисли, как у тряпичной куклы. Она была мертва.

Позади раздался взволнованный возглас, затем стук копыт. Вернулся охотник.

— Я нашел воду! — кричал он, натягивая поводья. — Горный ручей! Меньше половины дня пути!

Джеми посмотрел на мать и коснулся пальцами ее холодной щеки.

Ей уже не нужна вода. Ничего ей не нужно. Все, что ей требуется, это могила.

После смерти матери дни покатились так же медленно, как и фургоны. Джеми казалось, что они уже никогда не доберутся до поселения.

— У нас будет большой дом из трех комнат, Дора Мэй. — Отец слегка повернул голову в сторону, где обычно сидела мать.

Джеми сжался и затаил дыхание.

— Как тебе это, Дора Мэй? — Отец склонил голову набок, словно прислушиваясь. — Знаю, знаю, тебе понравится! — Твою маму так легко обрадовать! — шепнул он, поворачиваясь к сыну и хватая его за руку костлявыми пальцами.

"Потому что ее нет в живых", — хотелось закричать Джеми.

Но отец словно все позабыл. День и ночь он разговаривал с матерью.

"Он сошел с ума, — мрачно думал Джеми. — Ведь это его ружье ее убило. Он знал, что она не хо тела уезжать из Вирджинии".

— А какую мебель мы сделаем для матери? — спросил отец.

Джеми крепко зажмурился, сглатывая ком, внезапно подступивший к горлу.

"Маме не нужна никакая мебель", — подумал он.

Но отец все описывал комод, который смастерит для нее. Он продолжал разговаривать с ней и после того, как они остановились на ночлег, и в течение всего ужина.

Когда они укладывались спать, отец заставил Джеми пожелать маме спокойной ночи. Хотелось тряхнуть его и закричать: "Ее нет, она умерла!". Но сын должен уважать отца и подчиняться ему. Джеми натянул на голову одеяло и попытался заснуть. Ничего не получалось. Огромный костер в центре лагеря отбрасывал пляшущие тени на полотняные стенки фургона. Джеми смотрел на них, широко раскрыв глаза. Его не оставляли тревожные мысли.

Что делать? Отец все время ведет себя так, как будто мама жива. Пожаловался Томасу, что она устала от постоянных переездов. А на днях пригласил Люсьена с дочерьми на обед, когда матери станет получше. Люсьена, которого он ненавидел и презирал. Расскажет ли Люсьен остальным о приглашении отца? Что он говорит людям о Файрах? Настраивает ли он всех против них? Шепчет ли о проклятии? Рассказывает о том, что отец сошел с ума?

Последнее время люди начали сторониться его и отца. Несколько раз Джеми слышал намеки, что Файры не должны находиться в круге фургонов.

"Но ведь быть вместе со всеми гораздо безопаснее", — думал юноша.

Отец что-то пробормотал во сне.

Джеми тихо откинул одеяло и выбрался из фургона. На черном небе сиял лунный серп и мерцали звезды. Лагерь спал. Часовые обходили стоянку.

"Сторожат от индейцев", — подумал Джеми.

Чем дальше путешественники углублялись в Кентукки, тем сильнее опасались нападения.

Джеми крадучись двинулся в сторону леса. Ему хотелось побыть одному.

Люсьен Гуд. Он презирал его, тайком наблюдал за ним, мечтал отомстить. Это Люеьен придумал бросить Файров одних, из-за него погибла мать. Но что можно сделать с Люсьеном? Его все слушаются. Если он потребует прогнать их с отцом из колонны, ему подчинятся.

Джеми споткнулся и остановился. Погруженный в свои мысли, он шел не разбирая дороги и забрел слишком глубоко в лес. Ночные тени окружили его со всех сторон. Лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев и разливался по земле.

Шихх!

Откуда-то сверху стремительно метнулась сова. Джеми едва успел пригнуться, и все же почувствовал на лице дуновение от взмаха ее крыльев. Где-то очень далеко послышался тоскливый вой. Волк? Или ветер? По спине пробежал холодок.

Он потер руки, чтобы согреться. Деревья раскачивались от ветра, сплетая и расплетая ветви. И вдруг всплыли слова матери: "Проклятие в твоей крови! Тебе не избежать его!"

Но он избежит. Он приложит все силы и преодолеет его, хотя еще не знает, как это произойдет и когда.

Что это? У Джеми перехватило дыхание. В кустах что-то зашуршало, потом все стихло. Юноша поежился.

Здесь кто-то есть. Зверь или индеец? Эх, жаль, он не взял с собой ружье.

И тут кто-то тихо произнес его имя.

— Джеми! Джеемиии!

Он обернулся. К нему плавно двигалась фигура в белом.

— Джемиии…

Женщина. В развевающейся одежде. С распущенными волосами. Бе силуэт светился в лунном свете.

— Мама! — закричал он.

Кровь стучала в висках. Он попятился.

— Мама?

Он не мог оторвать взгляд от приближающейся фигуры. Вот она споткнулась… Споткнулась? Разве, привидения спотыкаются? Он вгляделся во тьму. Аманда! В развевающейся белоснежной ночной рубашке. Она за ним следила!

— Я видела, как ты уходил из лагеря, — зашептала она, словно кто-нибудь мог их здесь подслушать. — Я помню — когда умерла моя мама, я тоже много месяцев не могла спать по ночам.

— Моя мать не умерла, — оборвал ее Джеми. — Ее убил твой отец.