Герасим набрал пригоршню воды, и швырнул себе за спину, метя в ближайшую тень.

В тени замерли.

Герасим отодвинулся от зеркала, стараясь высмотреть в других отражающихся тенях движения их обитателей. Те, по-прежнему почти невидимые, продолжали свое копошение, никак не тронутые произошедшим с собратом.

В зеркале возникло странное движение.

Отражение неподвижно стоящего Герасима, внезапно присело на корточки, перекатилось, изображая краба, и скорчило злобную гримасу. Подпрыгнув, выпрямилось в струнку, схватило себя за шею, после чего одну руку задрало под потолок, и свесило голову на бок, до плеча вывалив язык. Через мгновение оно сделало лицо до отвращения похожим на череп с растянутой по нему кожей.

Дверь тихонько хлопнула.

Отражение не отреагировало на появление еще кого-то, продолжая издеваться над своей внешностью, делаясь все больше похожим на плод фантазии сумасшедшего художника.

Герасим закрыл лицо руками. За спиной тоненько вскрикнули:

— Блин!

Он повернулся, отнял руки.

В паре шагов стояла Иришка. Глаза сверкали из-под челки, на лице рисовалась смесь жалости и брезгливости. Она несколько раз перевела взгляд с Герасима на зеркало и обратно.

— Блин… — повторила она уже спокойнее. — Гера, тебя шеф ищет. А ты тут рожи себе строишь. Как маленький… Небось сам и пугаешься… — добавила она совсем тихо, снова переводя взгляд на зеркало, будто пытаясь увидеть там что-то, кроме отражений себя и Герасима.

Иришка несколько секунд помолчала, будто что-то обдумывая.

— Расскажешь потом, ага? — шепотом сказала она.

Пристально посмотрев Герасиму в лицо, девушка кивнула и направилась в ближайшую кабинку.

Когда дверь за ней закрылась, отражение пришло в движение.

Оскалившись во всю пасть, оно провело рукой по горлу, тыча другой в сторону только что закрывшейся дверцы.

Герасим отвернулся от зеркала.

Темные углы, казавшиеся в зазеркальном пространстве сгущениями тьмы и ровно вырезанные дырами, в оригинале были едва затененными участками. Керамическая плитка поблескивала глянцем не так сильно и была она малость погрязнее. Присмотревшись тщательнее, можно было разглядеть мелкий мусор, пропущенный уборщицей. Больше ничего в этих уголках не было. И паутинки из них никуда не тянулись.

Герасим вышел.

По пути к рабочему месту на глаза то и дело попадались совсем темные углы, тени, едва затененные участки. Их оказалось неожиданно много. И ни в одном из них не оказывалось ничего похожего на тех, едва заметных обитателей теней в зазеркалье.

Кресло издало привычное пф-ф-ф.

Мышь легла в руку. В это мгновение Герасиму показалось, что указательному пальцу что-то мешает. Он покосился на руку. В тот момент, пока глаза уже навелись, но взгляд еще фокусировался, у самого края глаза мелькнула и тут же исчезла тончайшая, как бритвенный срез радуги, паутинка.

Герасим мотнул головой, посмотрел еще раз. Больше паутинка не появлялась. Пошевелил пальцами. Ничего не мешало.

Он тронул мышь, пробуждая монитор. За миг до того, как тот перестал быть черным зеркалом, отражение успело подмигнуть. Возможно, это просто показалось.

Вся дорога до дома напоминала пытку.

Никогда раньше Герасим не обращал внимания на обилие зеркальных и просто блестящих поверхностей вокруг. Настоящих зеркал не было, но в многочисленных стеклах и полированном металле он то и дело ловил взглядом свое отражение, и тут же отворачивался, прятал взгляд, стараясь перевести его на что-то, где не отражалось ничего.

Добравшись до кровати, он почувствовал, что не может спать. Прикрыв глаза и начиная проваливаться в небытие, Герасим вспоминал предыдущий сон и опыт прошедшего дня. Сон тут же исчезал. Мало того, возникало острое желание не спасть вовсе.

Промучившись пару часов, Герасим выпил чашку крепкого кофе.

Сон стал проблемой. Для него нужно было исключить сновидения. Говорили, когда-то таблетки сильного снотворного можно было запросто купить в аптеке. Сейчас для этого требовался врач.

Сайт клиники предлагал время для записи на прием, и Герасим выбрал самое раннее. Потом сварил себе еще одну чашку.

Представив себе, как он сейчас выглядеть на приеме у врача, а потом в офисе, Герасим хмыкнул. Ему, как минимум, требовался душ. Щетина заметно отросла и могла сойти за отпускаемую бороду. Значит, без зеркала можно обойтись. А потом… Потом врач что-то пропишет, можно будет выспаться, а там и этот навязчивый глюк пропадет.

Постояв под струями воды, Герасим автоматически потянулся за ближайшим полотенцем. Ближайшим оказалось висящее на зеркале.

Герасим протер голову и едва не вскрикнул. На расстоянии вытянутой руки обнаружилась отвратительная рожа. Розовые белки глаз разрезанные красными сеточками сосудов, смотрели из под набрякших век то ли с брезгливостью, то ли с презрением. Из раздвинутых в ухмылке губ торчали неестественно длинные желтые зубы. Тощая рука, держащая полотенце, походила на паучью лапу. Другая грозила длиннющим пальцем.

Выматерившись, Герасим накинул полотенце обратно.

Обстановка в кабинете казалась нарочито нейтральной. Будто кто-то хотел, чтобы посетитель, оглядевшись вокруг, решил, что попал не во врачебный кабинет, а переговорную комнату.

Светлые фисташковые стены, белый стол, пара белых стульев, вешалка в углу. И ничего, что указывало бы на хозяина кабинета. Ни одной рамки с дипломами, ни каких-то бумаг на столе.

Сам хозяин кабинета — седой, полноватый, в белом халате из-под которого виднелись белая рубашка с галстуком — смотрел на Герасима без неприязни, но и без интереса. Очевидно, психов он перевидал много и разных, а этот даже на заурядного сумасшедшего не тянул. И история его была для врача не увлекательнее математического справочника.

Дослушав Герасима, врач кивнул.

— Да, недосыпы и нервное напряжение часто дают невроз. Поскольку вы способны отличать галлюцинации от действительности, то это не сумасшествие. Однако, — он поднял палец, — запускать не стоит. Я вам сейчас выпишу пару препаратов. Один как успокоительное. Второй для сна. Как вы и хотели, без сновидений. Он что-то быстро написал в бланках и протянул их Герасиму.

— Попьете пару неделек, а потом возвращайтесь. Всего хорошего.

Переступая порог офиса, Герасим успел принять «успокоительное» и чувствовал себя несколько странно.

С одной стороны, он все вполне четко осознавал. По крайней мере, ему так казалось. С другой — ему казалось, что его тело похоже на пневматическую куклу, вроде тех, которые ставят для привлечения перед входами в кафе и магазины. Голова будто висела над телом, а само тело не раскачивалось в воздухе, размахивая руками, только сдерживаемое силой воли.

— Гера, ты себя в зеркало видел? — поинтересовался Вова, улыбаясь так, будто увидел в Герасиме что-то смешное.

— Зачем?

— Затем, что ты, мой друг, похож на зомби. Я понимаю, работа и… хм… — он стрельнул взглядом в кресло с Иришкой, — жизнь. Но я не знаю, что сотрется раньше, пальцы на клаве или что-то ниже.

— Пошляк, — сказала стоявшая рядом Натали. — Завидовать надо молча.

— А я не завидую, — возмутился Вова. — Я беспокоюсь.