class="p1">— Ага, — фыркнула она. — Помню, как с Лидочкой тебя недавно в чувство приводили.

Из-за перегородки высунулся и подал голос Юра, требуя, чтобы все заткнулись, а то работать мешают, и тут же нарвался на определение Натали.

Герасим слушал перепалку и ему казалось, что это все происходит далеко-далеко. Он уселся на рабочее место, разбудил компьютер и погрузился в очередную порцию графиков.

К Герасиму кто-то подходил и что-то спрашивал, а он что-то отвечал. Собирал какие-то данные, слушал распоряжения шефа и менял эти данные так, чтобы «было красиво». И казалось, это делает кто-то другой, а сам Герасим непонятно где.

Зеркала в санузле как будто перестали его отражать. Он не видел в них отражений, не связывал появляющуюся там фигуру ни с собой, ни с недавними событиями.

Иные блестящие поверхности и отраженное в них воспринимались как часть окружающего пейзажа и сливались с ним.

Под конец рабочего дня подошел Вова и посоветовал выпросить отпуск. Хотя бы на неделю. Выспаться.

Герасим закивал. Он знал, что скоро выспится. Как только доедет до дома и выпьет таблетки.

Для верности Герасим принял двойную дозу и тут же лег.

Голова кружилась, от путаницы верха и низа легко подташнивало. Тело размякло, веки навалились на глаза тяжестью чугунных крышек. Герасим проваливался в темноту.

Тьма окружала Герасима. И она была обитаема. В ней что-то происходило. Что-то или кто-то двигался, шевелился, делал. Беззвучно, невидимо. Герасим ощущал это чувством, которому еще не дали названия. И он откуда-то знал, что это что-то или кто-то чувствует его.

Герасим хотел посмотреть, кто или что там. Он попытался повернуться. Тело двигалось медленно, будто в густой патоке. В поле зрения показалась тонкая блестящая полоса, постепенно превращающаяся в край зеркала.

В блестящей поверхности отражались темнота и сам Герасим.

Близко, очень близко и недобро смотрели покрасневшие глаза, покрытые красной сеточкой сосудов, а рот кривился, показывая длинные желтые зубы. Всю рожу покрывала редкая длинная щетина.

Герасим попытался оттолкнуться от зеркала. Его руки коснулись холодной поверхности, похожей на воду, и провалились внутрь. Отражение ухватило его, потянуло на себя.

Герасим подтянул под себя ноги и с воплем лягнул отражение в грудь.

Ступни уперлись в твердое. Бок заскользил по шершавому, внезапно оборвавшемуся в пустоту. Мгновение Герасим висел без опоры. Потом его ударило что-то твердое.

Герасим открыл глаза. Он лежал на полу. Одеяло и подушка валялись рядом.

Было две проблемы. Требовалось закончить отчет и разобраться со сном. Со вторым разобраться не получалось, и Герасим решил разобраться хотя бы с первым. И побыстрее.

Приняв таблетки «для успокоения», он выждал время пока наступит знакомое ощущение себя пневматической куклой. Как только голова стала чувствоваться повисшей где-то над телом, Герасим вышел из дома.

Офис был темен и пуст. Только почему-то светился монитор Иришки.

Заглянув в кресло, ее самой Герасим не обнаружил. Пожал плечами, отправил компьютер в сон, и мысленно пообещал никому не рассказывать об этом разгильдяйстве.

Собственная работа двигалась плохо. Мозг отказывался переваривать то, что видели глаза и состояние отстраненности на этот раз помогало мало. Несколько раз Герасим ловил себя на том, что бездумно смотрит на светящийся квадрат экрана. Организму требовался кофе.

Еще не допив чашку, Герасим почувствовал давление в низу живота и сильное желание оказаться в комнате с кафельными стенами.

Шагнув за порог, Герасим не сразу понял, что не так.

На полу из ближайшей кабинки растекалась большая лужа чего-то, похожего на загустевший томатный сок или разбавленный кетчуп. В воздухе витал тошнотный запах с примесью железа.

Вспомнив о намечавшейся вечеринке, Герасим мысленно обругал криворуких любителей «Кровавой Мэри» и сделал широкий шаг, целя на чистый участок пола. Нога скользнула. Он махнул руками, пытаясь поймать равновесие. Тело повело в сторону, и оно полетело на пол. В последний момент Герасим выставил руки, спасаясь от соприкосновения с красной субстанцией. Обе ладони с чавканьем погрузились в лужу.

Добравшись до умывальника, Герасим сунул руки под струю, потом несколько раз намыливал и смывал пену, стараясь удалить на удивление липкое вещество.

На самом краю зрения что-то происходило. Герасим поднял взгляд и посмотрел в зеркало.

Из зазеркалья смотрело его отражение. Перепачканное красным, оно не пыталось это смыть. В зазеркалье творилась пантомима, похожая на ритуальный танец с размахиванием ярко-красным детским совком.

Опустив глаза, Герасим еще раз намылили руки и смыл мыло. Наверное, при внимательном рассмотрении все еще можно было бы найти на руках мельчайшие пятнышки, но в целом они выглядели вполне прилично.

Наконец сделав то, зачем шел, Герасим вернулся к работе.

Состояние отрешенности или сосредоточенность на отдельных деталях не дали увидеть и оценить картину целиком, но сейчас было ясно — отчет практически готов. Не хватало пары штрихов, и Герасим, с азартом принялся за них.

Поставив точку, он уставился в монитор, мечтая, что он будет делать дальше.

Хлопок по плечу вырвал из мысленного отпуска.

— Гера, ты решил поставить рекорд по трудоголизму или по… жизни? — спросил Вова вместо приветствия.

— Я закончил.

— В смысле? — Вова изобразил недоумение. — А до этого никак? — теперь он изобразил ужас и удивление.

— Я закончил отчет, — сухо проговорил Герасим.

— О! Блин. А я уж было подумал… Ну поздравляю! — он сильно стиснул руку.

— С чем? — раздался за спиной вопрос шефа.

— Гера сказал, что отчет закончил, — наябедничал Вова.

— Прекрасно, — сказал шеф безрадостным голосом. — Мне на стол.

Проводив его взглядом до кабинета, Вова наклонился к Герасиму.

— Все! Наконец-то ты можешь обменять сию грамоту, — он ткнул пальцем в монитор, — на временную вольную. Кстати, — лицо у Вовы сделалось хитрым, — знаю я одно местечко…

Вову прервал душераздирающий вопль.

Бег занял считанные секунды. Вове не требовалось вылезать из-за стола, поэтому Герасим догнал его, едва не влетев в спину, загородившую дверной проем санузла. За спиной послышались топот множества ног и частое дыхание. Впереди, сразу за Вовой, доносилось скорбное завывание.

— Что там? — выдохнула Герасиму в ухо Натали.

— Джамиля сейчас убиралась, в кабинку заглянула, — пояснил Вова.

— А там кто-то промахнулся? — уточнил издали Юрик.

— А там Иришка. Мертвая. И кровища по всему полу, — сказал Вова, продолжая закрывать собой проход.

— Так! — Юрик зазвучал за спиной Герасима. — Ну-ка…

В плечо Герасиму впились пальцы.

— Отойди! — потребовал Юрик. — И вообще, разойдитесь! Нечего тут смотреть!

— Пошел на хрен, — сказал Вова не поворачиваясь.

— Чего?

Герасима отбросило в сторону. Натали и другие девушки взвизгнули.

Вова повернулся, на миг приоткрывая проход.

Там была уже знакомая лужа. К ней добавились следы рук и тряпки. Из кабинки головой в проем лежала Иришка. Волосы спутались и слиплись от крови. Челка сдвинулась вбок, открывая лоб с широким кривым шрамом