заявиться к нему и сообщить, что какой-то тип крадет его возлюбленную!

Ах, если бы Аристофан умел говорить! Он объяснил бы своей милой, но скудоумной хозяйке, какую глупость она затеяла, и посоветовал бы никогда не совать нос в чужие дела. Но ослы не владеют речью, поэтому он лишь печально вздохнул и покорился судьбе.

Глава 6. Сквозь годы и бедствия

Глафира понятия не имела, где искать Владыку мечей. Всякий раз он появлялся сам, словно из ниоткуда. Она всю ночь не сомкнула глаз, пытаясь что-нибудь придумать, и слышала, как Ксантия вернулась в гостиницу перед рассветом. Видимо, свидание прошло удачно, потому что она тут же уснула.

С первыми лучами солнца Глафира осторожно поднялась, моля богов, чтобы старая кровать не скрипнула от перемены положения тела, оделась и прокралась к двери.

– Я иду за покупками, – сообщила она хозяйке гостиницы. – Если моя подруга спросит, куда я подевалась, скажи ей, что у меня закончился спен15 для приготовления обезболивающего.

– Позавтракаешь? Я уже испекла хлеб, а рабыня подоила корову.

– Нет, я пока не хочу есть.

Глафира забрала ослика, и они побрели за городские ворота, мимо полей, к безлюдным зарослям в долине Нила. Продираясь сквозь высокую папирусную осоку, девушка подумала, что она скорее наткнется здесь на змею или крокодила, чем на Владыку мечей. В конце концов, она нашла небольшую полянку и уселась на пригорок. Аристофан укоризненно посмотрел на нее, словно собирался спросить: «Ну и что дальше?».

– Не знаю, слышишь ты меня или нет, но нам нужно поговорить, – сказала она в пустоту. Кажется, ей вняли только птицы, заоравшие на разные лады и разлетевшиеся в стороны при звуках ее голоса. Гладкая поверхность воды заколебалась и из нее высунулась голова бегемота, но тут же скрылась.

– Странные места ты выбираешь для встреч, – раздалось за спиной.

Глафира обернулась и увидела красивого брюнета с курчавыми волосами до плеч, короткой бородкой и серьгой в левом ухе в виде анха или змейки. Одет он был в анаксариды и черную кожаную кирасу из множества чешуек. От него веяло холодом, внушающим страх, но девушка не боялась – этот человек трижды спас ей жизнь.

– Я пообещала, что не расскажу Ксантии о нашем разговоре.

– А теперь передумала? – на бездушном лице мелькнула тень насмешливой улыбки.

– Нет, но ты должен сделать это сам. Я чувствовала, что добром наша скрытность не кончится, и оказалась права.

– Ты разочаровываешь меня, девочка. Я слишком высоко оценивал твой ум. Мне нужно полгода, не меньше, и потом я поговорю с Ксантией.

– Хорошо. Раз ты значительно превосходишь меня в сообразительности, значит, заранее предусмотрел любые последствия, так? – теперь ирония звучала в ее реплике. – А тебе не приходило в голову, что она может… ну, например, влюбиться? И ты останешься ни с чем.

Карие глаза Владыки мечей потемнели еще больше, в них точно разверзлась бездна.

– Что? В кого? В одного из никчемных людишек? Назови мне его имя!

Глафира сжалась в комок. Она поняла, что предотвратить убийство не удастся. Ослик спрятался за нее и притих. Внезапно со стороны зарослей красного гибискуса донеслось четыре коротких, сухих хлопка.

– Потрясающе. Я должна была сразу догадаться, кто мне так удружил, – Ксантия стояла посреди полянки, сложив руки на груди. Она хотела добавить еще что-то, но слово так и застыло на губах. Брюнетка недоумевающе нахмурилась и уставилась на Владыку мечей. Он разразился заливистым смехом.

– Это самая интересная часть. Нет больше ни наших прежних имен, ни репутации. Я отдал их, чтобы исправить положение после той нелепой выходки. Ты позволила жалким ничтожествам казнить тебя. Пришлось пожертвовать всем, что у меня было, в обмен на твою жизнь.

– Надеюсь, ты не ждешь от меня благодарности?

– Конечно, нет.

Наступила тишина. Глафира, ощущая бешеный стук собственного сердца, переводила взгляд с одной на другого. Они замерли, их лица окаменели и не выражали ничего: ни радости, ни гнева.

– Н-ну, раз мы уже здесь, почему бы вам не поговорить? – промямлила она.

Воздух рассекли клинки, одновременно выхваченные из ножен. Они наносили одинаковые удары, ни в чем не уступая друг другу. Это походило на заранее отрепетированный танец: смертоносный и притягательный. Ксантия сделала выпад вперед, Владыка мечей уклонился и попытался подставить подножку, но девушка вспорхнула вверх и сшибла его на землю.

– Ты не потеряла хватку, – отметил он одобрительно, ловким движением выбил меч из ее руки и потянул на себя.

Ксантия упала, но не позволила противнику перевернуться, уселась ему на грудь и схватила за горло.

– Я не могу убить тебя, – прошипела она. – И сожалею об этом. Ты лишил меня семьи и друзей, вмешался в мою судьбу, и даже смерть тебя не остановила. Почему ты не оставил меня в покое, а?

Она надавила сильнее, буквально впившись пальцами в его кожу. Взгляд ее был полон злости и боли.

– Потому что я прожил тысячи лет, – прохрипел он в ответ. – Бессмысленных, пустых лет. А потом появилась ты, и все изменила. Я не мог тебя отпустить.

– Ты, как всегда, думаешь только о себе.

Она встала, подняла меч и вложила его в ножны. Глафира застыла на месте, прижав ладони к груди, и тихо заплакала.

Глава 7. О любви

– Поверить не могу, что он посмел так со мной поступить! – Ксантия расхаживала по комнате, как тигр в клетке. – Нет, это вполне в его духе, но чтобы преследовать душу после смерти, надо перешагнуть последнюю черту.

Глафира сидела за столом и яростно скребла ножом ивовую ветку, собирая кору, из которой делала отвар от жара.

– И что тут плохого? – спросила она звенящим от слез голосом.

– Ты не понимаешь?! Ты все еще на его стороне?

– Да, – девушка откинула с бледного лба рыжую прядку, выбившуюся из-под шарфа. – Потому что он спас меня. И тебя, кстати.

– Я его не просила!

– Иногда надо смотреть правде в глаза. Я бы тоже хотела, чтобы мои родители были рядом. Но они бросили меня, и если бы не Владыка мечей, я погибла бы в огне, а мои кости обглодали бы бродячие собаки. Твои родные и друзья не лучше: они предпочли забыть тебя. И ты это знаешь. Мне все равно, кто он: добро или зло. Я всегда буду ему благодарна.

Ксантия внимательно посмотрела на подругу, неловко орудующую неудобным ножом, ее лицо смягчилось.

– Выходит, ты соврала о свидании, чтобы выманить Владыку мечей и заставить его признаться? – щеки Глафиры пылали, нож застрял в плотной древесине, и она безуспешно дергала его за ручку. – Тебе было все известно