хвои, паутины и сушёных листиков, дитя моё, где ты так умудрилась? И платком завязывать было бесполезно — от интереса и азарта грива Ники становилась дыбом, платок сползал, хорошо, если не терялся. Нянькой Ники в отсутствие Птички взялась быть Зина, но у неё не было Птичкиного терпения. А Ника, тоже тоскующая по сестре, капризничала и буянила, только Дон с ней и мог справиться, но Дон бывал дома не всегда. Да ещё, вдобавок, девочка лишилась почти всех своих «зверюшек» — Лиса категорически настояла на свёртке зверинца из-за отъезда Птички, и новых притаскивать Нике запретила. А кто лечить-то их без Птички будет? Вот летом сестра приедет, тогда и пожалуйста, а сейчас — извини, маме и кроликов хватает, за глаза и за уши. От них хоть польза есть. И с корчмой дел навалом, только успевай.

Дон, увидев в первый раз, как Лиса после закрытия корчмы обходит зал с пылесосом, удивился, почему она уборщицу не наймёт. Лиса раздумалась — а действительно, почему? И наняла. А через неделю поблагодарила, заплатила и отказалась. «Чистота» на пол и так навешена, а ради двадцати свободных минут в день терпеть в корчме чужого человека, который не поесть пришёл, а хозяйничать — нет! Не настолько это обременительное занятие — шваброй по углам потыкать. Это моя швабра и мои углы! А вот официантку новую взять пришлось. Прежняя, Кита, вышла к тому времени замуж и работать не собиралась, а Зина возилась с Никой — куда уж тут! Но Ольга, её и Птичкина бывшая одноклассница, оказалась расторопной и улыбчивой, и в «Золотом лисе» вполне прижилась.

Перед праздником Смены Года пришло приглашение во Дворец. Лиса сначала отказалась наотрез, потом задумалась. Ника полукровка, она будет жить долго, очень долго. Кто знает, как повернётся жизнь. Такие связи и знакомства всегда пригодятся девочке. И согласилась. Тем более, волноваться о том, что надеть, не пришлось. Дон просто принёс три пакета — для Лисы, для Ники и для Птички, приехавшей на зимние каникулы. Нике было сделано строгое внушение — не шнырять с визгом между танцующими, не кататься с разбегу по гладкому полу, сшибая всё на своём пути, не пытаться залезть на ствол-колонну, не… не… наверняка ведь что-нибудь забыли! — и они прошли порталом к парадной лестнице Дворца, влившись в поток гостей. И вот тут Лиса оценила наряд, приготовленный для неё Доном. Вроде бы кружевные, но плотные перчатки выше локтя, рукава, существующие отдельно от платья и подвязанные на плечах пышными бантами, невообразимая чалма вместо привычной косынки — Лиса смотрелась весьма экстравагантно, но не чужеродно в этой разноцветной расперенаряженной толпе на-райе с редкими включениями людей. Нику, чтобы Лиса не нервничала, Дон просто посадил себе на шею. И хорошо сделал, иначе Квали, торчащий из окошечка над входом и тянущий шею в попытке углядеть их, ни за что бы их не нашёл. А так — увидел, и попытался выдернуть из толпы, чтобы провести боковым входом, но Лиса решительно воспротивилась. Приглашение было официальное, вот пусть всё и будет официально — в жизни всё надо попробовать! И Квали смирился, и их имена выкрикнул мажордом, стуча жезлом об пол, только на «Риан Квали дэ Стэн» как-то споткнулся, и на Дона косился опасливо, но этого никто, кроме Лисы не заметил. Честно говоря, Лиса была слегка разочарована — ничего особенного. Ну, крикнули на всю округу «Мелиссентия дэ Мирион» — и что? И ничего. И был бал. Птичка с Квали куда-то упорхнули, Ника очень не хотела покидать папину шею — снизу видно плохо, и они поднялись на галерею. Там Ника влипла в перила и смотрела, не отрываясь, на кипевший зал. Там и нашли их Рэлиа и Риан. Король и Донни сразу отошли для разговора, а Рэлиа после нескольких ничего не значащих фраз осторожно поинтересовалась, не будет ли райя Лиса против того, чтобы приводить сюда Нику почаще? Лиса объяснила, что не против, но не может. Тогда не будет ли против райя Лиса, если она, Рэлиа, будет иногда приглашать сюда Нику? На день, на три? Ах, даже няня? Можно и с няней, ничего страшного. Лиса прикинула, как схватится за щёчки Рола от известия, что её дочь будет вхожа во Дворец, какие глаза будут у самой Зины — хихикнула и согласилась. И оказалась права — Рола была в восторге, а про Зину и говорить нечего. А Ника после третьего похода во Дворец стала называть Рэлиа бабушкой. Лиса сначала удивилась, причём настолько, что срочно, личкой, вызвала Квали — провентилировать ситуацию. Но тот заверил, что всё в порядке, это инициатива самой Рэлиа.

Вот так зима и прошла. Всё потихоньку утрясалось, входило в берега, успокаивалось. А седьмого Снеготая Гром прислал приглашение и печать портала в Парк Зверей — посмотреть на новорожденных Зверят. Пошли все вместе в ближайший общий день Осознания.

Когда Дон наотрез отказался становиться Большим, Гром ушёл из Руки, как и собирался, и стал в Парке Зверей бессменным смотрителем. За зиму он заходил несколько раз, рассказывал, как протекает у Зверей вынашивание, какие пристрастия появились в еде, какой скандал устроили Перворождённые в связи с ожидающимся пополнением, и как их успокаивали.

Выйдя из портала, Дон, Лиса, Ника, Квали и Птичка оказались перед железными воротами. В густой и высокой, в два человеческих роста, живой изгороди смотрелись они, как что-то чужеродное, не совсем уместное. Сплетение ветвей с красной листвой создавало над воротами надпись: «Парк КЭльПИ».

— А что это вообще значит? Парк Зверей — это понятно, а что такое КЭльПИ? — озадачилась Лиса. — Я уже не первый раз слышу это название, что это вообще?

— Это аббревиатура, — объяснил Дон. — Они же выведены искусственно. Был такой проект у Перворождённых по сохранению лошадей, как вида. От резкого повышения магического фона во время трёхсотлетней войны лошади стали вымирать, вот эльфы и попытались их переделать, чтобы они стали устойчивы к магии. Отсюда и название: конь эльфийский, полиморфно инверсированный. Но оно не прижилось. А Звери — это их самоназвание. Проект, как ты понимаешь, с треском провалился, а Звери остались.

— А мне Тихий говорил, что их создатель — дракон, — вспомнила Лиса. — Почему же эльфы сами за это не взялись?

— Видимо, их магия не годилась, ведь именно из-за неё лошади и стали вымирать, — пожал плечами Дон. — А его магия была другой природы, вот его и попросили. А он как созданул… созиднул… В общем, не то немножко