— Ну что ты ломаешься, как целка, а? Ну дай ты ему уже разок-другой. Сколько вон бегают, чтобы найти такого любовника и готовы мать родную продать, лишь бы устроить свою жопу в теплое. — Посмотрел, скривившись на мое очередное заявление в руках и добавил: — Можешь сколько угодно бумагу изводить. У него все схвачено.

Ад продолжался полтора года. Пишу — и сама плохо верю, что продержалась столько. А потом в какой-то раз моя выдержка дала крен, благодаря чему дальнейшие события в жизни приобрели окрас остросюжетного фильма…

Все случилось скопом. Пятнадцатого сентября, умерла бабушка Аля. Инфаркт.

Из всей своры родственников, кто примчался, дабы откусить куш от наследства, организацией похорон, поминок и прочих вещей занималась практически только я одна. Давясь слезами, металась между театром, где проходило прощание, кладбищем, полицией, моргом и рестораном двое суток. Ее дочь, моя тетка, вместе со своим мужем и двумя сыновьями, все это время держали оборону под квартирами, так как боялись, что кто-то может вынести ценности.

Алевтина Васильевна составила секретное завещание, заставляя этим всю родню роптать и перешептываться. Из ниоткуда вдруг появился исполнитель, а потому, желающих помочь в описи имущества, было хоть отбавляй.

По дороге домой меня огорошил новостью директор салона, где работала. Он попросил забрать личные вещи и сказал, что в услугах косметолога больше не нуждается. А на закономерный вопрос: «Что случилось?», нехотя ответил:

— Откуда я знаю, кому ты там дорогу перешла? Мне неприятности не нужны. И это… насколько я знаю, тебе выписали черный билет… а потому ищи работу в другой сфере.

От шока, я чуть не слетела с трассы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Его слова оказались правдивы. Меня не взяли ни в одну из приличных клиник, при том, что раньше пытались переманить. Половину клиентуры в итоге все же растеряла, а вторую перевела «на дом». Но на этом Бортнич не остановился. Он натравил на меня полицию, и выехать теперь куда-либо на машине превращалось в пытку, так как останавливали на каждом углу, подолгу проверяя документы и не реагируя на вопросы.

Вот и аукнулась мне моя строптивость. И шипение: «Ну, ничего, сама приползешь», уже не казалось пьяными угрозами. Наши отношения, если так можно выразиться, накалялись постепенно. Обострению его настроения послужила на самом деле малость. Перед этим, не сдержавшись, брякнула фразу: «Меня от вас уже тошнит». Некрасиво, конечно. И глупо. Ведь столько времени держала себя в руках…

Вячеслав Богданович выждал неделю. Позвонил, когда я ехала в соседний город на оглашение последней воли своей бабушки, все же рискнув сесть за руль, так как поездка на автобусе или маршрутке, когда есть свои колеса под рукой, не очень воодушевляла.

— Детка, я тебя сейчас последний раз попрошу. Не надо упрямиться…

— Отстаньте вы от меня ради бога! — взмолилась, стараясь не сорваться на крик. — Я только после похорон! Имейте совесть!

— И что? — спросил ровным тоном. — Танцы, которые мы с тобой сегодня устроим твоему трауру не помеха.

Мне в тот момент почему-то вспомнился анекдот. Приходит любовник к любовнице, которая только похоронила мужа и начинает приставать с вполне определенными желаниями. Вдова смущенно выкручивается: «Что ты надумал, у меня же траур по мужу!», а он ей в ответ: «А мы медленно и печально».

— Вы в себе?!

— Жду тебя в девять в «Софитэль». Клуб такой знаешь? Твоя подружка там работала.

— Иначе что?!

— Иначе потом упрашивать будешь. На коленях. Я тебе обещаю.

Он отключился, а мне стало так страшно, что вынуждена была остановиться. Всосала полбутылки воды, глядя по сторонам одуревшими глазами. Вопрос: «Что делать?» колотил в голове. А самое ужасное было в том, что обратиться за помощью мне было абсолютно не к кому.

Я — ненужный никому ребенок от первого брака. И этим сказано все.

Папа — непризнанный гений, художник от слова «худо». Бабушка Аля — это его мать. И она в свое время открестилась от собственного сына, так как выносить его постоянные запои не смогла. Боролась долго, потратила кучу денег усилий и времени — все без толку. В итоге, как потом оказалось, не соврала — вычеркнула его из завещания.

На похороны он не явился, а на мои вопросы его сестре, тете Любе, услышала, что связь с ним утеряна и где он находится, никто не знает.

Алевтина Васильевна нашла меня, когда я отметила свое совершеннолетие, выдернув из дурдома под названием «счастливая семья». Квартира, в которой я жила — ее подарок. В восемнадцать лет у меня, как у той Золушки из сказки появилась своя фея. Бабушка Аля очень помогла. Мало того, что обеспечила жильем, так еще и ежемесячно переводила определенную сумму денег, пока я не закончила институт. Светлая ей память. Замечательным человеком она была.

Не буду врать о том, что с ней у нас были чрезвычайно близкие и доверительные отношения, но связь мы поддерживали тесную, довольно часто встречаясь и созваниваясь. Особенно ей нравилось то, что я увлекалась и принимала непосредственное участие в постановках антрепризы «Арт-бум». Тут особого удивления не возникало. Арапова Алевтина была примой местного театра много лет. И даже в последние годы жизни периодически выходила на сцену.

Теперь о маме пару слов. Нахлебавшись рая с творческой личностью, она развелась и довольно быстро нашла себе второго мужа, начальника транспортного цеха ликероводочного завода, от которого родила еще двоих детей. Да, я тоже улыбаюсь всегда в этот момент, вспоминая монолог незабвенного Жванецкого в исполнении не менее легендарного Романа Андреевича Карцева.

Отчим меня невзлюбил изначально. И даже не притворялся ни перед кем. Использовал как служанку для своих детей и весьма часто попрекал куском хлеба. Мать все годы успешно закрывала на это глаза, не гнушаясь вторить ему и спихивая на мои детские плечи совсем не детскую работу по уходу за погодками — братом и сестрой.

Наверное, именно поэтому к детям у меня отношение… прохладное. С Лешей же, несмотря ни на что ребенка хотела. Желание появилось само собой. Думаю, у каждой влюбленной пары оно появляется вне зависимости от внутренних заморочек. И я бы родила, если бы…

Прибыв по указанному адресу к нотариусу — поднялась на второй этаж. Родня со стороны отца уже собралась, рассевшись на стульях. В комнате чувствовалось напряжение. Тетка недовольно сморщилась.