Я не удержалась — снова рассмеялась. Такого незамутнённого махрового шовинизма мне ещё не встречалось. Оно, конечно, понятно — тут другое время, другой мир…

Последняя мысль не понравилась совершенно. Но я её отогнала пока — потом обдумаю. Сейчас нужно не зевать, а разобраться с бароном. Если раньше я на него просто злилась, то теперь и вовсе взбесилась не на шутку.

— Тебе ли говорить о добропорядочности? — воскликнула я. — Ты не просто завёл любовницу! Но и проиграл жену другому мужчине! И ещё смеешь что-то требовать!

— Это всё ты виновата! — заявил этот гад. — Если бы у нас была нормальная брачная ночь, я бы не пошёл в игорный дом!

— О, ну да, как я могла забыть! Ведь ты отправился к любовнице, а потом решил проиграть всё состояние в день нашей свадьбы!

Я по-прежнему удерживала руку барона, и он не преминул этим воспользоваться: дёрнул меня на себя, поднимая из кресла. Этим муженёк не ограничился — стиснув меня, потащил к кровати.

Я немного растерялась и не успела дать отпор. Но тут случилось неожиданное.

Барон внезапно заорал и отскочил, словно ошпаренный. Хотя почему словно? Руки его натурально дымились, и он тряс ими, отступая и глядя на меня выпученными глазами. Шёл он спиной вперёд, поэтому закономерно запнулся о ночную вазу. Та опрокинулась, содержимое разлилось, и несчастный барон буквально сел в лужу. Очень дурно пахнущую лужу.

Бедняга попытался встать, поскользнулся и упал, уже всей спиной и головой влипая в то, что потом придётся долго отмывать. Большая была ёмкость. И полная.

Я поймала себя на том, что широко и радостно улыбаюсь, глядя в белые от бешенства глаза барона.

— Убью! — заорал он, пытаясь встать. И снова поскользнулся, на этот раз шлёпнувшись на бок.

Что-то у него не то с координацией. Или, несмотря на нормальную речь, барон ещё не протрезвел? Перегар от него всё же знатный.

— Когда напиваешься, потом очень трудно встать, — сочувствующе заметила я. — Приходится себя заставлять…

— Винсент! — завопил муженёк. — Немедленно сюда!

Я оглянулась на дверь. Барон зовёт на подмогу, а его союзник вряд ли будет на моей стороне.

Но в комнату вошёл вовсе не Винсент, а Анелла.

— Господин барон, ваш камердинер ещё вчера вечером покинул этот дом, — с невозмутимым видом доложила моя горничная.

— Как он посмел? — Муженёк всё ещё безуспешно пытался встать.

— Винсент сказал, что уходит работать к герцогу арт Рангору, так как тот обещал заплатить ему. Собственно, ушли все слуги. Вы не выплатили им обещанное жалование.

— Тогда ты помоги мне!

— Сожалею, господин барон, но я могу прислуживать только леди. Я осталась ради неё.

— Да ты… ты… жалкая тварь, недостойная даже находиться в благородном доме! — возмущённо выкрикнул барон. — А твоя леди, которая по происхождению не выше, чем ты, скоро станет вовсе рабыней!

Барону наконец удалось подняться на четвереньки. Я подумала, что не хочу смотреть, как он будет мыться и переодеваться, и жестом указала Анелле на дверь, намереваясь пойти следом.

— Я сам уйду отсюда! Ноги моей не будет рядом с той, что недостойна называться моей женой!

Я не захотела дослушивать. Но, уже выходя, уловила фразу: «Уйду к Канди… Только надо забрать драгоценности этой курицы, чтобы задобрить мою красавицу…»

Так, похоже, у меня появилась первая цель. Надеюсь, Анелла знает, где Нини хранит свои украшения. Так, стоп, я же сама это знаю. И код от сейфа, точнее, набор слов, который составляет заклинание запора, мне тоже известен.

Впрочем, как и барону.

Но вот вопрос — откуда у меня в памяти столько бытовых подробностей, что составляют жизнь Ниниэлы Валлет?

Пока я обдумывала этот животрепещущий вопрос, ноги сами несли меня в кабинет на первом этаже дома, где находился сейф. Анелла шла следом, и я, осенённая идеей, приказала ей:

— Подготовь мне какое-нибудь тёмное платье на выход. И шляпку с вуалью.

— Зелёное бархатное? Или синее, из атласа? Или, может быть, винного цвета с парчовыми вставками? — уточнила горничная.

Я была одета в светло-розовое утреннее платье и тряпичные комнатные туфельки. В таких по каменным мостовым, обильно украшенным продуктами жизнедеятельности лошадей, не походишь. С гигиеной, равно как и с уборкой улиц, в этом городе были проблемы. Но это была не единственная моя забота сейчас.

— Даже и не знаю, — озадачилась я, осознав, что Нини не терпела тёмных тонов в одежде. Приложив ладонь к двери, ведущей в кабинет, пояснила: — Нам нужно прогуляться по городу, не привлекая внимания. И уйти надо быстро, до того, как барон сумеет меня остановить. Придумай, как это сделать.

— Я поняла вас, леди, — с готовностью откликнулась Анелла. — Пойду всё приготовлю.

Я кивнула, отпуская горничную, и направилась к сейфу. Сняла портрет одного из предков Валлетов и скороговоркой произнесла слова заклинания, отпирающего дверцу тайника. Полюбовалась на то, как она с готовностью открылась, и уставилась на внушительную стопку шкатулок, футляров и кипу документов, которую они прижимали.

Надо всё это добро куда-то сложить.

На глаза попалась подушка в кресле хозяина кабинета. Я осмотрела её и радостно выдохнула: декоративная вышитая наволочка оказалась на пуговицах! В неё-то и отправились довольно многочисленные драгоценности из оббитых бархатом футляров и документы — я не стала разбираться какие, просто взяла всё. Если прихватила лишнего, потом верну. Я не барон Валлет, мне чужого не нужно. Кстати, судя по тому, что всплыло в памяти Нини, все драгоценности принадлежали ей и были оплачены её дядей из её же наследства. От барона она не получила ровным счётом ничего.

Ничего я ему и не оставила — взяла несколько бумаг со стола и сунула их в сейф на место документов, чтобы создать видимость полного сейфа. Сверху придавила пустыми футлярами из-под украшений. И пошла на выход.

В коридоре меня встретила Анелла и потянула в нижние помещения для слуг. Затащив в какую-то каморку под лестницей, приложила палец к губам.

Очень вовремя. По всему дому разнёсся возмущённый крик:

— Ниниэла! Слуги! Сюда!

— Барон не смог найти никого, кто нагрел бы ему воды и наполнил ванну, — пояснила горничная. — И залез в чан для стирки белья. А там щёлок. Наверняка обжёгся, кожа-то нежная…

— Бедняга.

— Надолго это его не задержит, — сказала Анелла. — Леди, я хочу предложить вам, если не брезгуете, надеть моё платье. Если изменить цвет волос, вас никто не признает. Вот, глядите.

Она поднесла мне зеркало на длинной ручке. Я глянула на своё отражение и не сдержала вскрика:

— Боже, что это за страшилище?!

Из мутноватой поцарапанной