Брайони Хилл было уютно в этом изысканном бело-розовом кабинете: здесь, как всегда, витал легкий аромат лаванды. Девушка была не в силах отвести взгляда от красивых, почему-то подернутых грустью глаз этой милой женщины.

Мисс Марш нравилась девушка, сидевшая напротив, и она глубоко сожалела о той новости, которую должна была сейчас сообщить.

– Добрый вечер, Брайони, – мягко начала директриса.

– Добрый вечер, мисс Марш. – Брайони напряженно ждала продолжения, не в силах отгадать причину столь позднего вызова.

Мисс Марш помедлила одно мгновение, необычная печаль, снова скользнувшая в ее глазах, увеличила беспокойство Брайони.

– Умоляю, мэм, что случилось? – спросила она, слегка подавшись вперед в кресле. – Почему вы вызвали меня? Может быть, я… может, я сделала что-нибудь ужасное?

– Нет, дорогая моя, вовсе нет. Хотя, похоже, мисс Грейсон думает иначе. Как бы то ни было, это может подождать. А сейчас боюсь, что у меня для вас печальные новости.

– Боже милосердный! Что такое?

– Я только что получила телеграмму от судьи Гамильтона из Винчестера, штат Аризона. – Мисс Марш вздохнула, сочувственно взглянув на широко распахнутые глаза Брайони. – Дорогая моя, – сказала она мягко, – мне очень жаль, но я должна сообщить вам, что ваш отец убит.

– Убит! – Брайони застыла на месте, не веря своим ушам. В горле у нее мгновенно пересохло, так, словно туда насыпали песку. – Нет! Это… это невозможно! – вскрикнула она, в смятении глядя на мисс Марш. – Это не может быть правдой!

– Я понимаю, как вы себя чувствуете, моя дорогая. Конечно, это страшный удар. Но, к несчастью, это правда. Вы сами можете прочитать послание судьи Гамильтона, если желаете.

Жуткий, пронизывающий холод сковал Брайони. Ее отец умер! Она ощутила легкую тошноту и откинулась на спинку кресла, закрыв лицо дрожащими руками.

– Я не могу в это поверить, – пробормотала она и медленно подняла взгляд на мисс Марш. – Вы сказали, он был… убит? Что вы имели в виду? Как он… – она проглотила комок в горле, – как он умер?

– Он был застрелен… из револьвера.

Это известие вызвало новую волну ужаса в душе Брайони. Девушка впилась пальцами в подлокотники кресла. Мурашки поползли у нее по спине.

– Убийство? – прошептала она едва слышно.

– Нет, не совсем. – Мисс Марш не могла больше смотреть на это побелевшее, как полотно, лицо, утратившее признаки жизни. Отведя взгляд, она покачала головой, нервно теребя край стола тонкими пальцами. – Он был застрелен во время поединка на револьверах – справедливого поединка, как его называет судья Гамильтон, – в присутствии нескольких свидетелей. Боюсь, что ужасный человек, который стрелял в него, Джим Логан, не может быть обвинен в убийстве. – Она пожала плечами. – Аризона, должно быть, ужасное, дикое место. Вся эта история представляется мне настоящим варварством!

– Но я не могу понять, зачем было этому человеку убивать моего отца. Должно быть, между ними произошла какая-то ссора, но из-за чего, по какой причине отец мог поссориться с этим… этим…

– Джимом Логаном, – подсказала мисс Марш и беспомощно пожала плечами. – Простите меня, Брайони, но судья Гамильтон не объяснил, что между ними произошло. Я понимаю не больше вашего.

Не проронив больше ни звука, Брайони снова выслушала слова участия от мисс Марш. Директриса заверила, что девушке не стоит волноваться ни о каких организационных проблемах. Завтра утром она сама пошлет за адвокатом Уэсли Хилла, и, вне всяких сомнений, он увидится с Брайони в ближайшие дни, чтобы ввести ее в курс дела. На прощание мисс Марш отдала Брайони телеграмму судьи и предложила проводить ее до комнаты, но девушка отрицательно покачала головой и вышла.

Она вернулась к себе, как в тумане. Закрыв за собой дверь, Брайони утратила остатки самообладания, горячие слезы заструились по ее щекам. Она ткнулась головой в дверь. Отец мертв. Это невозможно, но это правда. Теперь она осталась одна.

Странно, подумала Брайони в тупой тоске, что она чувствует себя такой осиротевшей. Ведь она не знала толком своего отца. Они были почти чужими друг другу последние десять лет. Но все же это был ее отец, и она любила его, а теперь его не стало. Брайони ощутила себя одинокой, как никогда в жизни. Чувство потери давило душу тяжким грузом.

Эта ночь была для нее цепью отрывочных видений и нелепых кошмаров. Брайони проснулась совершенно разбитой и опустошенной и с ужасом поняла, что нужно снова вставать, идти к людям и жить обычной жизнью, как будто ничего не случилось. В довершение всего день выдался серый и дождливый. Мелкие частые капли разбивались об оконное стекло и казались такими же тоскливыми и печальными, как ее настроение. Мир, в котором жила Брайони до вчерашнего вечера, погрузился во мрак, поглотивший радость и беззаботность прежних дней.

В этот день Брайони не пошла на занятия, но многие из ее подруг и преподавательниц сами приходили к ней, чтобы выразить свое сочувствие, а после обеда она встретилась с адвокатом отца, мистером Паркером.

В коридоре, по дороге в кабинет мисс Марш, где была назначена встреча, Брайони столкнулась с мисс Летицией Грейсон. Та небрежно кивнула ей в знак приветствия и направилась прочь тяжелой походкой, всем своим видом выражая девушке презрение. Но Брайони было все равно. Конфликт с мисс Грейсон казался теперь неважным. Даже свидание с Роджером вспоминалось как что-то далекое и нереальное.

– Добрый день, мисс Хилл. – Мистер Паркер любезно шагнул ей навстречу, как только она вошла в кабинет директрисы. – Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования! Я хорошо представляю себе, какой это для вас удар!

– Спасибо, мистер Паркер, – Брайони слабо улыбнулась этому невысокому светловолосому добряку. Она знала его давно, еще с раннего детства, и полностью ему доверяла. Благодаря этому человеку у Брайони окажется хотя бы одной проблемой меньше, потому что мистер Паркер распорядится делами отца как следует.

Мисс Марш извинилась и вышла, желая предоставить им возможность поговорить наедине. Брайони и мистер Паркер расположились в роскошных креслах, отделенных друг от друга небольшим мраморным столом. В камине, на полке которого негромко тикали красивые, покрытые лаком часы, весело потрескивали дрова. Розовые шелковые занавеси скрывали от них ненастный день, делая комнату похожей на тихую гавань красоты и гармонии. При других обстоятельствах Брайони было бы приятно оглядеться по сторонам, рассмотреть поближе китайские статуэтки и хрустальные вазы, но сегодня красота обстановки ее не радовала. Сердце девушки тяготила скорбь, которую она тщетно старалась скрыть.

– Ну что ж, мисс Хилл, – начал адвокат, – я рад, что по крайней мере вам не приходится обременять себя множеством формальностей. Вчера я тоже получил телеграмму от судьи Гамильтона из Винчестера. Как вам известно, я несу ответственность за все легальные коммерческие сделки вашего отца на Востоке. Судья Гамильтон был помощником мистера Хилла в Аризоне. Он известил, что вашего отца похоронят на маленьком дорогом кладбище за городом. Ни вам, ни мне не следует беспокоиться на этот счет.