Время шло, но Брайони так и не решилась сделать выбор. Она перестала уделять достаточное внимание учебе и запустила занятия. Мисс Летиция Грейсон сообщила о ее непочтительном поведении мисс Марш, и через неделю после известия о смерти отца Брайони была извещена, что будет наказана. Ее изолировали от всякой общественной жизни сроком на один месяц, и это означало, что сразу после ужина ей надлежало удаляться к себе в комнату и гасить свет в половине восьмого. Кроме того, в течение всего месяца ей не разрешалось видеться с посетителями.

Мисс Марш сообщила Брайони об этом наказании с сожалением, но тем не менее строго. Девушка выслушала ее, глотая горькие слезы, с трудом подавляя возмущение. Она прожила восемнадцать лет, безропотно повинуясь общественной тирании, и однажды, только однажды позволила себе взбунтоваться и сделать по-своему. Не давая воли обуревавшим ее чувствам, Брайони спокойно и вежливо попрощалась с мисс Марш и повернулась, чтобы выйти из кабинета. В этот момент в дверь кто-то постучал.

– Да? – отозвалась мисс Марш мягким, приятным голосом.

Дверь отворилась, и Брайони увидела Роджера Дэйвенпорта, как всегда красивого и элегантного, со шляпой-котелком в руке. Удивление отразилось на лице молодого человека при виде Брайони. Щеки девушки слегка вспыхнули. Он быстро отвел от нее взгляд.

– Добрый день, мэм, – нервно теребя шляпу, начал Роджер. – Я… я не хотел мешать вашей беседе… быть может, надо было выбрать более подходящее время, но я… я бы хотел получить разрешение повидаться с мисс Хилл немедленно.

Мисс Марш окинула его подозрительным взглядом. Брайони отказывалась назвать имя того, с кем ее застали ночью во дворе, теперь же Роджер Дэйвенпорт казался директрисе наиболее подходящим кандидатом в злоумышленники. Конечно, он был респектабельным молодым человеком и вряд ли имел обыкновение ввязываться в скандальные истории. Поэтому мисс Марш решила не касаться этого вопроса до тех пор, пока не получит неопровержимых доказательств его вины. Но следует ли позволять им свидание сейчас, когда она только что объявила Брайони о наказании? Директриса посмотрела на молодых людей. Брайони стояла бледная, с широко раскрытыми встревоженными глазами. Роджер Дэйвенпорт, очень взволнованный, ожидал ответа. Ее сердце наполнилось состраданием. Несмотря на свою строгость, мисс Марш понимала, что молодым влюбленным нужно поговорить безотлагательно.

– Очень хорошо, – произнесла наконец она, поднимаясь из-за стола. – У вас есть десять минут. Вы можете поговорить в этой комнате. Затем ваше наказание вступит в силу, вы поняли меня, Брайони?

– Да, мисс Марш, спасибо.

Брайони едва сдерживала себя, ожидая, пока мисс Марш покинет кабинет. Как только за ней затворилась дверь, она кинулась к Роджеру.

– Почему ты не пришел раньше? – спросила девушка, заглядывая ему в лицо. – Я послала тебе записку, как только узнала о смерти отца. Я умоляла тебя прийти и не получила ни строчки в ответ. Где ты был?

– Я знаю, Брайони, прошу простить меня, я все объясню, только скажи мне сначала: о каком наказании говорила эта женщина? У тебя неприятности из-за моего последнего визита?

– Да, – призналась она с горечью в голосе.

– Прости! У меня и в мыслях не было заставлять тебя страдать! – Роджер опустился на колени около ее кресла и взял девушку за руки.

Брайони пристально посмотрела в его подернутые грустью глаза. После смерти отца ей очень хотелось увидеться с Роджером, чтобы разделить с ним свое несчастье, одиночество и чувство потери. Она послала за ним, но он не пришел.

– Почему ты не ответил на мое письмо, Роджер? – мягко спросила она. – Почему ты не пришел, когда я звала тебя?

Он крепче сжал ее руки в своих:

– Я хотел прийти, Брайони, поверь! Но я боялся, боялся, что они заподозрят меня. Если бы стало известно, что я встречался с тобой таким недостойным образом, моей карьере… Подобный скандал… – он не закончил, заметив возмущенное выражение лица Брайони. – Я очень скучал по тебе и думал ежесекундно, – добавил он поспешно. – Поверь мне, Брайони, дорогая моя, я глубоко сочувствую тебе и сожалею о смерти отца. Я понимаю, каким это явилось для тебя испытанием, и хочу сделать все, что в моих силах, только бы развеять твою печаль.

– А прийти, когда в тебе нуждаются, ты был не в силах! – вскричала она с негодованием. Выдернув руки из его ладоней, она вскочила на ноги и принялась ходить по кабинету большими шагами.

– Пожалуйста, попытайся понять меня! – взмолился Роджер. – Это было слишком рискованно… я счел небезопасным приходить и даже писать тебе, пока не пройдет определенное время. Но это же не значит, что я не люблю тебя. Я люблю тебя! Но забота о репутации чрезвычайно важна для человека моего положения.

– Все, хватит! – Брайони кипела от гнева, ее зеленые глаза грозно сверкали, а голос дрожал от возмущения. – Никогда больше не заговаривай со мной о любви, Роджер Дэйвенпорт! Меня от этого тошнит! Я не считаю, что любовь человека, порабощенного обществом, стоит принимать всерьез! Можешь уходить хоть сию секунду, я больше не желаю видеть твоего лица!

После этих слов Роджер сделался пунцовым.

– А теперь послушай меня, – зло начал он, и голос его дрогнул, – ты не имеешь никакого права разговаривать со мной таким образом. Будь я на твоем месте, Брайони, я бы прикусил язык. Ты уже не в первый раз показываешь мне свой необузданный темперамент, не украшающий благовоспитанную девушку.

– Да как ты смеешь судить меня!

– А кто же, как не я, имеет на это право? – парировал он. – В конце концов у мужа есть все основания требовать от жены достойного поведения. И я вижу, что мне придется над этим поработать. Должен сказать тебе, Брайони, что временами твой живой характер делает тебя слишком развязной, чтобы соответствовать моему вкусу. Когда ты станешь моей женой…

– Когда я стану твоей женой? – Она воззрилась на него, не веря своим ушам. – Роджер, разве ты не слышал, что я только что сказала? Разве ты меня недостаточно хорошо понял? У меня больше нет ни малейшего желания тебя видеть и уж тем более выходить за тебя замуж!

– Ах так? – Голос Роджера сделался неприятным. Он скрестил руки на груди, и лицо его исказило уродливое, жестокое выражение. – Ну и что же ты будешь делать, если не выйдешь за меня? Здесь, в школе, ты попала в немилость, отец твой умер, тебе некуда деваться. Разве что к родственникам, но не думаю, что ты особенно кому-то нужна! Ты одинокая женщина! Я нужен вам, великая и всемогущая Брайони Хилл, нравится вам это или нет!

Он замолчал, и наступила зловещая тишина. Брайони сжала кулаки, пытаясь унять бешено рвущийся наружу гнев. Сначала ей хотелось закричать на Роджера, кинуть в него чем-нибудь тяжелым, но она сдержалась и вместо этого рассмеялась ему в лицо.

– Ты ошибаешься, Роджер. Мне не нужен ни ты, ни кто-либо еще. Я способна прекрасно позаботиться о себе сама.

– И что же ты будешь делать после того, как за мной закроется эта дверь? – спросил он презрительно.