дворик. Она шла, шла, ее каблучки стучали по полу коридору… Мамы больше нет, цветка в кувшине тоже нет, палисадника давно нет… коридор… Коридор и крыльцо остались. Она помнила, как в последний раз споткнулась о вылезший гвоздь. Сколько лет протекло со времен мамы и палисадника? Она выросла и похорошела с того времени. Она часто заглядывала в зеркало, но никто уже не сравнивал ее с цветком. На Джорджии не росли цветы. Без мамы не росли. Сколько раз она уезжала и возвращалась в этот дом к отцу, она не помнила. Да и не хотелось вспоминать. Кровь и грязь лились рекой. Из-за нее дрались. Ее продавали, покупали, проигрывали, пользовались ею, ею любовались, и ей завидовали, ее дарили и опять продавали. Ей было наплевать. Ее считали роскошнейшей кралей и шикарнейшей телкой. Но все это была суета, а потом разочарование, пустота и тоска…

…Сэр Рич был ласковый и щедрый мужчина, он был совсем не стар, богат и вдобавок даже красив. Кажется, она влюбилась…, или нет, просто сильно увлеклась. Рич нежно обнимал ее и подливал в бокал мартини. Ей нравилось, как странно сладко кружится голова. Он дарил ей дорогие шмотки и украшения. Он обещал ей стать властителем мира, а она рассчитывала стать его властительницей. Она одурманит его любовью, подомнет под свой каблучок. Детские мечты! Ах, как она была молода когда-то! Кошечка заглянула в зеркальце пудры. Она и была еще молода! Зато стала не так глупа. Эти безделушки! Кошечка провела пальцем по пыльному ларцу. Кому они нужны? Как давно она не слышала нормальной человеческой речи. Одни ругательства! Не с кем поговорить! Ах, со своим любовником? О чем же? Она ему не нужна как собеседник, не нужна как человек! Это она поняла совсем недавно, и, может быть, поэтому Рич показался ей каким-то противным и даже страшным. Она стала его побаиваться и даже исподтишка ненавидеть. Никак не могла дождаться возвращения. Отпустит ли он ее? Как же! Держи карман шире. Придется что-нибудь придумывать. Может быть, Рич ей просто надоел? Она не знала, как объяснить свои чувства. Она не любила его, она и раньше не любила его… а теперь… теперь… Может быть, ей было просто скучно, нечем заняться? Сэр Рич берег ее, как драгоценность в стеклянной коробочке, не давая для развлечения дружкам. А может, просто брезговал своими подчиненными и хотел единоличного владения сокровищем? Ведь женщина на корабле была одна. И вот он предал ее… кинул своим «оголодавшим» подчиненным, как сахарную кость псам …

Она ощупала синяк на коленке. Было больно, кожа посинела и опухла. Кошечка закурила сигарету, однако не принесшую ожидаемого расслабления. Горьковатый дым заставил кашлянуть и взвился облачком к потолку в кондиционер. Тогда Кошечка легла поудобнее на диван, вытянув болевшие ноги. Потянулась, чтобы достать пепельницу. Пепельница выскользнула из пальцев и раскололась на две сверкающие части. Сигарета тоже выпала из приоткрытых от досады губ и тут же погасла в огнеупорном ворсе ковра.

Неслышно вошел Рич. Он сел на диван и властно сгреб Кошечку в свои объятия. Кошечка попыталась было отвернуться от него.

— Ты сердишься на меня. Ты устала, — подобострастно проговорил Рич. — Я искуплю свою вину, моя королева, наши неудачи временны. Мы починим корабль и снова ринемся на покорение Вселенной.

Кошечке стало противно, но она не показывала виду.

— Ты простишь меня, простишь! Команда должна была успокоиться… — продолжал Рич, целуя ее плечи. — Они были грубы с тобой. Со временем мы накажем их за это. Только вот прибудем на базу.

Кошечка сжалась, пытаясь улыбнуться. На губе давала знать себя ссадина.

— Ты устала и немножко приболела, — противным сладким голосом «пел» Рич. — Засни. Я помассирую тебе ноги.

Кошечка перевернулась на живот, уткнулась носом в пахнущую сигаретами подушку и постаралась забыться и уснуть. Но сон не шел, в голову лезли мысли о пленном земляшке и о его «конфетке». Вот бы сейчас такую конфетку и не думать ни о чем. Как он сказал? Обезболивающее. А может, это яд? Может быть, этот ублюдок решил напоследок погубить кого-нибудь еще на этом корабле? Кошечка вскинула глаза на часы: прошло уже почти четыре часа со времени принятия «конфетки». На яд не похоже. Кошечка пощупала пульс: все было в полном порядке. Мало того, мелкие царапины и синяки уже не болели, а некоторые из них просто исчезли. Землянин не соврал, это было действительно отличное обезболивающее. Прекрасное обезболивающее, которое вдобавок обладало еще и заживляющим эффектом. Тогда зачем он дал его враждебному человеку? Может, он думал, что она — одна из землян? Чушь! Более глупой мысли просто не может прийти в голову. Тем более что он вроде бы прекрасно осознавал происходящее. Он назвал себя пленником. Он знает, что его жизнь в наших руках и эти руки вовсе не собираются его ласкать и холить. Тогда зачем он отдал последнее? Последнее ли?

— Слушай, — обратилась Кошечка к Ричу, — Остались ли какие-нибудь личные вещи у пленного чужака, ну, того бешенного земляшки, которого вы зачем-то притащили на корабль?

— Да, но немного. — Сэр Рич посмотрел на Кошечку удивленно. — А почему это тебя интересует?

— Вчера я случайно встретилась с ним в трюме, и он…

— Я убью этого ублюдка сейчас же! — воскликнул Рич. — Как он посмел прикоснуться к тебе!

Интонация была наигранной. Он просто хотел угодить Кошечке.

— Да нет же, — спокойно сказала Кошечка. — Он просто угостил меня обезболивающей таблеткой. Вот я и подумала, может быть, этих таблеток при нем была уйма? Это такие радужные шарики.

— Обезболивающие таблетки? — переспросил сэр Рич. — Ничего подобного не видел, хотя обыскивали со всей тщательностью. Вообще-то его скафандр сгорел почти полностью. Не понимаю, почему этот говнюк не сгорел вместе с ним.

Сэр Рич поднялся, открыл один из ящиков и высыпал его содержимое на столик. Кошечка увидела карманную планшетку «для записей» в золотистой обложке и тут же схватила эту красивую вещь.

— Дарю. — Сэр Рич поцеловал ее в плечо.

Кроме этого из ящика выпала сплавленная так, что нельзя было прочесть ни имени, ни звания, не то беджик, не то нашивка — вероятно, удостоверение личности землянина, и шарик. Шарик тут же «спрыгнул» со стола и закатился под диван.

— Смотри, — воскликнула Кошечка. — Это, наверное, такое же обезболивающее. Оно очень приятно на вкус.

Сэр Рич наклонился, пошарил рукой и вынул шарик. Кошечка взяла его и лизнула. Шарик не имел вкуса. Кошечка всмотрелась в него. Шарик был прозрачный, и в нем мерцало объемное изображение головки женщины. Женщина