Тихонов, ненавидя себя за происходящее, развел руки, показывая степень своего отношения.

На самом деле все было иначе…

Куда как иначе!

Но всегда существует это долбаное «но»! И сейчас оно как никогда ранее вылезло на первый план. Оскалилось и даже успело выпустить когти, раздирая грудь изнутри.

И не только ему.

Потому что Тома медленно кивнула.

Обреченно как-то.

Сердце в груди Евгения подпрыгнуло к горлу. Давненько такого не было, с армии, наверное, когда срочку проходил. И потом, когда в отряд устраивался, тестирования проходил. Потом уже как по накатанной. Да и выдержкой хорошей он отличался.

– Я… – Пауза Томы не могла принести ничего хорошего. – Тебя поняла. Можно я встану?

Она на него не смотрела. Куда-то вниз или в сторону.

Пришла очередь Тихонова кивать. Он пружинисто поднялся и даже сделал шаг назад, чтобы дать ей больше пространства для маневра.

И, кстати, где ее пиджак? В машине оставила?

Тамара поднялась, неестественно прямо выпрямилась и выдавила из себя улыбку.

– Я пойду.

– Иди.

Что он еще мог сказать? Как сопливый пацан оббежать ее, встать на пути, выставить руки вперед, останавливая и задерживая? Понести романтическую чушь, сказать ей, что она нереальная? Не просто красивая, а нереальная? Что голову теряет от одного взгляда на нее?

Только она дочь судьи, а он обычный вояка.

На этом расходимся, товарищи.

Тамара сделала несколько шагов по направлению к выходу. Тихонов провожал ее голодным жадным взглядом, чувствуя, как кипит внутри кровь. Как мышцы напрягаются до предела.

Одно движение за ней… один рывок! Притянуть к себе, вдавить попочкой в пах, приласкать. Поцеловать в голое плечо, и девочка растает. Откинется к нему на грудь, позволит сделать с собой все, что ему заблагорассудится! А он многое хотел.

Когда Тамара покачнулась, запутавшись не то в подоле платья, не то в собственных ногах, Евгений рванул вперед. Сделал шаг и остановился как вкопанный, точно на стену налетел. Стоять, майор! Вот замер сейчас и не двигаешься!

Он не пошел ее провожать. Дождался, пока за Томой плавно закроется дверь.

И лишь тогда врезал кулаком по стене, мимолетно отмечая, как образуется некрасивая трещина в штукатурке.

Настенные часы от его удара жалобно скрипнули и покосились, продолжая держаться на стене на честном слове.

Выругавшись, Тихонов подошел к ним и поправил, попутно отметив, что время уже довольно позднее. 0:22.

И дождь пошел…

Черт! А Тома без пиджака. Жопу бы ей напороть за такое наплевательское отношение к своему здоровью.

Движимый непонятной силой, Евгений подошел к окну и упер руки в подоконник. Рядом с подъездом стоял фонарь, с освещением проблем не наблюдалось. Пусть дом у него и не был новым, но с соседями повезло, они следили за порядком и удобствами, прежде всего для собственного проживания.

Поэтому было отлично видно, как тонкая «хрустальная» фигурка Томы выпорхнула из подъезда.

Сердце Евгения пропустило удар…

Давай, милая, беги к своему «мерину» и забудь про служивого…

Так будет лучше для всех.

Ничего подобного не произошло.

Ничего!

Тома сделала несколько порывистых движений по узкой дорожке и замерла. Тонкая фигурка едва не задрожала под порывистым хлестким ветром.

А потом…

Потом Тамара присела на корточки прямо неподалеку от подъезда и начала раскачиваться.

Евгений, видя эту картину, с такой силой сжал челюсти, что зубы неприятно заскрежетали.

Он знал эту позу! Отчаяние вперемешку с безысходностью. Человеку становилось совершенно наплевать на то, что вокруг, внутренняя боль рвалась наружу, затмевая разум и то, что вокруг.

У Тихонова сразу же в груди вспыхнула яростная потребность немедленно выдернуть Тому из этого состояния, разорвать порочный круг, куда она настырно себя пихала. Но он остался стоять на месте.

Взрослая девочка… Сейчас помокнет немного под дождем, очухается и пойдет к машине. А потом домой, под крылышко матери.

Хренушки!

Может, так и было бы, если непонятно откуда не нарисовалась группа молодых парней. Каждого Тихонов знал. Ребята неплохие, но… какого черта они направились к Томе и встали, едва ли не взяв в кольцо?!

глава 3

ГЛАВА 3

Евгений всегда хорошо бегал. Даже отлично.

Но сегодня он превзошел самого себя, спускаясь вниз, перепрыгивая через пролеты.

Сердце бешено стучало о ребра, хотя он давно привык контролировать эмоции.

А тут… Рвало на куски, на ошметки.

Если кто-то из пацанов тронет Тому… Обидит ее…

Тихонов не помнил, как толкнул входную металлическую дверь и с явной угрозой прорычал:

– Расходимся, пацаны.

Он подлетел к ним, готовый расталкивать всех и каждого.

Серый обернулся и хмуро бросил:

– Тихон, ты чего…

– Того, – продолжил он, подавляя аурой. – Расходимся, я сказал.

– Твоя, что ли, баба, Жек? А че она тогда под дождем делает? И в сорочке? Не, слышь, это непорядок.

Все-таки правильные парни еще не перевелись, что не могло не радовать. При других обстоятельствах… Сейчас лучше никому не вставать у него на пути – снесет к херам.

– Тамар, а ну-ка поднимайся. И иди ко мне. – Тихонов вошел в круг, стараясь максимально контролировать ситуацию. Ребята не беспредельщики, со спины напасть не должны. Да и знают они, кто он. Что потом найдет и поговорит. Даже из больнички.

Тома медленно отвела руки от лица. Из-за капель дождя, что участились, и теней, насмешливо играющих на людях и предметах, невозможно было разобрать выражение ее лица. Но в данный момент Евгению это не требовалось.

Он схватил девушку чуть выше локтя и потянул на себя, заставляя подняться. Потом порывисто передумал и подхватил на руки.

Она ахнула и сразу же доверчиво прильнула к нему.

– Вопросы еще у кого-то есть? – огрызнулся Евгений, обводя взглядом парней.

Те, насупившись, смотрели на него.

– Жек, ну чего вы так. Простудишь свою ляльку, – более примирительно заметил Толян.

– Дверь мне откройте.

Пока он шагал к подъезду, Тамара очнулась и молча, не говоря ни слова, обвила его шею рукой. Могла и не облегчать ему задачу, она весила, как любил поговаривать сосед дед Василий, проработавший всю жизнь на стройке, меньше мешка с цементом.

Тома уже дрожала от холода. Жалась к нему в поисках тепла и защиты.

– На кнопку нажми, – глухо распорядился он, когда они подошли к лифту.

Тома нажала, но панель показала, что кабина на верхнем этаже. Выругавшись, Тихонов направился к лестнице. Не было желания ждать! Тамару надо в тепло!

Прогнал, называется.

Чтобы на руках