— Вы всегда так быстро ездите? — сердито спросила она, намеренно игнорируя его извинения. Это было, по меньшей мере, невежливо, если не демонстративно грубо, особенно после того, как он предложил ей помощь. Сознание собственной вульгарности отрезвило Уинни. Пытаясь взять себя в руки, она стала дышать глубже, и постепенно гнев и возмущение притихли, затаившись до поры до времени. Немалую роль в этом сыграло искреннее раскаяние, которое светилось в золотистых глазах мотоциклиста.

Хэл внимательно наблюдал, как незнакомка медленно приходит в себя. Интуитивно он почувствовал, что настало время разрядить накалившуюся обстановку. Он давно никого не подвозил, а она явно не привыкла к езде на мотоцикле, вот и возникло напряжение, грозившее вылиться в наиглупейший скандал на пустом месте. Поэтому он посчитал нужным ответить на ее резкий выпад без сарказма и иронии, которые так и просились наружу:

— Нет, только когда хочу произвести впечатление на пассажира. — На самом деле он не имел привычки возить пассажиров и не испытывал никакого желания что-то менять в существующем положении вещей. И конечно же меньше всего в этой ситуации он хотел произвести впечатление. Отыграться за небрежение, высказанное к его «харлею»? Да. Поставить капризную дамочку на место? Да. Но признаться в этом означало бы спровоцировать ссору, а именно этого он и хотел избежать.

— Что ж, вам это удалось! — нервно воскликнула она. — Хотя я сильно сомневаюсь, что вы стремились именно к тому, чего достигли своей демонстрацией.

Ее ответ прозвучал настолько непосредственно, вызывающе и интригующе, что брови Хэла удивленно взметнулись вверх. Любопытство взяло верх над благоразумием, и он забыл о том, что минуту назад прилагал все усилия, чтобы не провоцировать незнакомку. Едва сдерживая улыбку, он уточнил:

— Чего же я достиг? Неужели все было настолько впечатляюще?

Уинни почувствовала насмешку в его последней фразе и резко произнесла:

— О да, впечатлений предостаточно! После такого опыта я в жизни не сяду больше ни на один байк! — Она резко оттолкнулась, и слезла с мотоцикла. Ноги ее дрожали и подгибались, и, если бы хозяин железного коня не подхватил ее под руку, она бы наверняка оказалась пятой точкой на земле.

Только теперь Хэл понял, что явно недооценил степень ее испуга. Находясь в состоянии, которое при более внимательном рассмотрении можно было охарактеризовать как самую настоящую панику, она довольно находчиво огрызалась на него, поэтому ему не приходило в голову, что она была на грани истерики. Он отдал должное ее попыткам сохранить самообладание. Продолжая поддерживать ее под локоть, он примирительно произнес:

— Не глупите, садитесь назад.

Она упрямо покачала головой, волнистые пряди взмыли в воздух и щекотнули его по щеке. Хэл с трудом сдержал желание поймать непослушные пряди губами, понимая, как неуместен будет подобный жест. На его счастье, Уинни и не подозревала о коварных мыслях, мелькающих в его голове, иначе немедленно бы убежала прочь, не слушая уговоров.

— Благодарю вас, но мне бы хотелось добраться до дома живой, пусть позже. — Она гордо вздернула нос, но не спешила выдергивать локоть из его руки.

Тут Хэл обратил внимание, что волосы ее сильно растрепались. Она выглядела такой несчастной и измученной, и ему стало стыдно, что он не подумал раньше предложить ей свой шлем. В конце концов, он вполне мог обойтись без него, у него была бандана, а вот его пассажирке езда с непокрытой головой значительно повредила. Волосы спутались и запылились, утратив естественный блеск и красоту. Теперь ей придется немало постараться, чтобы привести себя в божеский вид.

Хэл мысленно отругал себя, что он не догадался заранее позаботиться об этом. Он попытался оправдать свою забывчивость возмутительным поведением, которое продемонстрировала незнакомка, когда ей было предложено прокатиться, хотя прекрасно понимал, что это не может стать оправданием его собственной невежливости. Конечно, ее капризное нежелание садиться на «харлей», который он искренне любил и которым очень гордился, разозлило его. Услышав ее презрительное «На этом?!», он не нашел ничего лучшего, чем оскорбиться. Ему просто в голову не пришло, что возмущение было порождено страхом, а вовсе не капризным норовом. Сейчас, после короткого разговора с ней, стало очевидно, что она вовсе не капризничала, а была напугана, так как, скорее всего, до этого ей не приходилось ездить на мотоциклах.

— Вы в первый раз сели на байк, — скорее утвердительно, чем вопросительно озвучил он эту мысль, желая убедиться в том, что его предположение верно.

Его спокойный тон подействовал на Уинни отрезвляюще. Он явно был серьезен в своем раскаянии и сочувствии. В самом деле, ведь его вины нет в том, что она проспала, или в том, что сломалась машина. И уж тем более он не виноват в том, что она боится мотоциклов. Он всего лишь пытался ей помочь.

— По-моему, это очевидно, — после небольшой паузы так же спокойно ответила она.

— Теперь я это вижу. Садитесь, — повторил Хэл свое предложение. — Обещаю, что больше не буду сильно разгоняться.

Она пристально посмотрела ему в глаза, размышляя, стоит ли верить этому человеку. Видя ее колебания, Хэл решил немного подыграть и словно исподволь признался:

— Я ведь и сам немного испугался в конце. — Увидев недоверие в ее глазах, он поспешил добавить: — Честно-честно.

Она смерила его недоверчивым взглядом и вдруг обиженно, совсем по-детски произнесла:

— Мало того что вы безбожно лихачите, так вы еще и бессовестно врете.

Хэл почувствовал, что совершенно беспричинно улыбается в ответ на столь бесхитростное заявление.

— Не вру, просто немного привираю.

Брови девушки чайкой взмыли вверх. С такой недоверчиво-подозрительной миной на лице, она вдруг напомнила Хэлу его учительницу начальных классов. Та точно так же смотрела на него, пойманного за очередной проделкой и пытающегося всеми правдами и неправдами оправдаться. Тогда, полагаясь на обаяние, он всегда умудрялся выпутаться из самых немыслимых переделок. Видя его искреннее раскаяние, суровая классная дама неизменно смягчалась. Давно он не прибегал к своему обаянию, но, видимо, с годами не потерял былую сноровку: он почувствовал, что его пассажирка начала поддаваться.

— Немного? — уточнила она, старательно хмуря брови и едва сдерживая улыбку.

— Совсем чуть-чуть. — Он похлопал рукой по сиденью. — Садитесь же.

Она уже было двинулась к нему, но снова недоверчиво замерла.

— Вы точно обещаете больше не лихачить?

— Обещаю, будем ползти с черепашьей скоростью. Кстати, будем знакомы, меня зовут Хэл Роджерс.

— Уиннифред Милтон, — представилась она, устраиваясь позади него.

Опомнившись, Хэл протянул ей свой шлем. Она косо ухмыльнулась.

— Боюсь, теперь в нем не будет прока. — Ее слова прозвучали как укор, хотя ничего такого она не имела в виду.