все равно застыл на месте, врос в землю как каменный истукан. Потому что эту девушку я узнал сразу, с одного взгляда. С неумолимостью бронепоезда, прокладывающего себе путь сквозь тундру, ко мне приближалась Саёри.

Глава 2

Саёри остановилась в каком-то полуметре от меня. Крепко обхватила за плечо, словно испугалась, что я куда-нибудь убегу, и смахнула волосы со лба.

— Фух! Гару, так нельзя! Ты уже собирался уйти без меня, и не говори, что не хотел! Я знаю… а что… что ты так смотришь?

Тут до меня дошло, что я и правда таращусь на нее как пещерный человек на космический корабль. Крипово, наверное, выглядит со стороны. Но вы бы как себя на моем месте чувствовали? Полгода назад я смеялся над мемами из финала первого акта с подписью «одну минуту, ПОВИСИ НЕМНОГО», а сейчас она стоит передо мной как живая.

Хотя почему это как. Абсолютно живая. Вблизи Саёри оказалась почти такой, как в игре, но при этом все же другой. Невысокая, курносая, с вороньим гнездом на голове, волосы не странного цвета (кораллового, что ли), а ближе к рыжему. Не красавица, но весьма миловидная, как раз в типаж девчонки по соседству. В одном игра оказалась права — покушать Саёри явно любит. Если так и дальше будет налегать на кексы, которые печет Нацуки, то через годик отовариваться будет в разделе плюс-сайз. И насчет глаз тоже попадание стопроцентное — пронзительно голубые и лучистые.

— Земля вызывает Гару, как слышно, прием? — перед моим носом щелкнули пальцы.

Я потряс головой, прогоняя неожиданный ступор. Так, надо собраться. А то еще подумает, что меня удар хватил.

— Привет, — решил я нарочито зевнуть в кулак, — да че-т залипаю с самого утра. Не выспался.

Саёри всплеснула руками.

— Опять? До полуночи аниме свое смотрел небось? Какую-нибудь «Защиту Атлантов»?

— Не, — коротко отозвался я, — просто не мог заснуть.

— Потому что режим сбил, вот и не можешь, — произнесла девушка, — С этим надо бороться, как-то его налажать…

— Налаживать, — поправил я машинально.

Налажал тут явно тот, кто допустил весь этот бред, что сейчас творится вокруг меня. Вот уж лажа так лажа получилась. Да и я не лучше. Стою черт знает где и разговариваю с плодом своего воображения. Вдруг в этот самый момент я чиллю снаружи всех измерений на одной из многочисленных лавочек родного Чертанова. Без штанов.

— Ну да, — пропустила мое замечание мимо ушей Саёри, — пошли давай, а то опоздаем. Учитель Такахара и так на меня косится уже. Если еще раз прогуляю, вообще пускать перестанет.

Сказала она это с усмешкой, но я тут же подумал, что смешного в этом мало. Когда депрессия прижимает, ты не то что грызть гранит науки, ты из кровати утром вылезать не хочешь, потому что все вокруг обрыдло.

Вообще у нас часто говорят, что раньше вот как-то жили и никаких душевных болячек, кроме шизы и белой горячки не было, а щас навыдумывали всякого, снежинки этакие.

И ведь не поспоришь же! Есть в Мытищах какой-нибудь дядя Саша. Все имеется у дяди Саши — квартирка, дельце свое небольшое, участок на десять соток, где можно по выходным картофан полоть и клубничку высаживать. Летом дядя Саша с женой летает в Турцию по горящим путевкам, пузо погреть на солнышке, в море поплескаться. Словом, живет и в хер не дует. А потом в один прекрасный (или не очень) день не выходит на работу. Коллеги звонят и интересуются, где там Саня, куда пропал?

А Саня с моста сиганул или удавился. На любимой яблоне жены. Потому что не ходил он к душеведу никогда и понятия не имел, почему всей этой рутиной с квартирками-дачами-бизнесом пытается заткнуть дырку в душе. «Жить хорошо и жизнь хороша!» сказал однажды великий советский поэт Маяковский, а потом взял и застрелился.

(тебе, может, тоже скоро предстоит стать поэтом)

За всеми этими невеселыми мыслями я как-то позабыл об одном обстоятельстве. Весьма немаловажном обстоятельстве. Я понятия не имел, где находится школа, в которой учится Гару. Поэтому, чтоб не заплутать в трех сакурах, держался поближе к Саёри.

Она, по-видимому, приняла мою географическую потерянность за желание сблизиться и поинтересовалась:

— Гару, ты занят сегодня после уроков?

— Ну… не то чтобы… есть парочка дел, — ответил я как можно более неопределенно. Не стоит рассказывать о том, что в моих планах наведаться к соседям и мимоходом выяснить, как можно поскорее смотаться из этого славного места. Я и так успел странностей наворотить, когда завис посреди улицы. Но дальнейших вопросов не последовало. Саёри замолкла и продолжила шагать рядом.

Гару, кем бы он ни был, попал в весьма благополучный район. Ровные, хорошо сделанные дороги без ям и колдобин, участки с подстриженными лужайками и белыми дощатыми заборами. Одних клумб с цветами я по пути насчитал с десяток, а у кого-то нашелся декоративный пруд. Заметив его, даже остановился поглазеть.

— Нихрена себе, — присвистнул я, — наверное, в копеечку такое украшение для сада влетело.

Саёри неловко хихикнула.

— Гару, ты чего? Голову напекло? Ты же к Хикари-сан приходил на прошлой неделе и чистил этот самый пруд от тины. Она еще угостила тебя булочками моти… которые я съела.

Господи, благослови ее ненасытную утробу, теперь можно выкрутиться.

— Неудивительно, что я их не помню, — съязвил я в ответ.

— Я не виновата, что Хикари-сан делает такие вкусные булочки! — снова заорала Саёри, — столько крема, и такое тесто нежное, язык можно проглотить…

Я чуть было не спросил «Что, даже лучше стряпает, чем Нацуки?», но вовремя прикусил язык.

Из жилого района мы наконец перебрались к центру. Зелени немного поубавилось, но все равно весь пейзаж казался сошедшим с открытки. Наверное, чего-то такого и ждешь от места, которого в реальности не существует. Интересно, а местный мэр тоже по три раза в год плитку перекладывает?

— Скажи, Гару, — начала Саёри. Голос у нее был тихий и отчего-то смущенный, — а ты уже решил, в какой клуб пойдешь?

Я задумался. По клубам уже лет пять как не ходил. Никогда не видел в этом особого смысла. Беситься на танцполе под бесконечный «умц-умц», а потом откисать на диване в кальянном дыму — такое себе времяпрепровождение. Особенно после того, как ты восемь часов сидел на заднице и