Эридане не умели бледнеть. Кровь отливала от лица, но тон кожи не менялся. Балия мяла в кулаках дорогой шелк платья и молчала. Три клепсидры тянулись чуть дольше восьми часов. Поезд не успеет добраться до пункта назначения, но бомбардировщики это не остановит. Даже если сестра короля сейчас прикажет убить генерала, принцев не спасет. Выхода у неё не было. Конечно, если итог всей операции по расторжению Договора с Наилием она не ставила выше жизни детей. Или её запугали так, что своя жизнь дороже.

— Можете мстить, — с дрожью в голосе ответила сестра короля. — Я не в силах вас удержать или отговорить. Можете даже гордо исчезнуть с планеты, разбомбив здесь все, но тогда останетесь без родия. Да, Ваше Превосходство, я знаю, зачем вам Договор на самом деле.

— Ого. Не слабо, — присвистнул Таунд. — Что еще за родий, Наилий?

Генерал щелкнул языком и склонил голову на бок. Сотрудничество Балии с Малхом оказалось глубже, чем он предполагал. Полковника по возвращению на Дарию стоило отдать под трибунал еще и за разглашение тайны родия. Крепко он здесь окопался, корни решил пустить. Успел ли рассказать союзнице про острую нехватку редкого металла, необходимого для работы установок телепортации? Наилий даже Дэлии не признался, чем грозил провал на Эридане. Вся Дария верила, что генерала можно поменять, только убив на поединке, но был еще один способ. Если хозяин одного из секторов окажется не в состоянии обеспечивать свои легионы работой, а гражданское население ресурсами, приобретенными на доходы от военных кампаний, то Совет генералов мог приговорить его к казни. И поскольку не было поединка и победителя, то нового генерала из числа полковников выбирал все тот же Совет.

Наилий был слишком хорош с посохом в руках. Семь последних циклов ни одного вызова на поединок. Пятая армия давно верила, что его скорее убьют в бою, чем на красном ковре. А Малх тем более был больше командиром, чем бойцом. Посох на поясе носил для красоты и потому что всем офицерам положено. Смертный приговор Совета — его единственный шанс претендовать на погоны генерала. Кто ему обещал помощь с голосами на Совете, Наилий на Дарии разберется. Хоть и стучалось в сознание давно знакомое имя Друза Агриппы Гора, но торопиться не стоило. Домой еще нужно вернуться.

— Родий добывают в шахтах лиенны, — ответил Наилий на вопрос короля. — А ты потом продаешь нам его.

— Задешево? — прищурился Таунд, а Балия кивнула:

— Практически бесплатно. Хотя стоит он в сто раз дороже.

С потолка цифру взяла. Только что придумала. Но зацепившийся за родий, Таунд теперь своей выгоды не упустит. Раз не получилось обогатиться на выкупе за заложника, будет давить здесь.

— Наилий, ты бесчестный засранец, — воспрял духом король. — То-то присосался к нам, не оторвешь. Сказал бы сразу — дело быстрее пошло. На новой цене сговоримся, и старые условия сотрудничества можно заново рассмотреть.

— И в бездну племянников? А заодно и твою дочь?

Настроение короля менялось быстрее, чем исчезала еда в тарелках голодных кадетов. От радостного оживления обратно к испугу:

— А что не так с моей дочерью?

Не сообщили еще? Занятно. И как ему теперь объяснять? Одно из условий Наилий не выполнил. Позволил Рагнару увести Имари вместо Ламии. Но король не знал тонкостей подселения духа в вождя лиеннов. Зато рядом стояла его сестра, заинтересованная в помощи Малха.

— Рагнар забрал Имари в Северные земли. Но подожди кипятиться. Вряд ли ты знаешь то, что знаю я. Вместо Одержимого она достанется полковнику Малху. Ради этого твоя сестра помогла посадить принцессу на поезд.

Нервы у Таунда сдавали. Подходил момент, когда способность четко мыслить и принимать обдуманные решения должна встать на паузу. Потом только эмоциональные качели и резкие выпады. У брата давно не ладилось с сестрой, а теперь противостояние поднималось на еще одну ступень выше.

— Балия. А я думал, что это ты спишь с Малхом, — фыркнул король. — Не стала мараться об белый сброд? Побрезговала? Вместо себя дочь мою захотела подложить?

— Таунд, давай не будем. Не здесь. Не при посторонних.

— А ты мне рот не затыкай! Кто дал тебе право распоряжаться судьбой Имари? Королевством? Ты на трон не сядешь, даже если вся наша семья передохнет! И ни один полковник, генерал и вождь тебе не поможет! Охрана! В кандалы её! Бегом я сказал!

От крика короля, как от удара взрывной волны, распахнулась дверь. Охранники с готовностью бросились к Балии, но заламывать ей руки не решились. Так и замерли с открытыми ртами, не зная, как арестовывать сестру короля.

— Ай, просто уведите её! — рявкнул Таунд. — Пусть сидит у себя в спальне и нос оттуда не высовывает. Увижу её во дворце, вы сами сядете. Ну!

— Я не хотела горя для Имари, — прошипела Балия, гордо вскинув голову. — Ты пожалеешь, что поверил не мне, а чужаку из космоса. Сама пойду, руки уберите.

Какому именно чужаку она не уточнила. Дверь спальни захлопнулась за её спиной, и обезьяноподобные охранники синхронно подперли косяки плечами.

— Я же говорил, что твой хлыщ прилизанный ни с чем тут не справлялся, — тихо пробормотал король. — Еще и на дочь мою засматривался. Сам его отковыряешь из той дыры, где он прячется, помощь даже предлагать не буду. Наш прежний уговор в силе. Родий так уж и быть позже обсудим. Верни Имари во дворец и получишь Договор. К Балии, извини, не пущу. Знаю я твоих спецов по допросам. Она мне все еще сестра.

— Хорошо, — ответил сразу на всё Наилий.

Во мне живут мои дети. Два крошечных эмбриона, похожих на головастиков. Мальчик и девочка. Пятый и шестой духи, прорвавшие плотную оболочку сна и воплотившиеся в живых существ. До сих пор не могу поверить, что они все время были со мной.

«А если бы я осталась на Дарии и отказалась убирать барьер, что тогда?»

«Они бы ждали, госпожа, — отвечает Лех. — Десять, двадцать, тридцать циклов. Сколько бы потребовалось».

«Так и пришли бы вдвоем? Одновременно?»

«Нет. Не обязательно».

«А новых духов нет?»

«Нет. Мы остались вчетвером. Юрао. Инсум, я и Кукловод»

«Значит, у меня больше не будет детей?»

Лех молчит. Не знает или не хочет говорить. Красные равнины Эридана тянутся за окном вагона тоской и отчаянием. Если я потеряю сына и дочь, то навсегда останусь одна.

С детства не каталась на поездах. Забыла уже, как убаюкивает мерный перестук колес, и тянет в сон от монотонной панорамы за окном. Все становится узким и длинным, как натянутые провода: дороги, лесополосы, облака. В вагоне пахнет травяным отваром и свежим печеньем. Его разносят в плетеных корзинках дариссы-проводницы. Сейчас закрою глаза и мама скажет: «Спи, Веста». А я упрямо пробормочу, что еще не все «чухчухи» пересчитала.

Мама отдала меня в психиатрическую клинику, а поезд нес по рельсам чужой планеты. Пора просыпаться.