– Прямо здесь? – скептично взметнул бровь.

– Прямо здесь, – кивнула я, через голову снимая с себя платье одним движением.

Заниматься сексом прямо в раскачивающейся на волнах лодке посреди огромного количества воды оказалось сложнее, чем это думалось, так что после первого раза было принято решение вернуться назад. И хоть кровать оказалась до жути скрипучей, но ритмичный скрип одновременно смущал и распалял еще больше.

На свежем воздухе у Дамира проснулся просто зверский аппетит – и это касалось не только ужина. Про который мы благополучно забыли, кстати. Пришлось быстро перекусить взятой с собой едой, устроив пикник прямо на улице. А быстро потому, что и поесть и то спокойно не получилось. В тот момент, когда я передавала Дамиру пустую крышку от термоса, наши пальцы соприкоснулись и по телу словно пробежал разряд. Хорошо, что до этого мы успели расстелить мягкое покрывало, потому что после было совсем не до удобств…

– Развести костер? – лениво поглаживая меня пальцем по спине, спросил Дамир.

– М? Зачем?

– Вдруг ты боишься темноты. Или можно зажечь фонарь. Ты, кстати, боишься темноты?

Хорошо, что было уже далеко за двенадцать и в густых сумерках он не разглядел моей улыбки.

– Не боюсь. Луна светит. И ты рядом. С тобой ничего не страшно, – прижимаясь крепче, ответила я, с замирающим сердцем ощущая, как он крепче прижимает меня к себе. – А ты боишься?

– Нет.

– Твой крестик, – опомнилась я, – он до сих пор у меня.

– Я знаю. Видел. Пусть пока будет у тебя, – я не видела, но по интонации чувствовалось, что Дамир улыбается.

– Прости, что задаю такой вопрос. Но мне казалось, что ты мусульманин. У тебя просто… ну, восточная внешность немного, – смущаюсь, но все же говорю это.

– Я не очень религиозен, но да, ты права.

– Но ведь крестик же православный, – растерянно бормочу я.

– Это моей мамы. Она была русской. Все, что от нее осталось.

Я замолчала. Не хотелось бередить прошлое, тем более такое ужасное. Но мне до безумия хотелось узнать больше о Дамире. Абсолютно все: каким он был в детстве, что любил или любит, а что терпеть не может. Все, что связано с ним, казалось важным.

– Знаешь, – после недолгого молчания подал голос Дамир, – если у меня когда-нибудь будет сын, хочу назвать его Карим. В честь деда. Он многое мне дал.

– А если дочь? – не вытерпев, улыбаюсь я, приподнимаясь на руке и стараясь в скудном лунном свете  рассмотреть его лицо.

– Амина. Мой дед так маму называл, ни в какую не хотел для нее русского имени, – весело фыркнул Дамир.

– А как ее звали?

– Алина.

– Она была красивая?

– Очень. Дед рассказывал, что мой отец бегал за мамой, как мальчишка. Ухаживал, подарки дарил, а она их всегда назад возвращала – гордая. Когда она однажды с дежурства возвращалась, на нее какие-то уроды напали, почти рядом с работой. Как раз в этот момент отец к ней шел, хотел домой проводить. Он тогда два ножевых заработал, но и тем отморозкам досталось по полной. Ну и мама его выхаживала потом.

– Она была врачом?

– Медсестрой, только первый год работала. А кем был твой отец? И мама? Ты хорошо ее помнишь?

Со вздохом я встала с пледа:

– Пойдем в дом, Дамир. Скоро станет зябко.

– Не хочешь говорить об этом?

– Хочу. И расскажу тебе все, что захочешь, но в тепле.

– Шантажистка, – хмыкнул довольно Дамир и поднялся за мной следом.

Не знаю, почему, но именно прошедший день сблизил нас больше, чем все остальные события. Я вдруг ясно поняла, что передо мной не только Зверь, стальной и безжалостный, но и просто мужчина, из плоти и крови. Иногда вспыльчивый и скорый на расправу, но все же такой… свой.

Поздним утром Дамир быстро управился с колкой дров и растопил печь – этого делать я совсем не умела. Зато быстро приспособилась к печи и приготовила на ней завтрак. Всего лишь каша с мясом, но одно удовольствие было смотреть, с каким аппетитом он уминал приготовленное мной блюдо. Я-то думала, что Дамир привык ко всему, что Марта готовила – а у нее чуть ли не ресторанная подача была, куда мне до профи.

– Вкусно безумно! – прикончив добавку, сыто улыбнулся Зверь.

– Хочешь, буду каждый день тебе что-нибудь готовить? – спросила я, подперев щеку кулаком.

– Для этого есть Марта, пусть она этим и занимается. Не хочу, чтобы ты возилась с делами, которые может делать прислуга.

– Но мне нравится! Я люблю готовить. А когда ты ешь мою еду с таким видом, будто это что-то божественное – вдвойне люблю.

Дамир улыбнулся, притянул меня к себе и задумчиво сощурился:

– Сегодня наловлю рыбы, пожаришь ее на ужин?

– Конечно, – выдохнула ему в губы, прижимаясь к крепкой груди.

– Тогда, пожалуй, пойду, снасти проверю. Давно лежат без дела. Или помочь тебе?

– Нет-нет, я сама, иди, – улыбнулась я, поцеловав напоследок Дамира в губы.

На душе царили мир и покой – совсем забытые чувства. Так хорошо и спокойно я не ощущала себя с момента, когда погиб папа. Мама Зоя постоянно была на нервах: нелады с работой, нехватка денег, еще и я осталась у нее на руках. Поневоле этот невроз передавался и мне, радостные дни можно было по пальцам пересчитать.

Я быстро вымыла посуду, нахлобучила на голову найденную при уборке соломенную шляпу от солнца, и пошагала к мосткам. Уже хорошо припекало, так что и для своего Зверя я прихватила кепку. Не хватало еще солнечный удар схлопотать.

Уже от дома было видно, что Дамир сидит на самом краю мостков, свесив ноги в воду. Сильная широкая спина, уверенные движения – при одном взгляде на мужчину становилось тепло на душе. Он, наверное, сейчас смотрит на воду и щурится от солнечных бликов.

– Как дела? – спросила я с улыбкой, когда подошла. Тут же села рядом и хотела было скинуть босоножки и тоже опустить ноги в воду, но Дамир покачал головой:

– Прохладная, простудишься.

– Тогда вытащи ноги немедленно!

– Для меня нормально, – возразил Зверь, не отрывая взгляда от поплавка.

– Ну почему ты такой упертый? – вздохнула я, надевая кепку на его голову.

– Какой есть.

– Как рыбалка?

– Голодными не останемся, как видишь, – хмыкнул Дамир, обнимая меня одной рукой, а второй продолжая удерживать удочку.

В ведерке рядом и правда плескались две средних рыбины.

– Добытчик, – не удержалась от улыбки я, прижимаясь крепче к мужчине, и провела ласкающим движением по спине, – С тобой и в тайге не страшно.