– Лодка меняет курс, ваше благородие! Движется прямо на нас!

Не будет же таранить. Разве что пустить торпеды на слух. Но у них глубина хода не больше шести саженей. Значит – вниз, решил лейтенант.

– Погружение на сто сорок футов. – Командир принял доклады о снижении давления в котле и достижении глубины. – Малый вперед. Право на борт.

– Уверены, что там – японец? – шепнул старпом.

– Наш бы в колокол бил перед тем, как на пятки наступать. – Погорецкий снова наклонился к переговорной трубе. – Стоп, машина.

Винты прошелестели за кормой и чуть выше, удаляясь влево.

– Так, господа. Они нас потеряли. Но под водой отсиживаться, пока в ночи бегают японские транспорты, – не дело. Малый вперед, всплываем.

Черное тело с шумом вынеслось меж волнами.

– Акустик! Японца слыхать?

– Никак нет, ваше благородие.

Вот и славно, решил командир. Под водой старая лодка с паровой машиной ничем не уступит вражеской – батареи и электромоторы у нас в порядке. Однако потопленный транспорт куда важнее, чем почетный, но не такой уж ценный приз – субмарина.

«Угорь» медленно полз на запад в сторону острова Намхэдо, дабы попасть на излюбленный японцами маршрут Нагасаки-Масан. Тихо чавкала паровая машина, не намного более шумная, чем электромотор. За час до рассвета акустик доложил о шумах, а скоро на фоне сереющего неба над горизонтом появились дымы, за которыми нарисовались два сухогруза.

– Полный вперед!

Заслуженная субмарина окуталась нефтяным чадом и понеслась. Не пятнадцать узлов, как в молодости, но добрых тринадцать она развила.

Транспорты заложили противолодочный поворот. Приближающийся к ним султан дыма их вахтенные явно записали на счет японского надводного корабля, в противном случае разбегались бы.

– Приготовить орудие! Приготовиться к торпедной атаке! – На недоуменный взгляд старпома, обученного, что лодка или обстреливает суда из пушки, или топит торпедами, но не одновременно, командир пояснил: – Если с одним миндальничать, второй уйдет. Не уверен, что догоним. Первого сразу на дно, второго пугаем.

Головной транспорт оказался вооруженным парой пушек. Разобравшись, что справа по курсу коптит паровая субмарина, а у флота микадо одни дизеля, его капитан распорядился стрелять. В полукабельтове от «Угря» в небо взлетел первый белый султан. Тем самым у подводников появилось юридическое право топить врага, не приглашая спуститься в шлюпки: пароход с пушками есть боевой корабль. Впрочем, в горячке боя о правилах часто забывают.

Подлодка, не снижая хода, выпустила две торпеды и повернула наперерез второму судну. Хорошо бы нырнуть, пока торпедные взрывы не отобьют у канониров-любителей желание продолжать стрельбу, но так не хотелось терять скорость.

Взрыв разворотил корпус ближе к корме, отчего над палубой поднялся столб пара из лопнувшего котла. Выпустив из виду обреченное судно, Погорецкий повернул бинокль ко второму, отчаянно пытавшемуся отвернуть.

В старые галантные времена полагалось пустить первый снаряд перед форштевнем останавливаемого корабля, и только если его команда не послушается и не спустит паруса, вот тогда… В наше жестокое время сразу метятся в борт. Цель завершила поворот, последующие снаряды попали в корму. Занялся пожар, на палубе забегали фигурки. Командир открыл было рот для отдачи приказа добить подранка торпедой, как понеслись испуганные доклады акустика:

– Шум винтов подводной лодки справа по борту… Торпеда по правому борту, идет к нам!.. Вторая торпеда!

– Лево на борт! – заорал лейтенант, но уже ничего не смог изменить – японский капитан верно взял упреждение.

«Угорь» затонул буквально через пару минут после попадания. На поверхности осталась лишь часть команды, находившаяся на мостике и у орудия. Семерых подобрала всплывшая японская субмарина. Она же переправила пленных на борт сухогруза, где кое-как потушили пожар, потеряв от артиллерийского обстрела четверых, не считая раненых. Поврежденный транспорт лег на обратный курс к Нагасаки. Спасшихся русских моряков ждал теплый прием – и на судне, и в японской контрразведке. Иногда живые завидуют мертвым.

До конца февраля Тихоокеанский флот потерял еще две лодки – одну в проливе Чеджу и вторую ближе к Пусану. Однако главную задачу они выполнили. Когда 5 марта адмирал Макаров на броненосце «Петропавловск» во главе Порт-Артурской эскадры приблизился к заливу Чемульпо, вышедший ему навстречу флот адмирала Того имел в своем составе лишь шесть отрядов миноносцев разных классов. Главные противолодочные силы стерегли Корейский пролив.

Японцы имели достаточно сил, чтобы разгромить порт-артурцев. Однако им поставили иную задачу – не допустить десанта в районе порта Чемульпо под прикрытием русских броненосцев.

В пятидесяти кабельтовых от противника Макаров принял неожиданное решение. «Петропавловск», а за ним и другие корабли эскадры заложили правую циркуляцию, уходя от боя и ложась на обратный курс. А на эсминцах сыграли противолодочную тревогу.

Как правило, в дуэли подлодки и миноносца субмарина стремится выйти из боя. Эсминец – не слишком ценный приз, а вероятность гибели в сражении с ним весьма велика. Но четырнадцать подводных лодок в засаде, ради которых и был затеян парад Порт-Артурских броненосцев, на этот раз совершенно не собирались отступать.

Миноносец страшен как свободный охотник, отыскивающий подлодку по шумам и засыпающий ее глубинными бомбами. Но поставленный защищать линейный крейсер или броненосец, он не может уворачиваться от торпед, нацеленных на грузные инерционные туши тяжелых кораблей.

От первых торпедных залпов погибло сразу семь миноносцев, при этом лишь одна торпеда достигла борта «Сикисимы». Флагманский «Микаса» на несколько минут остался без прикрытия, которых хватило «Мако», шедшей во второй волне, чтобы разворотить ему правый борт под броневым поясом.

Капитаны миноносцев вели себя, как самураи, преданно жертвующие жизнью ради князя-суверена. Но подводный враг оказался слишком силен и многочисленен. В первый решающий час боя кильватерный строй линейных кораблей смешался. Командование принял адмирал Урио, попытавшийся развернуть соединение и возвращаться к Чепульпо с тем, чтобы освободившиеся от прикрытия надводных кораблей эскадренные и прочие миноносцы могли заняться уничтожением подлодок. Однако избавиться от русских оказалось не так просто.

Лодки первой волны на глубине прошли мимо головных кораблей эскадры, перезарядили торпедные аппараты и обстреляли центр строя, снова уменьшив поголовье малых кораблей и сильно повредив броненосный крейсер. Море натурально закипело. Японцы взялись беспорядочно стрелять чуть ли не в каждую волну, где им мерещился перископ, и нельзя сказать, что все выстрелы ушли за молоком. Акустики оказались бессильны.

Не имея возможности хоть как-то переговариваться в этом бедламе, командиры подлодок постарались отдалиться друг от друга во избежание столкновений. Групповой бой разбился на кучу мелких поединков. Миноносцы наконец оторвались от линкоров и крейсеров, принявшись засыпать подозрительные квадраты глубинными бомбами, командиры подлодок норовили улизнуть и послать торпеду на прощанье в крупный корабль или хотя бы в охотника на них.