сделать то, что ты увидела в исполнении Наоми Новицкой, когда она запросто смогла пройти через пелену Изнанки. В моем понимании невозможно было представить, что у государя могла быть… связь, так скажем, с простой японской девушкой, матерью Сати Александровой. Но почему-то эти события произошли, хотя и показались бы нам обоим невозможными, если бы кто-то бездоказательно предположил подобное.

Надежда смотрела на президента — которого впервые видела в таком задумчивом состоянии и просто не знала, что думать.

— В субботу тебе необходимо прибыть в Петербург, вас хочет видеть государыня-императрица.

— Меня и…

— Тебя и Дмитрия Новицкого.

— Чего мне ждать?

— Я не знаю. Ольга всегда была себе на уме, ты же знаешь.

Надежда, все еще находящаяся под грузом нового знания, только кивнула. Как никогда она сейчас понимала, что предчувствие ее недавно не обманывало.

— Надя, — посмотрел на нее Сергей Александрович. — Ты можешь попробовать размотать клубок и попытаться найти того, кто пытался тебя убить. Я, если что, тебя прикрою, считай, что у тебя полный карт-бланш. Но…

— Что, Сергей Александрович?

— Но я прошу тебя, даже заклинаю: будь предельно осторожна. И…

— И, Сергей Александрович?

— И когда будешь принимать решение, о котором никто не говорит вслух, действуй по законам божьим и человеческим. Впервые за очень долгое время я просто не знаю, что происходит и кому это выгодно в первую очередь. Рейдзи Александров может стать тем самым камешком, который стронет лавину, но он может оказаться и самой лавиной, которую лучше не будить. Или же наоборот, эту лавину нужно будить. В общем, до момента его инициации у нас еще есть время, и я верю, что у тебя получится найти правильное решение.

— До момента инициации у нас есть время, и я же смогу с вами еще посове…

— А если нет? — прервал ее на полуслове Сергей Александрович.

Больше он ничего не сказал, но Надежда все поняла. Она посмотрела на портрет Александра IV Миротворца, без которого никто бы не смог представить империю еще семь лет назад, после чего просто кивнула.

Когда Надежда вернулась по маяку в особняк Нагасаки, она очень долго сидела и смотрела в стену невидящим взглядом. Она чувствовала, что на ее плечах теперь лежит ответственность за судьбу Империи — и нести этот груз ей совершенно не нравилось.

Как же было все просто тогда, когда самой главной ее проблемой было сделать так, чтобы количество ее выстрелов во время матча студенческих чемпионатов по практической стрельбе равнялось количеству попаданий.

Глава 12

Во время утренней пробежки Надежда выглядела мрачнее тучи. Не думаю, что от недосыпа — если уж я могу несколько суток на ногах проводить спокойно, то ей вообще недостаток сна неудобства вряд ли доставляет. Скорее всего, вызвано ее напряжение скорым визитом генерал-губернатора Восточного края князя Михаила Новикова, который должен прибыть утром еще до обеда.

Как оказалось, я ошибался: причину волнения ее кавайной светлости выяснил сразу после завтрака, когда вместо общей для нас теории Наоми отправилась в свою комнату штудировать справочники элементарных стихий, а мы с Надеждой остались наедине. Она, кусая губы и находясь в глубокой задумчивости, повела меня в кабинет, где снова поставила завесу Изнанки.

— У нас мало времени, поэтому коротко, — как только вокруг оказалась туманная мгла, произнесла Надежда. — Ночью я разговаривала со своим наставником и навигатором, Сергеем Александровичем Николаевым.

«Президент Российской Конфедерации», — тут же напомнила мне Альбина.

«Я помню».

«На всякий случай, шеф»

— …он пока не может ничем серьезно помочь, — неожиданно резюмировала Надежда.

Я говорить ничего не стал, но вид у меня оказался крайне удивленный, поэтому Надежда пояснила.

— Он сказал, что вокруг трона Империи происходит какая-то нездоровая канитель и посоветовал мне быть осторожнее.

— Так и сказал?

— Другими словами, конечно же. Я тебе смысл передаю.

— Что еще сказал?

— Ничего.

Она сейчас лукавила, это я точно понял. Но переспрашивать не стал, все равно ведь не ответит.

— Сергей Александрович санкционировал наши действия в попытке докопаться до истины. Если что, прикроет.

— Какие действия, например?

— Например мы можем навестить штаб-квартиру Грязной Лиги, чтобы спросить почему именно и кем конкретно была инициирована смена формата ивента в Дарвине.

— Ты думаешь, что с другой стороны эту веревку еще не обрубили?

— Думаю обрубили. Но попробовать же все равно стоит?

— Сегодня?

— Нет, как возможность появится.

— А когда она появится?

— Когда сформируем и зарегистрируем команду, запишемся на матч кровавого спорта в Шанхае, там находится штаб-квартира Восточного дивизиона лиги, тогда и наведаемся в гости.

— Мне кажется, если сегодня мы этого не сделаем, вполне возможно уже завтра по горячим следам будет поздно…

— Я же не говорю, что это хороший план! — с раздражением воскликнула Надежда.

— Ладно, не нервничай, разберемся. Слушай, я по поводу команды — мы когда с ними разговаривать будем?

— Сегодня к обеду прилетают, Соколов их встретит в аэропорту.

— Их четыре штуки, нам места хватит? — озадачился я.

Вопрос, правда, стоял не только в месте размещения — у нас довольно большой особняк, места хватит, но блин. Устраивать здесь общежитие совершенно не хотелось.

— Поселим в соседний, — только и махнула рукой Надежда в сторону дома, где дежурили бойцы Соколова. — Это неважно сейчас.

— Нам ведь еще одного человека в команду не хватает, — одновременно с ней произнес я.

— Эти четверо пока еще даже не согласились, — перебила меня Надежда. — Но это тоже сейчас неважно.

— А что важно?

— Подожди, пожалуйста, — вдруг не справившись с собой, процедила Надежда практически сквозь зубы и закрыла лицо руками.

Я чувствовал, что ее обуревают эмоции, но не понимал причину такого ее состояния. Вдруг Надежда выдохнула, успокоилась и ясным взглядом посмотрела на меня. Мгла вокруг заколыхалась — словно в такт сердцебиению. Мне даже показалось, что туманная мгла стала агрессивной — приобретая все больше мрачно-черных оттенков.

Повеяло могильным холодом, глаза Надежды стали серо-стальными с черными вертикальными зрачками. Она смотрела на меня молча. Долго смотрела — больше минуты. После закрыла глаза, зажмурилась — и вдруг тьма из окружающей нас мглы исчезла.

— Я одержимая, но у меня нет слепка души, — открыла она ставшие обычными глаза.

О как.

— Об этом знают не все, но многие.

Вот почему она так переживала, когда узнала про опасность смерти во время ивента. Но нет, как оказалось, я снова ошибался:

— Ты когда-нибудь слышал про проклятые демонические мечи?

— Нет.

— Шестнадцатый век, кузнец Мурамаса. Созданные им и после его школой клинки были запрещены, так как считались проклятыми. Ходило поверье, что если достать клинок Мурамасы из ножен, то