дощатая голубая

может быть станция —

так промелькнула

но блеснула вода —

возможно купальня и лодки

темные елки за темной оградой —

значит сторожка

за столиком сижу —

может быть павильон и буфет

но что бы то ни было там голубое

оно было более

чем голубое

для памяти сердца

54

солома ошметки

и грязные тряпки

ржавый остов

неизвестно чего

две колеи – две реки

на дороге

…дальше – вода

и крошево льда

…шагает бредет —

сапоги и платок

…Боже мой! Боже! —

вчуже восторг

…солнце дремотно

глаза закрывает

каждая яма

небом зевает

55

…и смешались с живыми

например Олежка Григорьев

да! у Великанова

кажется бутылки виски

не допили…

что же мне теперь

с каменным идолом

чокаться? —

стакан разбился

водка пролилась —

а? Великанов…

56

…и нос торчал непримиримо

из гроба

…даже если бы захотел

…думаю мы сами не хотели

…длинные березы

вперемежку с ветром

…а как заглянешь

в глинистую яму —

рты набитые землей

…Господи а это нам за что?

…сразу пятистопным ямбом

заговоришь

57

красные широколистные

гераниумы

на подоконниках —

школьные джунгли

…в классе пахнет утюгом

и подростками

…целый час —

какое счастье! —

на ровный пробор

и тугие косички-баранки

…еще не насыщен

а снова родиться

подумаешь: не повезло

58

…выдавить из тюбика

на палитру хром

…потемнела зелень

над полями – гром

…и прогулки любит

даже вчетвером

…наконец поставил точку

стук в окно:

—Евгений Леонидович?

—Здравствуйте

Евгений Леонидович

—Кто там? (в форточку)

—Помните простите

Люду Веру Лиду вы?

…там бузина

кругла и черна

все пучки окрасила

коричневая кровь

…он чистил мастихином

притом читал стихи нам —

и рифма там «любовь»

66

розовеющий облак

встал

над весенними крышами —

белые клочья в жемчужном

…конечно возносятся

…тем более что

коричневая вода

заливает асфальт

69

…рев такой

opганист

нажал на все регистры!

…по кругу по кругу

щелкает хлыст

…в прошлогодней ржаве

медуницу ищу

глазами

…такая тишина —

слыхать все крики боли

бездна страдания

просвечивающая синевой…

…запах меда и тления

…нет нет это слишком

просто подкрашено синим

в сетке берёз

РОЗОВЫЙ АВТОКРАН

(1993)

ГЕНИЙ ЛИНИИ

с младых ногтей

он видел всюду линию:

пробор на голове матери

нос отца

ремень в его руках —

жилы как нарисованные

линия спины и бедра

раздевающейся женщины —

в движении

линия горизонта

линия железной дороги

уходящая за…

он и стал рисовать её —

линию

сначала робко:

гипс и натура

затем всё осмысленней

постоянное упражнение

в любви к линии

обожествление

линии

в пустоте

всё тянул эту линию

через канавы поля и постройки —

проволоку

сквозь собственное тело!

«о! если бы был Муссолини я –

или линейным кондуктором

или школьной линейкой —

хотя бы ватерлинией

на корабле!

линия —

лилия!

восторг

всю душу вытягивает…»

и тогда болезнь

издавна гнездившаяся в нем

выстрелила в него из обоих стволов

изо рта потекла краска

и расправились

линии лба

ЗЛО

в младенце сидело

Зло

оно сжимало

пухлые нежные кулачки

топотало

розовыми ножками

(все в перевязочках)

рот —

шире лица:

дай!

земля намазана небом —

толстый пирог

ешь – не хочу!..

но когда оставались

последние крохи

старик взвыл:

Боже мой! Боже!

меня сожрало

Зло

РОЗОВЫЙ АВТОКРАН

не злись постоянно

не обижай ближних

розовый автокран

к тебе приедет

издалека

но очень быстро

да он уже за углом

над балконом

бордюром «анютиных глазок»

нависает

розовый крюк

брякнул

зацепил и выворотил раму

(дождем посыпались стекла книги)

потащил и выбросил стол в окно

вскрыл паркет

как консервный нож

и провалил тебя

в преисподнюю…

(ослепительный шар —

раскалывается голова!..)

или попугал только

АНГЕЛ

отсюда

по направлению взгляда

он резко

очерчивает медную

чернильницу

а сам размыт неуловим

он не стыдится быть

настольным календарем

и сам его опровергает

он стал стеной

облокотясь

на книжный шкаф

(античный юноша —

рисунок в рамке)

в стекле

отсвечивает белым

и в самом небе за окном

сквозит

прозрачней чем хрусталь

насквозь —

машины птицы солнце —

сокрыт от глаз

но очевиден

СОСЕД

чужой человек

ну совсем посторонний