Он хватался по очереди за деревья, за траву, трогал все подряд, и ничего не происходило. Тишина здесь была абсолютной, неестественной – ни птичьих голосов, ни шума листьев. Не было даже запахов, словно поляна была вне времени и пространства. Значит, место верное. Но что нужно сделать?

Подумать как следует он не успел: сверху упала тень, и Нил отпрянул – это было так внезапно и жутко, будто на тебя в темной комнате прыгнул паук, а ты едва успел отшатнуться. Перед ним на землю спикировала большая темная птица. Ястреб ударился так, будто хотел размозжить себе голову. В землю вмялся ворох темных перьев, который неуловимо превратился в складки темной ткани, и Кадет встал, целый и невредимый.

– Успел, – выдохнул тот. – Что здесь? Нил даже не удивился. Он шагнул назад.

– Как видишь, ничего, – не своим голосом проговорил он. – Как ты освободился?

На запястье вдруг сжалось что-то ледяное, и Нил вскрикнул, опустив глаза. Монструм висел у него на руке, сжав ее зубами в прыжке. У него даже глаз не было, но Нилу все равно показалось, что монструм смотрит на него перепуганно. Он почему-то стал меньше, словно сжался до размеров щенка – даже костлявую руку Нила еле удерживал в зубах.

– Пришлось часть его потратить. Он все-таки иногда меня слушается, – без выражения проговорил Кадет. – Перекусил веревку. Тебе надо было привязать и его.

Последнюю фразу он добавил каким-то непонятным тоном, будто учил Нила, как себя надо вести. У Нила от этого холодом прошило позвоночник, но свое занятие он не бросил, продолжая лихорадочно осматривать поляну. Надо просто коснуться первым того, чего нужно коснуться, и…

И он увидел. Камень. Нил так ждал чего-то мощного и крупного, что поначалу его даже не заметил. А тут обычный камень, размером чуть больше кулака, но на нем были знаки, вырезанные явно человеком: мелкие животные и цветы. Нил тут же отвел взгляд, чтобы не подсказывать Кадету, куда смотреть, но тот видел его трюки насквозь. Он заметил. И стоял ближе к камню, чем Нил.

Когда Нил это понял, его пробила такая дрожь, что зубы лязгнули. Что же делать? Нужно какое-то заклинание. Нужно что-то придумать.

– Такой маленький, – протянул Кадет, глядя на камень. – Уверен, его невозможно сдвинуть, чтобы место силы нельзя было перенести, но я ждал чего-то более впечатляющего. А ты?

– А… Да.

– Это мое задание. Я должен выполнить его. – Но он не выполнял. Стоял и смотрел и почему-то не выглядел довольным. – Но ты спас меня. Я… благодарен тебе. – Он произнес это через силу, слова тяжело ворочались во рту. – Ты можешь подойти.

– И в чем подвох? – выпалил Нил.

Слабину дать нельзя, иначе с потрохами съедят.

– Ни в чем, – тихо сказал Кадет. У него в глазах была настоящая, неподдельная тоска. – Давай, Шесть Четыре Пять Два. Спасай землю. Ты очень далеко зашел для парня из золотого народа.

Брови у него изломанно сошлись на переносице. Нила накрыло таким облегчением, что затряслись колени. Сработало. Еще в доме лесовика он подумал: избыток анимы и пребывание в золотых землях либо убьют Кадета, либо сделают его человеком. Вот в этом Маг был прав. Доброта и понимание могут исправить даже чудовище.

– Тебя долго не было, они поймут, что ты старался изо всех сил, – сказал Нил. – Честно, они поймут. Тебе ничего не будет. Или знаешь что? Оставайся здесь. Нам будет весело. Ваши никогда сюда не пройдут, магии хватит надолго. Мы тут все будем в безопасности. Но если ты захочешь уйти, я тебя отпущу. Я никогда не буду тебя держать, если не захочешь. Хорошо? – Кадет кивнул с очень сложным выражением на лице. – Маг тебя простит, я ему объясню. У нас всегда прощают.

– Я знаю. – Кадет говорил так, будто едва мог дышать, между бровей залегла короткая напряженная складка.

Голос у него совсем съехал, и Нилу захотелось сказать: «А я знаю, что под маской», но он сдержался: лучше придержать это до более подходящего момента, их теперь будет полно.

Ну, пора. Нельзя тянуть, а то передумает. До камня было шагов пять, и Нил пошел к нему.

Раз, два, три, четыре.

Все произошло на пятом, когда он уже не ждал подвоха, когда думал только о том, что вот сейчас коснется камня и все будет хорошо. Он нагнулся, передал аниму руке, и камень, будто почувствовав его приближение, загорелся золотом, которое подсветило рисунки изнутри. Нил улыбнулся.

Грудь прошило такой огромной, поразительной болью, что Нил даже не сразу понял: ее источник где-то в спине, около позвоночника, между ребрами.

«Нельзя было поворачиваться к нему спиной», – медленно, запоздало подумал Нил.

Он хотел упасть вперед, последним усилием коснуться камня, но, конечно, ему не позволили. Затянутые перчатками руки сжались на его плечах и опрокинули назад, уложили на землю подальше от камня. Нил даже не мог понять, кричит ли он, дышит ли, двигается или замер неподвижно, он теперь будто весь состоял только из этого горячего, рвущего, мучительного ощущения, заполнившего грудную клетку.

Над ним было беззвездное небо и верхушки деревьев, потом их заслонило лицо Кадета: темный капюшон, маска, а между ними – узкая полоса белой кожи, по-прежнему изломанные брови и темные, лишенные выражения глаза.

Нил с трудом опустил взгляд. В руке у Кадета был нож, тот самый, широкий и острый, которым он недавно резал себе запястье. В мире волшебников, магии и заклинаний Кадет просто взял и заколол его. Это было ужасно, но почему-то смешно, и Нил засмеялся, но вместо смеха изо рта вырвался булькающий хрип, а за ним вытекло что-то скользкое и горячее, с отвратительным металлическим вкусом.

– Я – Ястреб, – сказал Кадет. Он, очевидно, считал, что говорит бесстрастно и взвешенно, но получалось сдавленное бормотание. – Мы всегда доводим дело до конца. Почему ты не догадался?

Нил попытался встать, чтобы дать ему по затянутой маской роже, и не смог – сил хватило только на то, чтобы выплюнуть кровь и вцепиться в рукав формы. Кадет вздрогнул – наверное, Нил задел какой-то из его порезов. Монструм рядом выл, тихонько, на одной ноте.

– Мы станем первым народом, который действительно захватит весь мир. Империя огромна и будет еще больше, – сказал Кадет так, будто и самого себя уговаривал, и хотел, чтобы и Нил действительно понял его. Безумие. – Мы просто берем другие племена под свое покровительство. Избавляем от заблуждений. Стать частью Империи почетно.

Нил нашел бы, что на это ответить, но не мог даже вдохнуть. Он так хотел жить, так сильно – и это желание больше не имело никакого значения.

Кадет вдруг качнулся вперед и коснулся лбом его лба. Нил попытался закрыть глаза, но почему-то не смог. Ему больше не было больно, даже холодно не было, он чувствовал себя как матрас, набитый соломой. Пару секунд Кадет смотрел на него таким невыносимым взглядом, что Нилу даже сейчас, несмотря ни на что, захотелось сказать ему, что все в порядке, хотя ничего, ничего не было в порядке.