финансовых потоков криминального мира. Вот это меня шокировало более всего — у меня сразу развеялась по ветру большая часть имеющегося в отношении СОМЖ идеализма.

Сам вечер оказался не менее весёлый — пока мы ехали, диспетчер озвучила пять довольно серьёзных происшествий, включая применение огнестрельного оружия около ипподрома.

— Госпожа лейтенант, двадцать экипажей наших жандармов на столицу — это как-то слишком мало с учётом происходящего хаоса в аристократических кругах, не говоря о простолюдинах, — когда мы поворачивали в сторону Большого Тотемического бульвара, озвучил я свои наблюдения.

— Конечно мало, мы и с третьей частью всего этого бардака пока ещё не справляемся, не говоря о том, что у обычной полиции не хватает на всё это сил и средств. Наше печальное положение — это всё заслуги графа Орлова, нашего министра обороны. Именно Орлов срезал мотожандармерии бюджет и блокировал подбор кадров, когда только основали наш отдел, — убежденно произнесла она. — Очень опасный интриган.

— Нам нужно больше власти в отношении таких, как та наглая стерва Белоорланова, фрейлина Джейранян и этот вассальный пёс Арам, — промолвил я.

— Ты абсолютно прав, юнкер! Такую абсолютную процессуальную власть по отношению к аристократам с кэфом выше трех единиц должен нам дать император своим циркуляром, иначе мы окажемся в положении обычной полиции, только немного более влиятельной. Тогда от нас будет мало пользу государству и династии!

Когда уже свернули в сторону больницу, раздался вызов — заиграл колокольчиком мобилет Снегиревой.

— Слушаю! — достала она из кармана аппарат и немного сбавила скорость.

Я прислушался к разговору — судя по всему, звонила Акулова.

— Хорошо, так и сделаем — надо поговорить без лишних ушей. До встречи, постараюсь не задерживаться! — вскоре закончила разговор Ирена.

Откинувшись на спинку сиденья, я смотрел на неё.

— Вероника звонила, — взглянула она на меня. — Сейчас мы закончим дело с француженкой, потом встретимся с ней и Коневым — надо обсудить дальнейший план действий. Мне очень не нравится всё происходящее в городе, столицу будто захлестнула волна криминала!

— То есть наш сегодняшний день выделяется из привычных вам, наставник? — улыбнулся я.

— Ещё и как выделяется! Месяц назад было значительно спокойнее, у нас было в два раза меньше работы. Вал преступности идёт по нарастающей, особенно в этом месяце. Я просто не понимаю, с чем это связано, — ответила офицер. — С каждым днём у нас больше и больше работы.

— Просто так такой вал возникнуть не может, наставник — разве нет?

— Намекаешь, что полиция плохо работала всё это время? — усмехнулась Ирена.

— Видимо, настал критический момент, когда организованная преступность ощутила свою полную безнаказанность.

— Возможно, так оно и есть — никто ничего достоверно не знает. Но когда я работала дознавателем в северо-западном секторе, тенденции уже были видны. Такие кадры, как князь Авдей, тоже очень поспособствовали ослаблению возможностей полиции в последние годы.

— Получается, что император был вынужден создать СОМЖ из-за критической ситуации на улицах и Москвы, и Питера?

— Думаю, что да. Но благодаря графу Орлову идею похерили на корню. Спасибо, что князь Мышкин смог вырвать нас из-под его юрисдикции, — нервно усмехнулась девушка, — иначе были бы мы военными жандармами и занимались бы отловом изнаночных монстров где-нибудь на периферии.

— Тоже нужное дело, — покивал я.

— Нужное, но для этого большого ума не требуется, вот поверь мне! И людей у Орлова хватает! А вот бороться с преступностью — это работа совершенно иного уровня сложности. Поэтому Орлов и лишил нас финансирования, и у нашего отдела даже раздевалка общая для мужчин и женщин. Благодаря ему вся городская полиция с нас смеется!

— Да, это бывает очень неудобно, — криво ухмыльнулся я, вспомнив Веронику и её грудь.

— Как только будет опубликован новый УПК и императорский циркуляр о нашем особом статусе, мало никому не покажется. Мы наведём порядок среди аристократии, невзирая на чины и статус! — убежденно заявила Ирена.

— До великого князя мы точно не доберёмся, — произнес я.

— Как знать, юнкер, как знать! — на миг Ирена взглянула на меня — в её взгляде я увидел решительность и убежденность. — На всё воля богов!

С Большого Тотемического свернули на Малый. Там, на въезде в неотложку, пропустили две скорых и заехали на территорию. Фонари здесь были редким явлением.

— Нам понадобится переводчик, наставник?

— К счастью, нет. В аккредитационном документе Лимоньен указано, что она владеет русским на третьем среднем уровне. Было бы странно, если бы она приехала сюда работать, не владея языком.

От приёмного отделения свернули в сторону главной семиэтажки и вскоре припарковались напротив центрального входа.

Выйдя из машины, я взглянул на часы — было уже двадцать минут девятого. Между прочим, уже давно пошли сверхурочные, что радовало, поскольку смена должна была закончиться ещё в шесть.

Людей около больницы было уже значительно меньше. Поднялись в вестибюль — дневной толпы тоже не наблюдалось, несколько каких-то печальных бедолаг сидели на стульях.

Мы с Иреной сразу пошли к лифту. На пятом этаже были через три минуты — меня поразило, что кроме охранников-полицейских, которые уже разжились стульями, и одной медсестры в коридоре больше никого не было видно. Да и медсестра почти сразу вошла в одну из палат.

— Что-то здесь слишком тихо, — прокомментировала Ирена и кивнула влево: — Идём!

Подойдя к восьмой палате, лейтенант кивнула полицейским, которые вскочили и вытянулись, решительно дернула ручку и открыла дверь.

Мы вошли. Внутри приглушенно горел светильник, освещавший лежащую на высокой постели бледную девушку и сидевшего на стуле в нескольких метрах от неё молодого человека.

Ирена повернулась и нажала кнопку выключателя — зажглась люстра. Молодой человек в костюме дернулся и открыл глаза, чуть не свалившись со стула.

— А-э, вы кто? — пролепетал он.

— А вы кто, подданный? — усмехнулась Ирена. — Живо отсюда, мы будем проводить допрос!

Парень достал из внутреннего кармана очки и надел их.

— А, вы те самые жандармы, о которых предупреждал дядюшка! — сказал он и поднялся. — Я представляю адвокатскую компанию «Дятлицкий и партнеры» и уполномочен защищать законные интересы госпожи Лимоньен.

Ирена скептически оглядела парня и спросила:

— Так ты адвокат, мальчик?

— Иван Дятлицкий, младший юридический консультант в компании «Дятлицкий и партнеры»!

— А, ещё один представитель печально известного семейства, — хмыкнула Ирена. — Иди отсюда, пока я добрая!

— Кхе-кхе, я протестую! И не надо мне «тыкать», я с вами на «ты» не переходил!

— Любезный, ты даже не адвокат, а какой-то студент, судя по твоей должности. Адвокат мадемуазель — твой дядюшка, а не ты, — вмешался я. — Выйди из палаты или я тебя выведу!

— Согласно договору, интересы госпожи Лимоньен представляют все сотрудники нашей компании, поэтому ваши претензии безосновательны, господин жандарм, — ответил этот Ваня.

— Вывести его, госпожа лейтенант? — посмотрел я на Ирену.

— Пока нет. Надо её будить, — кивнула она на спящую француженку.

— Доктор сказал, что мадемуазель проснётся сама. Вы не имеете права её будить, это может причинить вред её здоровью, — заявил Иван.

— В таком случае, я приведу врача, — пожала плечами Ирена, развернулась и вышла из палаты.

Я заложил руки за спину и сфокусировал на типе тяжелый взгляд. С виду он на пару-тройку лет младше меня, типичный такой студент столичной юридической академии. Чем-то мне Гарри Поттера напомнил по внешности, стилю одежды и форме очков.

— А что вы на меня так смотрите, госпожин жандарм? — через минуту немного стушевался он.

— Скажи спасибо, что просто смотрю, — ответил я.

Не знаю почему, но он начал меня слегка раздражать. Видимо, я просто морально вымотался за весь этот день.

— Я попрошу вас выбирать выражения!

Захотелось взять его за шкирку и вышвырнуть из палаты.

Пока я сдерживал в себе это желание, вернулась Ирена с какой-то пожилой женщиной-доктором.

— Господин заведующий сказал, что пациентка сама проснётся в восемь вечера или немного позже, — говорила она Ирене.

— Так помогите ей проснуться, доктор — у нас мало времени! — ответила наставница. — Уже половина девятого!

— Понимаете, нужно подождать, у неё тяжелое сотрясение мозга!

— Я знаю — мы её спасли и оказали первую помощь, — кивнула Ирена.

— Вы её не спасли, а устроили эту ужасную аварию, — уже сидя на стуле, промолвил тип, глядя на докторшу.

Мы с Иреной переглянулись — в глазах наставницы начал появляться гнев.

— Молчать там, адвокатишка, — ответила она.

— Попрошу вас выбирать выражения! — тип сжал свой портфель.

Минуту Ирена стояла в раздумьях, глядя на спящую француженку.

— Будите её, доктор — мы уже половину