Я вновь стояла на том самом кладбище, откуда меня увел говорящий кот с непомерной любовью к еде.

— Как и положению любому приличному коту, — заявили откуда-то снизу.

— Сократ! — удивилась я, рассмотрев рыжую пушистую морду у своих ног. — Что ты здесь делаешь?

— Это я у тебя хотел узнать, — надулся пушистый. — Что ты делаешь в моем сне?

— Это сон? Твой сон? Кошачий сон? — начала сыпать я вопросами.

— Нет, собачий! — оскорбился усатый. — Ну, конечно, кошачий! Ведь я же — кот!

— Да вижу, что не бабочка, — заулыбалась я. — Для бабочки ты слишком толстый.

— Я не толстый! — возмущенно завопил кот и уронил филейную часть себя на травку.

— Конечно, нет, — поторопилась согласиться я. — Ты в самом расцвете своих пушистых сил!

— Знаешь, мне иногда так хочется, — начал кот, прищурив свой единственный глаз.

— Что? — невежливо перебила я. — Придушить меня? Встань в очередь, будешь восьмым, сразу за демонами.

— Нет, отдать тебя замуж! — закончил свою мысль Сократ.

— Зачем? — попятилась я.

— Чтобы времени на всякие глупости не осталось!

— Думаешь, — со смехом начала я, — муж найдет, чем меня занять?

— Ну, принц-то точно найдет, — проворчал кот. — Хотя, кажется, уже нашел. Что с тобой случилось, Мира?

— Не знаю, — беспечно пожала я плечами. — Не помню. И не хочу вспоминать.

— Но меня ты помнишь.

— Ты утверждаешь или спрашиваешь? — уточнила я. — Прости, с тобой я не всегда различаю.

— Спрашиваю! — разозлился пушистик, что вдруг показалось мне забавным. Как если бы на меня вдруг начала рявкать игрушка из «Детского мира». Забавная такая, с пластиковыми глазами и усами из ниток.

— Аааа, — с пониманием протянула я. — Тогда, да. В смысле, помню. Кошмарных снов ведь не запретишь.

— Но это мой сон, а не твой! — мотнул пушистой головой Сократ, словно пытаясь простимулировать умственную деятельность. Простимулировал или нет, не понятно, но внезапно выдал: — А что если, это вообще не сон?

— Миииираааа, — пронеслось над нами. Между нами. Сквозь нас.

— Ты слышал это? — забеспокоилась я.

— Что именно?

— Шепот, — и я подняла руку, сама не зная, зачем, может быть, пыталась ухватить за загривок ветер, в котором мне и слышалось собственное имя, произносимое женским голосом. — Кто-то шепчет… Женщина. Шепчет женщина.

— Её голос тебе знаком? — тревоги в голосе кота прибавилось.

— Нет, — растерянно ответила я. — Не думаю.

Вновь налетел порыв ветра, но на этот раз он сильно отличался от того, предыдущего, ласкового и игривого. Этот был требовательным, рассерженным. Было в нем что-то от надвигающегося шторма. Дунув в спину, он заставил меня сделать несколько шагов вперед. А потом, с возросшей силой, ударил еще раз, подталкивая двигаться вперед.

— Мира, ты куда? — изумленно завопил Сократ и понесся следом за мной.

Уже очень скоро я поняла, куда меня толкает ветер. А толкал он меня к статуе.

К статуе того самого ангела, олицетворявшего любовь моего отца к маме. Бесконечную, не подвластную смерти и способную жить сквозь века любовь, пронизанную тоской потери, которая будет длиться вечно.

Едва я достигла постамента, как ветер, взвыв, умчался дальше, ронять ритуальные вазы и задувать поминальные свечи.

— Мира, если это не сон, то это что-то другое, — запыхавшись, догнал меня кот, тормозя рядом сразу всеми четырьмя лапами.

— Логично, — задумчиво кивнула я, рассматривая ангела. Его скорбящее лицо, ранее склоненное вниз, к раскрытым на уровне груди рукам, не только вернулось на свое законное место, но и вдруг изменило положение. Теперь ангел глядел не вниз, а строго на меня. Глядел осознанными каменными глазами. — Может быть, я умерла?

Эта мысль неожиданно показалось очень правильной.

— Не может быть, — угрюмо не согласился кот. — Твою смерть я бы почувствовал.

— Значит, не умерла…

— Мира, — странным тоном позвал кот. — У тебя кровь идет. На ноге.

И действительно, сквозь маленькие, но четко виднеющиеся дырочки на голени струйками сочилась ярко-алая кровь, сбегающая по щиколотке вниз, окропляющая траву и мигом впитывающаяся в землю.

А дальше… дальше кровь такими же струйками выделялась из черного грунта, поднималась по подножию памятника, как будто притягиваемая невидимой силой, и впитывалась без остатка в белый камень.

— Я вспомнила.

— Что?

— Вспомнила сказку.

— Какую еще сказку, Мира? — продолжая нервно ерзать у моих ног, тут же недовольно возмутился кот.

— Про аиста, — меланхолично отозвалась я, ощущая какой-то внутренний ступор. — Который мочил клюв в крови и становился человеком. А потом окунался в воду и вновь превращался в птицу.

— Чудесная история, — оскалился кот, задергав полосатым тигриным хвостом. — Но давай уже пойдем отсюда, мне здесь очень не нравится.

— Мы не можем отсюда уйти. Потому что он еще не сказал то, что хотел, — я ткнула пальцем в ангела.

И едва только прикоснулась к холодному гладкому камню, как крылья ангела тут же вздрогнули, встрепенулись и распахнулись шире. Грудь приподнялась в шумном вздохе, а глаза заморгали.

— Мы здесь из-за тебя, да? — спросила я у камня, в которого магия вдохнула жизнь. А может быть, она в нем всегда была? — Ты нас позвал?

Ангел кивнул, склонив голову и рассматривая меня с опаской.

— Зачем?

Ангел медленно, немного рывками, как будто ему было трудно и очень непривычно двигаться, поднял руку ладонью вниз и остановил её у самого моего лица.

— Ожидаешь поцелуя? — ехидно предположила я, а потом поняла. Он показывал мне свои пальцы.

А что обычно носят на пальцах?

— Кольцо, — выдохнула я едва слышно. — Мы здесь из-за кольца?

Ангел, не опуская руки, вновь медленно покачал, глядя на меня с отчетливым ожиданием, как ждут ответа на загаданную головоломку.

— Тебе нужно кольцо? — принялась я искать решение задачи.

Ангел утвердительно опустил и поднял голову.

— Мира, что-то здесь не так, — еще сильнее занервничал кот. — Это не сон, не бред и не наваждение. Это что-то большее. И гораздо опаснее.

— Погоди, — отмахнулась я от кота. — Ему нужно кольцо, вот только, какое именно? Непонятно…

— Не важно, — Сократ приподнялся на задние лапы, вцепился в рукав курки демона, все еще остававшейся на мне даже в мире бесплотных духов и потянул. — Идем отсюда, Мира. Если это то, о чем я думаю, то нам нужно искать выход обратно. Пока наши души не потерялись…