По выразительному взгляду наместника было понятно, что общался он именно с инквизиторами, которых в империи якобы нет. Так же, как нет кикимор, домовых и прочей нечисти. Да и оборотней, которые сейчас стоят за дверью кабинета, тоже вроде как не существует. Врачи с лечебными артефактами есть, дирижабли с магическими девайсами — тоже, а вот русалки и лешие — всего лишь выдумка темного люда, обманываемого подлыми язычниками.

— И что же сказали компетентные святые отцы? — спросил я, прилагая все возможные усилия, чтобы в голосе не проявилось ни грана иронии.

— Всеми делами в Якутске занимался мой чиновник по особым поручениям Харитон Степанович Бобров. Он и передал мне их вердикт. Никаких проявлений вмешательства нечистого там нет. Мало того, знаки на телах, скорее всего, простая инсценировка — попытка увести следствие по ложному пути, потому как ни к одному известному культу они не относятся.

— И вы согласны с этими выводами? — не удержался я от вопроса.

— Не совсем, — нахмурился наместник. — Меня беспокоит именно неопределенность ответа святых отцов и вообще невнятность ситуации. Бобров — человек хваткий и умный, но, как и мне, ему не хватает опыта в вопросах, связанных с мистикой. Именно поэтому и было решено обратиться к вам. Возможно, со стороны будет виднее, как и с высоты вашего опыта. Так что, беретесь?

— Гарантировать успеха не могу, но приложу все усилия, — не особо задумываясь, согласился я.

Если честно, мне и самому стало интересно, что же такое там происходит. К тому же имелись подозрения, что, откажись я помогать этой странной гоп-компании из генерал-губернатора и наместника, лишь наживу еще парочку могущественных недругов. Чем дальше, тем больше вся эта затея казалась мне интригой, в которой мои интересы если и учитываются, то крайне слабо — лишь для виду. Так что пока плывем по течению, а там будет видно. Взбрыкнуть я всегда успею, и Шуйский это прекрасно понимал, когда отправлял сюда. Да и великий князь тоже дураком совершенно не выглядит.

— Чудесно, — с явным пониманием моих мыслей улыбнулся великий князь. — Дела примете у Харитона Степановича, и по его отбытии в Иркутск к вам перейдут чрезвычайные полномочия, действующие на всей территории Якутской области. Приказывать вам смогу только я, и более никто. Даже губернатор может вмешиваться лишь с советами.

После, так сказать, введения наместник все же принялся расспрашивать меня о пережитых приключениях как в Валахии, так и в Москве с Новгородом. Особо откровенничать я не стал и выдал стандартный набор баек, которые рассказывал всем — от светских дам до сановников. В этих историях откровенного вранья конечно же не было, но все предельно ретушировалось до уровня сказки, в которую не очень-то верится.

Час был уже поздний, и наместник свернул беседу, но в конце разговора все же сумел озадачить:

— Игнат Дормидонтович, еще у меня будет к вам личная просьба. Что бы ни случилось в Якутске, важнее всего благополучие моей дочери.

— Дочери? — искренне удивился я, потому что в докладной записке ни о каких детях и речи не было.

— Приемной, — уточнил великий князь. — Это дочь моего старого товарища еще по гусарским временам. Он вместе с супругой погиб двадцать лет назад, и мы с женой удочерили Варвару. Так уж получилось, что дочь влюбилась в якутского губернатора, когда он еще служил в моей канцелярии. Вот и отправилась в этот промерзший городок вместе с мужем. Я, конечно, хочу знать, что за чертовщина там творится, и пресечь это дело на корню, но безопасность и благополучие дочери для меня намного важнее.

После этого уточнения мои опасения лишь усилились. Мало того что в данной истории слишком много белых пятен, так еще и появился родственник главного интересанта, причем женского полу. А мне с такими персонажами ой как не везет.

На ночлег меня определили во все ту же гостиницу, в которую был отправлен Чиж. Апартаменты не поражали комфортом и тем более богатством убранства. Оно и неудивительно, ведь здесь коротали ночи в основном экипажи грузовых дирижаблей. Впрочем, там было чисто, и кровать оказалась удобной. А что еще нужно человеку, испытывающему непреодолимое желание нормально выспаться?

Как показало будущее, уставшему человеку, которому требуется крепкий сон, прежде всего необходима отнюдь не мягкая постель, а то, чтобы его не беспокоили разные назойливые люди.

И почему я не удивился, что в дверь гостиничного номера посреди ночи тарабанил именно капитан-лейтенант Греков? Даже матроса не послал. Не уверен, что эта маленькая гадость принесет ему облегчение, но в какой-то степени понимание чувств капитана погасило мое раздражение от внезапной побудки.

— Господин титулярный советник, — наконец-то подал голос Греков, закончив долбить в дверь. — У меня приказ срочно вылетать в Якутск с вами на борту, и если понадобится, то погрузим вас, как багаж.

Все, мое сочувствие закончилось.

Вскочив с кровати, я подошел к двери и резко распахнул ее.

— Вы ошибаетесь.

— В чем? — даже опешил от подобного поворота капитан.

— Я уже не титулярный советник, а коллежский асессор. Так что сбавьте тон.

— Хорошо, — скрипнув зубами, все же взял себя в руки Греков, — но это не отменяет приказа его императорского высочества. Поторопитесь со сборами. Отчаливаем через десять минут.

— А причину спешки вы мне конечно же не объясните, — в тон ответил я.

— Все инструкции — в этом пакете.

Сунув мне в руки конверт с сургучными печатями, воздухоплаватель удалился.

Меня подмывало тут же вскрыть пакет, но я решил повременить и, быстро одевшись, выскочил в коридор. Как я и предполагал, будить Осипа никто не стал, пришлось делать это самому.

Номер Чижа находился этажом ниже, так что, спустившись по лестнице, я повторил то безобразие, которое пару минут назад учинил капитан с моей дверью. Выслушав приказ, парень спросонья тут же начал пихать возмущенно орущего кота в переноску, причем даже не надев предварительно штаны. Образовалась небольшая драка, в которую пришлось вмешаться. Когда события в номере моего помощника перешли в конструктивное русло, я вернулся к себе и продолжил сборы. Конверт все же вскрыл, но только для беглого ознакомления, дабы убедиться в том, что капитан нечего не перепутал.

Действительно, это оказался приказ, предписывающий мне срочно отправляться в Якутск, не дожидаясь утра. А причиной тому стала телеграмма из этого города о том, что чиновник по особым поручениям наместника Бобров убит несколько часов назад у себя в доме. Причем с его телом поработали так же, как и в предыдущих двух случаях.

В пакете было еще несколько документов, но хватило и записки от наместника, в которой он требовал от меня не только расторопности, но и решительности в расследовании дела. Спешка же пояснялась ограничениями моих умений видока. Если вспомнить шустрость «Буревестника», то в решении наместника был свой резон.