– Это безумие, – заявил Дара. – Ты предлагаешь мне выдвигать условия маридам – маридам, которые способны превратить речное русло в змея размером с горную цепь – на основании неких песен пери и мифах о какой-то особой магии, которую ни я, ни Манижа никогда не наблюдали воочию? – Он подозрительно прищурился. – Ты просто хочешь нам смерти, не так ли?

– Если бы я хотел твоей смерти, Афшин, я выбрал бы метод попроще, уж поверь, и мне не пришлось бы терпеть твое общество, – отвечал Аэшма. – Ты должен радоваться! Ты можешь отомстить убившим тебя маридам за собственную смерть. Ты станешь их Сулейманом!

Такое сравнение мгновенно остудило пыл Дары, и гнев сменился ужасом.

– Я не Сулейман, – выпалил он, отказываясь соглашаться с этими словами и покрываясь гусиной кожей от подобного святотатства. – Сулейман был пророком. Этот человек написал наши законы, даровал нам Дэвабад и благословил Нахид…

Аэшма расхохотался.

– Только посмотрите на него, как от зубов отскакивает! Не перестаю поражаться тому, как ловко вас натаскал Совет Нахид.

– Оставь его, – резко одернула его Манижа и снова повернулась к Даре. – Никто не предлагает тебе стать Сулейманом, – мягко заверила она его. – Ты – наш Афшин. Тебе не нужно притворяться кем-то другим. – Твердый взгляд Манижи внушал Даре спокойствие. – Но кровный долг – действительно хорошая новость для нас. Благословение, если угодно. Так мы сможем попасть в Дэвабад. К моей дочери.

Нари. В памяти Дары всплыло ее лицо. Ее разочарованный взгляд в ту ночь в лазарете, когда Дара вынудил ее пойти за собой, ее крики, когда его сразил меч.

«Шестьдесят четыре», – холодно сказал Каве. Шестьдесят четыре Дэва погибли из-за беспорядков, учиненных Дарой.

Он сглотнул образовавшийся в горле ком.

– Как мы призовем маридов?

Лицо ифрита озарилось злорадным весельем.

– Прогневаем их, – сказал он и повернулся. – Идемте со мной. Я нашел кое-что, с чем им точно не захочется расставаться.

Прогневаем их? Дара остался стоять на пляже.

– Госпожа… это будет очень опасно.

– Я знаю. – Манижа не сводила глаз со спины удаляющегося ифрита. – Тебе нужно совершить переход.

На сей раз Дара подчинился и отдался на волю магии. Ноги и руки охватило пламенем, вырвались наружу клыки и когти. Дара спрятал кинжал в ножны, сотворив другое оружие из дыма, клубящегося у него вокруг бедер. Он поднес плеть к своему лицу. Рукоять привычно лежала в руке, потеплев от жара ладони.

Чтобы Аэшма не забывал, на что Дара способен.

– Не верь ничему, что тебе скажут, – предупредила Манижа, вдруг занервничав. – Мариды – прирожденные лжецы.

Она резко развернулась на пятках и вслед за Аэшмой прошла сквозь огонь.

Дара некоторое время просто смотрел ей вслед. «Что они могут мне сказать?» – недоумевал он, но все равно отправился за ней. Тревожное предчувствие не отпускало.

За завесой дыма на песчаном пляже извивалась какая-то фигура. Это был мужчина, связанный по рукам и ногам. У него во рту торчал кляп. Сквозь скомканную тряпку слышались всхлипы, а запястья были изодраны в кровь в тщетных попытках освободиться.

Кровь красного цвета.

Манижа нарушила молчание первой.

– Человек? Ты собираешься призвать маридов с помощью человека?

– Не просто человек, – уточнил Аэшма. – А ревностный служитель маридам. Отыскать его было непросто – люди все чаще отказываются от религий прошлого. Но я увидел его, когда он проводил свои ритуалы во время прилива. – Ифрит с отвращением втянул носом воздух. – Он принадлежит им. Я это нюхом чую.

Дара нахмурился. Действительно, теперь и он это почувствовал.

– Соль, – сказал он негромко и посмотрел на человека изучающим взглядом. – И что-то еще… что-то мрачное… бездонное. Какая-то тяжесть.

Аэшма кивнул, размахивая булавой.

– Они поставили на нем свою метку.

Манижа с непроницаемым выражением лица наблюдала за человеком.

– Он действительно так важен для маридов?

– Очень важен, – заверил Аэшма. – В поклонении они черпают силу, а на земле не так много осталось тех, кто в них верит. Они очень огорчатся, если лишатся еще одного.

Только сейчас жуткий план Аэшмы приобрел кристальную ясность в голове Дары.

– Лишатся… Ты же не предлагаешь…

– Не я, – ответил Аэшма, пригвоздив их внимательным взглядом. – Если мои предположения о кровном долге неверны, помните, что мариды вправе убить того, кто посягнет на жизнь их последователя. – Он протянул Маниже свою булаву. – Идти ли на риск – тебе решать, бану Нахида.

Дара тут же встал между ними.

– Нет. Бану Манижа… есть же правила, – пролепетал он. – Наше племя никогда не шло наперекор законам Сулеймана. Этим мы и отличаемся от джиннов. Мы не вмешиваемся в жизни людей. И уж точно мы их не убиваем!

Манижа покачала головой и, словно решившись на что-то, хотела забрать у ифрита из рук булаву.

– Нам необходимо попасть в Дэвабад, Афшин. Время на исходе.

В груди зашевелился страх, но Дара опустил ее протянутую руку.

– Тогда это сделаю я.

Он не позволит бану Нахиде взять на себя такой грех.

Манижа помедлила. Она постояла, вытянутая, как струна, напряженно поджав губы, затем кивнула и отступила на шаг назад.

Дара принял булаву и направился к человеку, стараясь не слушать его всхлипы, не слушать голос, кричащий у него в голове.

Одним ударом Дара размозжил ему череп.

На мгновение в воздухе повисла страшная тишина. Затем подал голос Аэшма.

– Сожги его, – проговорил он сдавленно. – В воде.

Каждой клеточкой тела чувствуя отвращение к самому себе, Дара подхватил убитого им человека за окровавленный ворот и потащил в воду, подальше от берега. Его окатило запахом чужих внутренностей. Вокруг запястья убитого была обвязана голубая нитка, унизанная нефритовыми бусинами. Подарок? От человека, который будет ждать и не дождется его возвращения?

Чудовище. В памяти всплыли все брошенные в спину проклятия, преследовавшие его в Дэвабаде. Убийца.

Бич.

Красная кровь смешалась с прозрачной водой, расползаясь под телом мужчины, как грозовая туча по небу. Вода в ногах кипела. Ему это не нравилось – ему ничего не нравилось в этой ситуации. Огонь сбежал по рукам Дары вниз, устремившись к телу человека, и объял того целиком. На мгновение Даре захотелось, чтобы пламя поглотило и его тоже.

Вдруг воздух огласился тонким пронзительным визгом, и озеро атаковало.

Вода поднялась так быстро, что Дара даже не успел сойти с места. Волна вдвое выше его роста метнулась на него, как разъяренный медведь…