Помнится, Ворошилов тогда имел большой успех. Рабочие вынесли резолюцию, что они пойдут на фронт…

Итак, нарисованное Ворошиловым на митинге портовых рабочих тяжелое положение на Царицынском фронте усилило во мне решение во что бы то ни стало отговорить красногвардейцев-петренковцев от мысли нападения на революционный комитет и Совет рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов Царицына с целью овладения городом и разгона, как петренковцы выражались, засевших в нем правителей. Поэтому на другой день в указанный час я был на месте. И когда красногвардейцы-петренковцы встретились со мной (их было на сей раз пять человек), я без стеснения заявил им, что я серьезнейшим образом обдумал их планы и нашел их никуда не годными, а последствия их выступления вредными для нашего общего революционного дела».

Что-то мне кажется, просто испугался Нестор Иванович. Урки пятой точкой опасность чувствуют, он понял, что Климент Ефремович устроит им «освобождение». Этот страх перед Ворошиловым прилип к нему на всю жизнь. Еще до начала ликвидации банды Григорьева, Климент Ефремович лично встретился с Махно. Тогдашнее советское командование пожелало привлечь войско батьки для борьбы с белогвардейцами. Стали искать возможность переговоров. Махно согласился, поставил условие: он будет говорить только с одним представителем власти, и чтобы тот прибыл в его штаб без оружия. В этом условии — вся смелость и отчаянность, которой наделили гуляйпольского бандита пропагандисты. Трусливый шакал.

Поехал Ворошилов. Без оружия, конечно. Один вид героя Царицына у бандоты вызывал усиленную перистальтику кишечника. Переговоры были короткими, попытки батьки юлить Климент Ефремович оборвал сразу:

— Приказы и распоряжения советского командования выполнять неукоснительно. В противном случае, в случае измены, у нас не дрогнет рука расстрелять и вас, и ваш штаб.

Крутой нрав героя обороны Царицына Махно уже знал. Железную руку Ворошилова на Украине тоже почувствовали, созданные им специальные войсковые части ликвидировали крупные банды атаманов Зеленого и Ангела. Махно дал обещание предоставить свое войско для удерживания фронта против белых. И пока Деникин не начал генеральное наступление, худо-бедно махновцы воевали. Другое дело, что эта шантрапа могла держаться до первого серьезного натиска, на нее не рассчитывать нужно было, а готовить части Красной армии, способные махновцев на фронте заменить.

А разбитый Ворошиловым Григорьев побежал искать спасения к Нестору Махно. В штабе у Махно он и был убит.

Из биографии Климента Ефремовича Ворошилова можно извлечь один очень важный урок: излишняя скромность штука крайне вредная. Очень вредная для любого дела. При всем том, что Ворошилов был в СССР при Сталине человеком-легендой, в весовой категории былинного богатыря, и после смерти М.В. Фрунзе он остался, по существу, единственным полководцем Гражданской войны, решения которого в те грозные годы оказывали влияние на всю стратегическую обстановку, каким-то образом позволялось всяким тухачевским-уборевичам-егоровым числиться в таком же ранге полководцев.

Вот эти бывшие «военспецы», не имевшие никаких военных талантов, отравились незаслуженно полученной славой героев Гражданской войны, и начали сначала под винишко расцарапывать на собственном самолюбии гангренозные язвочки, приманивая на запах этих гнилостных ран все иностранные разведки, а потом, попавшись на вербовках, стали мутить свои заговоры. Наполеоны самозваные.

Будь Климент Ефремович хоть немного менее щепетильным, он бы не стал стесняться озвучить «заслуги» этих «героев». Егорова, который прославился тем, что принял от Ворошилова 10-ю армию в Царицыне, самую сильную и боевую часть Красной армии, и силами этих войск добил Краснова. Да еще и с помощью конной бригады С.М. Буденного, сформированной при командовании Ворошилова. А потом Егоров, прыгнув в командующие фронтом, оставил Царицын своему ставленнику Клюеву и тот бездарно сдал город Врангелю, несмотря на то, что Буденный, уже командуя конным корпусом, настойчиво предлагал реальный план разгрома врангелевских войск.

Напомнил бы он этим «полководцам», кто начал первым формировать крупные кавалерийские соединения, из чьей инициативы вырос конный корпус Семена Михайловича, единственное средство борьбы с казаками Мамонтова и Шкуро. И что было бы, если бы не его телеграмма Буденному с указанием ловить Мамонтова, который представлял главную угрозу Южному фронту. Егорову пасть заткнул бы тем, что тот фронтом командовал под присмотром И.В. Сталина и то…

Уборевичей, слывших победителями Колчака, ткнул бы носом в дерьмо. Кого они бы победили, если бы друг Первого Маршала М.В. Фрунзе не развалил колчаковский фронт?!

А уж о Тухачевском нашлось бы особенно много «теплых» слов…

Да под протокольчик бы всё это, со стенограммой подробной! Может после этого не стали бы звучать пошлые песни о том, что если бы не перестреляли «наполеонов», то Берлин в 1941 году эти «полководцы» взяли бы. И не было бы нынешней исторической дребедени, которая победу большевиков в Гражданской войне связывает с переходом на сторону Советской власти бывшего царского офицерства.

Интересный ход мысли: царская армия прогнила до такой степени, что даже в германскую войну немцы свой Восточный фронт держали второстепенными войсками. Офицерство довело солдатскую массу своим погонным чванством и тупостью до степени крайней ненависти к себе, но стоило этой плесени перейти на сторону большевиков и она чудесным образом преобразилась в патриотов и военных гениев! С чего бы это?

Такие личности, как Шапошников, в той серой массе (серость этой массы подтверждал и тот, кто этой массой набил штабы РККА, Л.Д. Троцкий), были редкими исключениям. Поэтому Шапошникова никому и в голову не пришло «репрессировать». Жил и служил уважаемым человеком, уважаемым человеком и умер на своем посту…

В мае 1919 года началось большое наступление войск Деникина на Украину. Вот тут и вылезла наружу вся роль Троцкого на посту «создателя Красной армии». Армии на том участке южного фронта Республики по данным штаба наркомвоенмора были. Но Деникина останавливать было нечем. Командующий войсками Южного фронта, военспец В.М. Гиттис, имел против белых почти двукратное численное преимущество в войсках, примерно 90 тысяч против 50. Только армии на бумаге выглядели красиво и убедительно, а на деле были абсолютно небоеспособными формированиями. Белые фронт опрокинули и погнали части Гиттиса к Днепру и Харькову. Началась паника.

В этой панике началось судорожное сведение старых армий в новые соединения, стали создавать ударную группу из частей, перебрасываемых из Крыма и Екатеринославля, которая могла остановить продвижение белогвардейских войск — 14-ю армию. Запахло же жаренным очень отчетливо. Какими бы дураками не были Троцкий со своим штабом, они понимали, что виселицы на фоне Кремля они собою точно украшать будут, если войска ВСЮР возьмут столицу. И стали искать командующего этой армией. Конечно, нашли. Догадайтесь — кого?

Климент Ефремович на тот момент был народным комиссаром внутренних дел Украины, членом президиума ВУЦИК. Министерский портфель. Даже два. И тут ему предлагают командование всего лишь одной из армий. Да еще в ситуации, когда войска разбегаются во все стороны и катастрофа на фронте развивается стремительно.