И тогда тот, кто висел, пронзенный белыми нитями в грудь,под ребра и в бедро заговорил:

– Уйдите, прошу вас, пока кворкас меня не видит. Дайте мнепожить еще немного, – еле слышно прошептал подвешенный человек, пристальноощупывающий графа взором колючих смоляных глазок.

Он, что характерно, тоже был одет пусть в изорванную, нонесомненно риксу. Еще один с Островов, твою мать… Да что у них тут, вечервстреч, что ли?

– Имею честь видеть перед собой особу, не так давнопобывавшую в тайнике из «жидкого камня»? – спросил Сварог, чуткоотслеживая окрестности. Пока все было тихо. – Вы мне кое-что задолжали,мастер островитянин. И вообще, откуда вы взялись на мою голову?

– Лантис? – вдруг воскликнула Кана.

Подвешенный человек с трудом повернул голову, прищурившись,посмотрел на островитянку. Раздвинул в жалобной улыбке потрескавшиеся губы.

– А, Кана… Ты тоже здесь…

– Вы что, знакомы? – нахмурился Сварог. – А, нуда…

– Значит, хитрый Вало послал за Ключом не только меня… –Голос его слабел с каждой секундой. – Я так и подумал, когда понял, чтоменя преследуют… Уйдите… если в вас есть хоть капля страха или милосердия…Иначе тут же явится эта тварь… учует вибрацию…

– Ключ, – коротко бросил в лицо подвешенному Сварог,отметив краешком сознания, что тарки почему-то угомонились. Не иначе, увиделихрапящую волосатую тушу и отступили…

– Возьми, если такой смелый… он у меня в поясном кошеле… –со злобой прохрипел пленник паутины, но тут же его с головой накрыла очереднаяволна страха: – Уйдите, я не могу вынуть Ключ и не пошевелить паутину… Выпобедили в гонке, мастер Сварог… но не победили в борьбе за Ключ. Теперь он недостанется никому…

Конечно, можно было начать рубить с плеча и эти нити, иэтого проныру. И будь Сварог на десяток лет моложе, наверное, так бы ипоступил. Однако взгляды, брошенные им вправо-влево, подсказали, что больше впаутине нет ни одной, даже самой замухрыжной зверюшки. А из этого следуетвывод, что непонятный кворкас действительно оперативно реагирует на вибрацию ичастенько с дозором обходит владенья свои. Ладно, Ключ пока никуда не денется,есть время посоветоваться с верным воинством… Успокаивающе похлопав гуапа позагривку, Сварог выбрался из оврага. Чуба-Ху чуть отстала – она была уверена,что потерпела окончательное поражение, и не могла с этим смириться.

– Генерал, объясните, что это за гадость и с чем ее едят?

Кана не мигая смотрела на пронзенного нитями островитянина.

– Кворкас – он и есть кворкас. – Пэвер устало опустилсяна траву. – Принято считать, что он – обломок пришедшей черт знает откудаи в большинстве своем утерянной магии. (При последнем слове Сварог скоренькодостал шаур.) Крохи информации сохранились только в трактате Аураима «О тваряхвымерших и злонамеренных, нежитью не являвшихся…» Эта паутина, мастер капитан,призрачна, когда не касается ничего живого, ее можно рубить, жечь, грызть – этовсе равно, что рубить, жечь и грызть воздух… Но она обретает алмазную твердь,оказавшись внутри любого живого тела – будь то дерево, животное или человек.Только сам кворкас может безопасно скользить по выпущенным из собственногочрева нитям…

– Люди, которые создали эту магию, наверняка знали какой-тоспособ оставаться живыми… но знание сохранилось не полностью, – глуходобавила Кана. – Поэтому тот, кто нынче создаст кворкаса, в большинствеслучаев обречен. Точнее, он сам, скорее всего, превратится в паука, как толькоумрет его порождение – в гигантского, бессмертного, вечно голодного, неслышащего, не видящего и не чувствующего ничего, кроме дрожания собственнойпаутины, паука…

– К чему этот пафос, подруга? – зевнул Олес. –Проще говоря, если кому-нибудь, осведомленному о древней магии, требуется раз инавсегда закрыть дорогу недругам и для этого не жалко даже собственной жизни,то на пути этих самых недругов возникает такая паутинка, по паутинке начинаетбодренько семенить бессмертный кворкас, а окрестности очень скоро придут взапустение. И у недругов создателя кворкаса остается три варианта: повернутьназад, или обойти паутину, что есть здоровенный крюк, или же стать для кворкасахлебом насущным.

– И какого приблизительно размера этот паучок? –поинтересовался Сварог. И пробормотал под нос: – Как только умрет егопорождение…

– Точно никто не знает… – сказал Пэвер. – Но, судя, попаутине, мы все вместе взятые сгодимся ему разве что на легкую закуску. Правда,больше чем на пару каймов он не может удаляться от нити: теряет ориентацию.

– Павлины, говоришь… – хмыкнул Сварог. – Вечно голодныйКощей Бессмертный, говоришь… А ну-ка отойдите подальше, от греха…

Он прицелился и дал очередь из шаура. Цепочка серебра,поблескивая в сумерках, наискось пересекла переплетение нитей и, не причинив имни малейшего вреда, канула где-то в темноте. Тогда Сварог, не убирая шаур,отыскал в траве сухую ветку потолще и подлиннее, наклонился над оврагом икоснулся ею белой нити. Ветка прошла сквозь паутину, как сквозь лунный свет, наполпути застряла и словно влипла в нее. Сварог осторожно подергал. Нитьзаколыхалась, заходила волнами, но ветку держала крепко.

– Мастер капитан!.. – испуганно хрипнул суб-генерал.

– Спокойствие, только спокойствие, – процедил капитан…

Наконец из мрака, в котором скрывался дальний молодняк,донеслось ответное дрожание паутины. Кто-то огромный и неповоротливыйцелеустремленно двигался к источнику тряски.

– Назад все, живо! Подальше!!!

Нити колебались все сильнее, Сварог еще пару раз дернул заветку, чтобы паучок не перепутал место, в котором застряла новая несчастнаяжертва, и отпрыгнул, поднимая шаур.

Из тьмы на него быстро надвигалось нечто. Не столь уж иогромное – размером пожалуй что с лошадь, но двигалось оно так быстро, увереннои ровно, что Сварог на всякий случай сделал еще пару-тройку шагов назад.Прицелился и, когда на свету оказалась раздутая шарообразная туша с цепочкойрубиновых глаз вокруг «талии», с шевелящимися жвалами и дюжиной мелькающихщетинистых лап, ловко перебирающих паутину, выстрелил.

Вспышка, вспышка, вспышка… Звездочки касались трупно-бледныхмаслянистых боков твари и, блеснув на прощание, исчезали. А кворкас продолжалкак ни в чем не бывало нестись по паутине. К тому месту, где висела ветка.

– Это старая магия, мастер капитан! – страшным шепотомподсказал Пэвер. – Ваше серебро на него не действует!

Ах ты ж, дьявольщина…

– Чуба! – крикнул Сварог. – Быстро! Обличья неменять!..

Паучок добрался до ветки, обнюхал ее, потыкал жвалами… ивыпрямил лапы, поднявшись на метр над нитью. Замер. И Сварог отчетливо понял,что он смотрит, сканирует окрестности на предмет наличия неизвестных шутников,потревоживших его покой.

– Дуй к давешнему болотцу и разбуди это лохматоедиво! – сдавленно приказал Сварог, не сводя глаз с кворкаса. –Хорошенько буди, чтоб у него при виде тебя слюнки потекли. А потом бегомобратно – и чтоб с этим чучелом на хвосте. Мы тут им устроим завтрак длячемпионов на травке… Только когти по траве вжикнули.