Цукурс убивал евреев из спортивного интереса. Он стрелял по ним на улицах, приказав перед этим бежать и спасаться. Он запирал евреев в синагогах и поджигал их, распивая спиртное и слушая крики несчастных. Люди, пережившие холокост, называли его «рижским мясником», его имя часто звучало в ходе Нюрнбергского процесса над военными преступниками как прямого участника убийств 15 000 евреев и косвенно причастного к уничтожению еще 20 000 человек. После войны он умудрился скрыться и найти убежище в Бразилии, где занялся туристическим бизнесом, окружив себя охранниками в страхе перед повторением судьбы Эйхмана.

Яаков Мейдад, оперативный работник «Кесарии», говоривший на испанском и немецком, выступил в качестве австралийского бизнесмена, ищущего возможности в туристической отрасли Южной Америки. Он сумел убедить Цукурса поехать в Уругвай для встречи с группой девелоперов, собирающихся «раскрутить» роскошные апартаменты в пригороде Монтевидео. В этих апартаментах должны были ждать в засаде трое оперативников-киллеров. По плану Мейдад входил в здание первым, Цукурс – за ним. Далее один из оперативников затаскивал его внутрь и закрывал дверь. После этого, когда двое других оказывались вне линии огня, он должен был застрелить Цукурса.

Дело, однако, пошло не так гладко, как планировалось. Цукурс был настороже и боялся западни. Когда он вошел в здание, то моментально понял, что происходит, и попытался развернуться, чтобы выбежать на улицу. Ярив хотел удержать его удушающим приемом, а еще один оперативник попытался помочь затащить его внутрь. «То обстоятельство, что Цукурс был перепуган до смерти, – вспоминал Мейдад, – и жил в страхе и ожидании подобного момента в течение двадцати лет, придало ему нечеловеческие силы. Ему удалось сбить с ног удерживающего его сотрудника. Он схватился за ручку двери и попытался открыть ее. И если бы мы втроем, включая меня, не держали ее снаружи, он, вероятно, смог бы открыть ее».

Цукурс впился зубами в палец Ярива, откусив его кончик. Этот кусочек остался у него во рту. Ярив взвыл от боли и вынужден был ослабить захват шеи Цукурса. Он уже почти освободился из рук Ярива, но тут один из группы, Зеем Амит (двоюродный брат директора «Моссада»), который не мог стрелять из опасения попасть в товарищей, подобрал молоток и стал снова и снова бить им по голове Цукурса, пока тот не затих. Третий оперативник, Элиэзер Содит-Шарон, в прошлом главный боевик «Иргуна», выстрелил в изверга два раза, чтобы добить [232].

Оперработники положили тело в чемодан, подготовленный у них в апартаментах, сверху поместили «вердикт» – лист бумаги, на котором было написано: «Осужденный казнен с учетом его личной ответственности за убийство 30 000 человек с особой жестокостью. (Подпись) ТЕ, КТО НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТ»[233].

В «Моссаде» операция официально была признана успешной[234], однако правда состояла в том, что непрофессиональное исполнение легко могло превратить ее в катастрофу. Как бы то ни было, Ярив потерял почти полпальца. Оперработник, который раскроил Цукурсу голову молотком, Зеев Амит, до конца жизни страдал ночными кошмарами, спровоцированными испытанным при убийстве шоком.

Следующая катастрофа чуть не стоила премьер-министру Эшколу и директору «Моссада» Амиту постов. 30 сентября 1965 года, на следующий день после того, как «Моссад» получил жизненно важные пленки звукозаписи с арабского саммита, один из руководителей марокканской разведки, Ахмед Длими[235], связался с «Моссадом» и ясно дал понять, что марокканцы ожидают скорейшего возврата израильтянами долга за полученную ими ценную информацию. В мире разведывательных служб бескорыстных подарков не бывает.

Амит доложил Эшколу: «С одной стороны, они передали нам пленки. С другой, – говорят: „Верните долг!“ И смысл их требований очень простой. У них есть гой по имени Бен Барка, который состоит в оппозиции к королю… Король отдал приказ стереть его с лица земли. Они пришли к нам и сказали: „Вы великие мастера по убийствам… Так сделайте это!“»[236]

Лидер оппозиции Мехди Бен Барка[237] был изгнан из Марокко в начале 1960-х годов, а позже заочно приговорен к смерти. Марокканская разведка пыталась установить его местонахождение, но Бен Барка был достаточно осторожен, чтобы не выдать себя. Он перемещался между различными городами и использовал подставные фамилии. Руководство марокканской секретной службы просило «Моссад» найти, поймать и убить Бен Барку.

«Мы столкнулись с дилеммой, – вспоминал позднее Амит. – Либо помочь и дать вовлечь себя в это дело, либо отказаться и подвергнуть опасности национальные достижения высшего порядка»[238].

Много лет спустя Амит пытался изобразить себя выбравшим тактику «прохождения между струй». Она подразумевала не прямое пособничество в убийстве, а «включение ее (помощи марокканцам) в наши постоянные совместные с ними мероприятия». Однако если внимательнее посмотреть на внутреннюю телеграфную переписку и отчеты «Моссада» того времени, можно увидеть, что организация оказалась глубоко вовлеченной в эту акцию.

«Кесария» и «Колосс» помогли марокканцам установить в Женеве киоск печати, в который приходили журналы для Бен Барки, и организовать слежку за ним. Позднее израильтяне предложили план: Бен Барку предполагалось заманить в Париж с помощью человека, выдающего себя за режиссера-документалиста, который восхищен историей жизни марокканского оппозиционера в ссылке и хотел бы снять фильм о нем. «Моссад» предоставил марокканцам конспиративные квартиры в Париже, автомашины, поддельные паспорта и два вида яда для убийства Бен Барки. Он снабдил марокканские секретные службы даже лопатами и «некоторым другим инструментарием для сокрытия следов».