– Вы все меня ненавидите, – выпалила она. – Все!

– Митюхович! – заговорила, спеша к ней, директриса. – Прекращай, хватит, довольно!

Но Марта продолжала:

– Вы ненавидите меня за то, что я не такая, как все. Для вас я – уродина, корова, жаба… Вий!

Директриса, замерев на полпути, запустила пальцы в монументальную прическу. Она не знала, что делать. Не оттаскивать же от микрофона эту дуру, да с такой и не справишься, весит полтора центнера!

Вечер был окончательно сорван, и, если о произошедшем станет известно наверху, ее снимут. Снимут из-за какой-то… Она оглядела расплывшуюся фигуру Марты в нелепом розовом платье с рюшечками. Боже, и почему мать Митюхович не сделала своевременно аборт?

– Но вы все поплатитесь! – Голос Марты окреп. Смешки в зале стихли, почему-то у некоторых от ее слов пробежал мороз по коже. – Вы поплатитесь за это! За свою ненависть ко мне! Все! Все! Все вы!

Ничего больше она сказать не успела. Да и не хотела. Ее вежливо, но настойчиво оттеснили от микрофона завуч и трудовик.

Марта видела разъяренное лицо директрисы, которая, схватив ее за локоть, попыталась столкнуть со сцены. Марта вырвала руку из ее цепких пальцев и бросилась вон из актового зала. Промелькнули пустые темные коридоры. Девушка оказалась на улице.

Только там спокойствие вернулось к ней. Она сказала все, что хотела. Но разве от этого что-то изменилось?

Июньская гроза была в самом разгаре, потоки воды стекали по лицу Марты, ее била нервная дрожь. Марта взглянула на освещенные окна школы. Те, кто ее ненавидел, продолжали веселиться и праздновать.

Она не знала, сколько длилось непонятное состояние оцепенения. Марта слышала, как из открытых окон доносится веселая музыка. О ней забыли. Она никому не нужна, никто даже внимания не обратил на то, что творится с ней.

Молнии прорезали фиолетовое небо, которое больше походило на уродливое морщинистое лицо. На ее собственное лицо.

Именно в этот момент, чувствуя, как струи дождя хлещут по телу, Марта ощутила покалывание в пальцах. Дар снова вернулся к ней!

Голова начала раскалываться, как будто по ней молотили топором. Марта представляла себе то, что давно жило в ее страшных мечтах. Здание школы, охваченное пламенем. Людей, которые выпрыгивают из окон и падают на асфальт. Неужели все это произойдет сейчас?

Кроваво-красный зигзаг молнии расколол небо надвое. Послышалось шипение, которое моментально сменилось несколькими взрывами. Марта распахнула глаза.

Так и есть: молния ударила в крышу школы. Но это только начало. Здание погрузилось во тьму, послышались недовольные крики, музыка стихла. И вдруг темные коридоры залились призрачным светом.

Марта не сомневалась – это она сделала так, чтобы молния ударила в здание. Это она сделала так, чтобы здание охватил огонь. Крыша была объята пламенем, и с неожиданной скоростью огонь распространился по всей школе.

Почти одновременно вспыхнули все помещения, и те, кто потом давал показания, утверждали, что это не могло быть коротким замыканием или результатом удара молнии. Марта стояла на теннисной площадке и дико хохотала. Она уже не чувствовала того, как дождь хлещет по ее лицу. Стекла начали трескаться от неимоверной жары. На последнем этаже появилась чья-то фигура, отчаянно замахала руками. Затем спикировала вниз, на асфальт. Несколько учеников, задыхаясь и кашляя, выбежали из школы. Крики переросли в вопли, еще несколько человек в панике перелезли через подоконник и неловко, как большие куклы, полетели вниз.

Марта сполна насладилась увиденным. Вокруг нее бегали люди, что-то кричали, суетились, пытались хоть как-то облегчить страдания обожженных и покалеченных. Марта поняла, что они – все они! – поплатились за свои издевательства над ней.

К горящему зданию школы были стянуты практически все городские машины «Скорой помощи» и пожарной команды. Несмотря на их героические усилия, школа продолжала гореть. Казалось, что ливень, который только усиливался с каждой минутой, не тушил, а, наоборот, усиливал пожар. Спастись смогли немногие, и все те, кто находился в актовом зале или под музыку расслаблялся в спортзале, погибли.

Марта знала, что все, кто смеялся над ней, кто называл ее Вием, теперь мертвы. Взглянув на то, как одноклассников и учителей с обугленными лицами и переломанными конечностями бережно несут в машины «Скорой», Марта побрела домой. Аттестат насквозь промок, но ее это не волновало. Навстречу ей бежали люди, желая чем-то помочь пострадавшим. Марта знала, что многим помощь уже не требовалась.

Дома она застала в стельку пьяную мать. Клавдия, тупо уставившись в орущий на полную громкость телевизор, сидела в обнимку с двумя пустыми бутылками. Проводив Марту бессмысленным мутным взором, она опять прильнула к телевизору.

Марта прошла к себе. Дело сделано. Может быть, ее месть была излишне жестокой, но все дело в ее даре. Она не может контролировать его, поэтому последствия получаются такими разрушительными.

Марта еле дождалась утра, собрала небольшой чемодан: поезд уходил в девять. Мать валялась на диване, распространяя вокруг себя тяжелый запах перегара. Марта накинула на нее одеяло и постучала в дверь спальни бабушки. Та была единственной, кого Марта любила.

Бабушка мирно спала, отвернувшись лицом к стенке. Марта хотела уехать, ни с кем не прощаясь. Так лучше. Она начнет новую жизнь, которая, быть может, окажется лучше, чем предыдущая.

Она наклонилась, чтобы поцеловать спящую бабушку. Щека старушки была ледяной. Марта охнула и отступила назад. Бабушка была мертва. Скорее всего, скончалась во сне. Почему это произошло? И почему произошло именно сейчас?

Что было дальше, Марта помнила смутно. Кажется, она пыталась разбудить мать, но та только все громче и громче всхрапывала, когда дочь колотила ее по щекам. Потом Марта отправилась на улицу. Было раннее утро, но городок гудел. Ночной пожар школы был единственной темой для обсуждения. Тушение здания все еще продолжалось.

Марта не знала, что она должна предпринять. Мысли смешались в ее голове, ей было до слез жаль бабушку. И, странное дело, ей было жаль тех, кто вчера погиб в пожаре.

Она грузно осела в лужу на асфальте и потеряла сознание.

Когда пришла в себя, то увидела, что находится в больнице. Потом опять беспамятство. Наконец снова свет. Врач объяснил ей, что ее нашли на улице. Видимо, как предположил он, на нее произвела такое гнетущее впечатление гибель многих ее друзей. Марта ничего не ответила. Откуда ему знать, что друзей у нее никогда не было.

Вечером того же дня она ушла из больницы и прямиком направилась в полицию. Там царила суматоха, срочно требовалось произвести расследование страшного пожара в местной школе. Марта стояла на пороге отделения, мимо нее проходили люди, задевали ее, словно не замечая.

– Вам чего? – обратился к ней взмыленный дежурный. – Только быстрее, у нас много работы.