не то страх. И вроде бы мне четвертый десяток, вроде бы я сильная серьезная девочка... А всё равно неизвестность пугает.

Стараюсь не сильно сжимать ладошки и даже немного улыбаться, смотря на широту русских полей. И даже не сразу замечаю в отражении стекла, как Никита вдруг потянулся ко мне и уже спустя миг засунул наушник мне в ухо.

Обернулась.

— Спасибо.

Тот тут же юркнул в телефон, сделав вид, что ничего не произошло. Поправляю наушник, поймав себя на мысли, что, кажется, я ему нравлюсь. И это точно взаимно. Странно, мне всерьез симпатичен этот ребенок...

Перевожу взгляд на его отца и тут же отвожу к окну, заметив в зеркале его устремлённые к нам почти черные.

И всё же... Почему они так не похожи с братом? Ну, бывает такое... Какие-то глупые мысли в моей голове.

Вслушиваюсь в льющиеся мотивы незнакомой песни, что старательно рифмует незнакомая девушка. Решаю после "Ты не купишь такую, как я, в магазине", что, пожалуй, главное — здесь всё же не текст. Ну, да, мотив легко запоминается.

Снова смотрю на Никиту... Он волнуется? Почему? Поднимает голову ко мне, заискивающе взглянув. Снова останавливаю порыв потрепать его по голове, только лишь располагающе улыбнувшись. Тихо шепчу:

— Всё хорошо.

Тот в ответ сжал губы и снова погряз в смартфоне.

Интересно, почему именно коньки? Что ещё ему нравится?

Вздрагиваю, оказавшись почти в полной темноте. Артём умудрился свернуть на какую-то необъезженную дорожку, со всех сторон укутанную густо сплетенными ветками, сквозь который даже уходящего солнца не видно. Вцепляюсь в сиденье, благодаря всех богов, что амортизация здесь хорошая. Судя по тому, что слабо вижу впереди, на Тимохином седане мы бы здесь... Да он бы сюда даже близко не сунулся.

— Мы точно правильно едем?

Поправочка: куда мы вообще движемся!?

Ответом не порадовали, зато Никита опять улыбнулся и заверил, что его "Папа точно знает, что делает".

Он!? Вот, он!? Да у него в голове ядерный взрыв... Творческий беспорядок, понятный только создателю. Но, естественно, я молчу.

Наконец выныриваем в чистое поле, освещённое последними лучами. Ещё немного и точно стемнеет, и я окончательно ничего не понимаю. Если нам ещё придется идти здесь пешком...

Ноги моей рядом с Рашевским не будет. Да! Вот, только до дома доберусь...

Машина продолжает медленно поглощать ухабы, выруливая из стороны в сторону. И не успеваю я понять, что обычная трава разного калибра вдруг медленно по правую руку переросла в самый настоящий камыш, как Никита хлопнул в ладоши, и чуть ли не по мановению волшебного жеста эта двухтонная кобыла резко затормозила.

И похоже я вместе с ней.

— Рашевский... — Начинает паниковать моё подсознание.

Артём, как на зло, отстегивает ремень, Никита копошится с телефоном, забирая у меня наушник, и тоже хватается за защёлку.

— Свет, ты чего ждёшь?

Поднимает вопрошающие глазки, Артём кидает взгляд в зеркало, ухмыльнувшись.

Вкрадчиво уточняю.

— Нам... Туда?

Показываю пальцем направление.

Кивает, уже собираясь выйти отсюда.

— Никит, скажи ей, что если она не поднимет сейчас же свою распрекрасную...

Кашлянув, перебила.

—То?

— То добираться до домика будет одна в полной темноте...

Ух ты, какие мы серьезные... Заглушил мотор, забрал смартфон и что-то из бардачка, и тут же вышел из авто.

Ура, намечается крыша над головой! Ещё не всё потеряно!

Никита рванул за ним. Решила все же не дожидаться тычка в спину из багажника, что как раз сейчас и открыли, и выйти хотя бы помочь с вещами.

Забрала какой-то объемный рюкзак. Странно, на удивление не весит... Вообще ничего не весит. Да моя сумка была тяжелее! Там что вообще? Покосилась на оставшиеся вещи, распределенные между мужчинами. Мы точно с голоду не умрем? Снова отвела взгляд от Артёма, что немного отошёл, давая возможность взять детский рюкзак Никите самому.

Только сейчас поняла, что... Он... Как они вообще могут жить, не касаясь друг друга?

Отец года обернулся ко мне, на миг почему-то закатил глаза и вернулся к багажнику, стоило только Никите отойти и встать возле меня.

Похоже, всё и вправду написано на лице. Странно, Тим таких способностей не проявлял за все года.

Никита быстро пошел к камышам, только заслышав писк сигналки. Ладно, иду следом.

Через пару мгновений Артём огибает нас, вцепившись в лямки своего огромного мешка, что трудно назвать рюкзаком, гордо устремив взгляд вперёд. А там...

— Ма...ма дорогая...

Как я могла не заметить речку? Точнее, судя по всему, устье реки внизу, за всем этим...

— Свет, тут если прислушаться, слышно мышек.

Взвизгиваю, быстро подрываясь вперёд, стараясь не думать, почему под ногами так мягко, и кто там вообще в этой камышовой трясине может быть.

— Рашевский!

Мой окрик пугает даже парящего над нами орла, а этому чурбану хоть бы хны!

Он спокойно спускается по настилу, обходя, мать моя, огроменные муравейники, прямо в сторону реки..

Да чтоб хоть раз ещё... Никита волнуется:

— Свет, не поскользнись!

Выдыхаю, прикусив себе губу. Фырчу всеми фибрами своей недовольной души, но... Но продолжаю идти за ним, стараясь ступать по его следам.

— А тут ещё норки водятся... И ракушками дно уложено...

Его сын описывает это место с таким восхищением, что я невольно замираю, осматриваясь по сторонам.

Впереди за рекой лес... Берёзы соперничают с соснами, но там точно виднеется тропа. И нам похоже туда.

Только тут ни моста, ни...

Наконец ступаю на твердый берег, тут же замерев.

Нет... Это...

— Вода сошла, дно оголилось. Смотри, как много ракушек!

Всё просто усыпано ими, от малюсеньких до огромных раковин размером с мою ладонь. А как они хрустят под ногами, втаптываясь в серый песок. Никогда ничего подобного не видела.

Даже Артём останавливается, обернувшись к нам.

Хочется сделать хоть кадр, запечатлеть эту красоту. Может, попросить Никиту?

Только открываю рот... Не успеваю, предводитель хмурит брови и начинает вталкивать в мою голову речь.

— Сейчас перейдем речку, дно вязкое, держите верёвку крепче и старайтесь шевелиться быстрее. Никита пойдешь за мной, она — последняя... — По мере осознания, мои глаза округляется, побуждая его вздохнуть и точно едва слышно просквернословить, отведя взгляд. — Что она зависла, Никит!?

Какую ещё верёвку!? Как это — последняя!?

Оба махнули руками и принялись готовиться к переходу. Гениально...

Артём быстро достал какой-то огроменный клубок бечевки, немного отмотал, обмотав концом себе руку, и кинул всё это Никите.

Наверное, я точно выгляжу дурочкой, ибо глаза мои всё больше