ветерок прямо в лицо принесла только кратковременное облегчение. В редакторской царило непривычное для меня оживление, перемежаемое приглушенными смешками. Махнув Алевтине «пришел, тут рядом», я плюхнулся около микрофона. Ладно, всего полтора часа эфира, и свободен.

— У, паря, как тебя развезло. Сразу говорю, это лечится водкой или бабами. А лучше сразу и то и другое. Помочь? — выглянувший из аппаратной Михалыч сочувственно смотрел на меня.

— Не, не хочется как-то. По такой погоде внутрь только чай и лезет…

— Ну как знаешь. О, Алексей Павлович, доброе утро.

— Вячеслав, ты как? — поздоровавшись, Малеев задержал мою руку.

— Нормально. Да нет, в самом деле нормально. Видимо, вчерашнее погодой навеяло. Атмосферный фронт, разница давлений и прочее. Вон как на улице сегодня дует…

— Отлично. Но сразу после эфира ко мне, понял?

— Хорошо. Ну-с, начнем… — я постарался встряхнуться при виде зашедших девушек. Еще не хватало кукситься в их присутствии.

Видимо, из-за того, что мне тут ничего не надо было делать, кроме как открывать рот, эфир прошел без проблем. Микрофон не сломался, электричество не кончалось, даже сидящие мышками новые сотрудницы совершенно не отвлекали.

— Все! — Михалыч взмахом руки подтвердил окончание передачи, и девчонки тут же зашевелились, пытаясь одновременно поведать свои впечатления. Споткнувшись на этом, они точно так же одновременно замолчали, пытаясь переглядыванием определить очередность.

— Ладно, вы тут не шалите, а мне к начальству, — я постарался радостно улыбнуться, но в итоге даже сам себе не поверил.

Ха, ну кто бы сомневался в моей удаче. У Малеева шло какое-то совещание, поэтому немного покрутив головой, я решил не искать больше развлечений и занял один из стульев поближе к шкафчику с журналами. Немного поводив рукой по корешкам, я выдернул наугад. «Искусство кино»… надо же, какой толстый.

Раскрыв журнал наугад, я немного полистал страницы туда-сюда и решил остановиться на статье про какую-то «серенаду солнечной долины». Углубившись в чтение, я узнал про горнолыжный курорт и голливудские нравы, царившие на съемках. Правда, почему этот фильм оказался роковым для ансамбля Глена Миллера, автор статьи так и не раскрыл. И что такого в участии в съемках олимпийских чемпионов? Судя по статье, из-за этого прямо посредине картины сменили режиссера. Чушь какая-то, а не аналитическая статья.

И кто такая Валентина Серова? Почему в журнале напечатали ее фильмографию, состоящую аж… Я еще раз для верности пересчитал пальцем — аж семи картин? А, тут вот рядышком этакий обзор вышедшего год назад фильма. Дескать, зрители в восторге, но вот тут и тут актриса немного не доработала свою роль коммунистки.

В общем, не журнал, а какая-то стопка бумаги. Не зря его выпускают раз в два месяца. Пока я запихивал эту макулатуру на изначальное место, из кабинета начали выходить люди. Вовремя это я закончил просвещаться.

— Вячеслав, заходи! — стоило мне заглянуть, как Алексей Павлович махнул приглашающе рукой.

— На, читай и подписывай… Как у тебя с Ириной Евгеньевной? — стоило мне приземлиться у края стола, как передо мной веером расположились испещренные машинописным текстом листы.

— Хорошо. Правда, дежурства последнее время не совпадают, — не задумываясь над вопросом, я пытался осмыслить текст. «Заявление. Прошу предоставить мне…»

— Отпуск? — я в удивлении поднял взгляд. — Мне? В ноябре?

— Подписывай давай, у меня через десять минут совещание, — Малеев, не мигая, смотрел на меня.

— Хорошо, — я пожал плечами и расписался в указанном месте. Отпуск так отпуск. С глаз долой, из сердца вон, все по правилам.

— Вот тут потом сам все посмотришь, — ко мне пододвинули серую папку, набитую каким-то бумажками.

— А вот это прямо сейчас, не откладывая, отнесешь Василий Васильевичу в больницу. Он предупрежден и ждет, — ко мне подъехала еще одна папка, только гораздо толще.

— Успенскому? — во мне загорелась и тут же погасла искорка интереса. Надо поработать курьером? Поработаю, чего уж там…

— Да, все, беги давай, а то мне еще в туалет успеть надо, сил нет…

* * *

— Ой, Вячеслав, наконец-то! — прямо за дверью приемного отделения меня перехватила медсестра. Черт, я же специально выбирал маршрут покороче, чтобы никому не светить своей физиономией, но ведь поймали. Лицо знакомое, но вот прическа… Раньше вроде по плечи была, а теперь короткая.

— Марина… Игнатьевна, терапевтическое, верно?

— Да, пойдемте, нам надо поговорить, — вцепившись в меня, как клещ, она потащила меня в сторону от основного коридора.

— Меня вообще-то Василий Васильевич ждет, — бесполезно, она даже не обратила внимание на мои слова. Затащив в какой-то кабинет, то ли процедурный, то ли смотровой, она повернулась ко мне.

— Вячеслав Владимирович, вот спросите любую медсестру, и она подтвердит мои слова! Так больше нельзя! — мне в грудь стукнулся острый кулачок.

— Согласен, — я стоически вытерпел ее очередной удар. — Но что нельзя?

— Все нельзя! Вы зачем так с Ириной Евгеньевной поступаете? — ага. Еще пара ударов, и какая-то конкретика начала появляться.

— С ней что-то случилось? — я осторожно закрылся папками. Лучше пусть по ним стучит, там бумага, ее не жалко.

— Да, случилось. Вы случились… Чурбан бесчувственный! — обнаружив, что я закрылся папками, она немного повыбирала новую цель и больнюче ткнула в плечо.

— Согласен, все мужики — козлы. Но все-таки что случилось? — я попытался сообразить, где накосячил. Вроде последний раз встречались, и все было хорошо. Только это было еще до демонстрации. А потом у нее дежурство было. А следом у меня… Максимум, что удалось — позвонить, и то долго проговорить не дали.

— Пока вас нет, она нам житья не дает, — внезапно всхлипнула Марина и, оглядевшись, аккуратно присела на кушетку. — Все у нее не так и не туда. Так что не знаешь, куда спрятаться. А как вы встретитесь, так она ходит довольная и не ругается… Вон, трансляцию с парада слушала, аж потом до обеда никому ничего строго не сказала и улыбалась. Ну, как вы не понимаете? Полено толстокожее!

Ничего себе заявочки. Кажется, еще чуть-чуть, и я стану причиной парализации работы областной больницы…

— Ну, такой вот я… — вот как успокаивать женщин в такой ситуации?

— И вообще, пойду я, Василий Васильевич ждет, — старательно избегая встречаться взглядом с заплаканными глазами, я выскользнул в коридор. Но вообще тут Ирина, конечно, не права…

Не останавливаясь, я рвался к кабинету Василий Васильевича. Осознав остроту вопроса, я просто здоровался со всеми на ходу и, уже убегая, обещал, что скоро все наладится, ведь моя персона уже тут!

— Вячеслав, наконец-то, а то Алексей Павлович мне уже звонил, интересовался, — в кабинет Успенского меня пропустили без единой задержки. Даже на момент показалось, что секретарша одним взглядом добавила мне немного ускорения.

— Василь Василич, добрый день! Вот папка, которую Малеев просил передать. И можно, я пойду? А то я тут узнал, что Ирина…