— Верно — старик тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой — Мало ли отчего предупреждающе загудел ставший твоим домом крест…

Я даже представил себе эту более чем мрачную картину.

Вот раздался долгий гудок. В тряпье на кирпичных нарах завозился сонный старик, медленно поднялся, свесил ноги, непонимающе огляделся… Еще гудок или звонок и… охнув, старик падает в снег — голый, босой, на пронизывающем ветру. Совсем рядом полыхает жутким огнем насмешливый колосс Столпа, над седой головой сверкают молнии, освещая мчащие сквозь черные тучи летающие кресты — тюремные камеры, в одной из которых еще недавно был он сам.

Предположим, там минус тридцать. Ветер умеренный. Медведей рядом не оказалось. Тебе семьдесят-восемьдесят лет, и ты скорей всего без верхней одежды и без обуви. Сколько продержишься? Вопрос риторический так как это абсолютно неважно. Рано или поздно ты все равно упадешь и умрешь…

Повторив тяжелый вздох главы Замка, я уточнил:

— И Пальмира это как-то изменила?

— Так говорят. А раз говорят, то зерна истины в этом есть. А архивы наши об этом поют прямо как в священных книгах — сначала мол была тьма и гибельное незнание, но сквозь тьму пробился светлый глас и поведал всем о неизбежном грядущем и как к нему готовиться дабы не помереть… Слушай, Охотник… эта история как раз из тех, что доказывает: предупрежден — значит вооружен. И защищен…

Никто не знает сколько сидельцев из первой волны сгинуло в снежной пустоши. Сотни. Хотя в те времена, скорей всего, мало кто предполагал, что однажды их вышвырнут на ту видимую в кокпите страшную землю. Все считали, что умрут в своем одиночном заключении.

Но люди понимали, что их старые знакомые таинственно исчезают из своих летающих тюремных камер. Трудно такого не заметить, если во время очередной чалки-свидания ты видишь за окном не знакомого старика, а еще совсем по их меркам молодого и ни черта не понимающего человека.

Ты предположим спрашиваешь что-то вроде «А где Никитич?» и боишься ответа… ты ждешь плохих вестей — лежит мол Никитич мертвее мертвого на полу и не знаю, что делать с его мертвым телом. Ты даешь новичку несколько советов, ободряешь его, советуешь, как поступить с мертвецом, а затем идешь к своим запасам и пьешь стопку за упокой души светлой. Это вариант мрачный, но понятный

Другой вариант куда хуже — новичок отвечает, что кроме него в камере никого нет. Да вещей разных многих аккуратно разложено или в хаосе разбросано и вообще ощущение, что вот буквально еще пару дней назад тут кто-то жил, но потом куда-то исчез.

То есть тела мертвого нет?

Никаких мертвецов тут нет. А что должны быть?

Ты успокаиваешь новичка, ободряешь, даешь пару советов, после чего идешь и пьешь несколько стопок, одновременно пытаясь понять, что произошло с твоим старым другом, притом, что ты точно уверен лишь в том, что злобные тюремщики не убирают трупы из камер. Умри твой друг — его труп лежал бы на полу, ожидая нового сидельца. Может старого друга забрал ЧерТур? Всего лишь легенда, но страшная…

Вторая теория — отсидел свой срок и вернули домой. Версия светлая и радостная.

Позже, в разговорах и подсчетах старые сидельцы обязательно выяснят, что тут действительно есть прямая связь с количеством лет. Многие ведут календари, не пропуская ни дня. Делятся этой информацией с менее организованными. Многие помнят услышанные от исчезнувших друзей даты их попадания сюда. Так что магическое число «сорок лет» зазвучит очень скоро и уже навеки прилипнет к губам сидельцев.

Проживи сорок лет в кресте — и ты исчезнешь.

Исчезнешь куда?

Домой?

Прервав свой рассказ, многое из которого я и сам обдумывал долгими вечерами в кокпите своего тюремного креста, Михаил Данилович, кривовато улыбнувшись, чуть ли не смущенно признался:

— Было время, когда те уже давно умершие сидельцы верили в страшноватые байки самого разного толка. Так, к примеру многих пугали выдумками о том, что через сорок лет у тюремного креста вдруг откидывается дно ровно на сорок секунд. И ты падаешь, разбиваясь о землю. Другие не верили, резонно замечая, что почти все имущество остается в камере — почему не выпало вместе с хозяином? Тогда появилась байка еще страшнее, если вдуматься — стали верить в «проваливающую» сквозь пол кирпичную кровать. Проваливающуюся на те же самые сорок секунд. Доказывали эту теорию простым фактом — очень часто постельное тряпье полностью или частично отсутствовало.

— Проклятье… — я невольно рассмеялся — Ох… Тут смешного ничего нет, конечно. Но ведь кривая логика тут есть. Раз нет постельного тряпья — значит, кровать опрокинулась и вывалила спящего сидельца вместе с одеялом. А остальное нетронуто…

— Вот-вот! — Михаил Данилович тоже рассмеялся и неожиданно спросил — Стопочку другую на душу примешь?

— Можно.

— Вот и хорошо. А то в одиночку пить не хотел…

Он без всякой суеты достал с нижней полки своего столика пузатую темную бутылку и пару стаканчиков. Налил по чуть-чуть, отнес одну ко мне, а в ответ на вопросительный мой взгляд, махнул рукой:

— Да не больны вы. Иначе бы уже многие полегли.

— Тоже так думаю — согласился я и мы легонько стукнулись красивыми посеребренными стаканчиками.

Хрустальный перезвон наполнил комнату, сделав ее на миг даже торжественной. Алкоголь чем-то походил на неплохой коньяк. Причмокнув, я вернул пустую стопку. Михаил Данилович вернулся к своему креслу и оттуда подал приглашающий знак. Поняв его правильно, я подтащил кресло к старику — само собой я, потому что я еще молодой, сильный и даже не тупой.

— Так вот… верили в эту придурь долго и многие. Даже в мои времена еще пугали всякими глупыми страшилками, хотя благодаря гласу Пальмиры истина была уже известна. Но ты ведь сам понимаешь, насколько падки люди на все эти страшилки и пугалки. Им будто хочется верить во всякую чушь…

— В черном-черном лесу, в черной-черной избе…

— Вот прямо в точку! И про черноту тоже байки были — в одной из них говорится, что ровно через сорок лет приходит ночью ЧерТур, нажимает на особый кирпич в твоих нарах и они вываливаются наружу вместе со спящим. А если ЧерТур пришел, а ты спишь не на нарах, а на полу — то тут уж ему полный облом, и он уходит ничего не нажав…

— Ох…

— Ты погоди! Есть и еще кое-что вдобавок — если налить ЧерТуру стопку спиртного и накрыть хлебным сухарем, то он выпьет, закусит и уйдет, опять же, тебя не тронув… М-да…