Шарль-Арман автоматически взял под козырек и отрекомендовался призраку, пустой оболочке с нашивками старшего по званию.

—   Вам, случайно, не попадался почтовый контроль из Алансона? — спросил его бедняга подполковник. — Ему пришлось отсюда эвакуироваться…

—   Нет, господин подполковник, не попадался, — ответил Шарль-Арман. — Разрешите, господин подполковник, посадить рядом с вами даму?

—   Конечно, малыш, конечно. Вы делаете доброе дело. Когда видишь молодых, выполняющих свой долг, это вселяет надежду.

Стоявший в повозке сундук чуть подвинули назад, на старушек, всполошившихся, как курицы. Шарль-Арман поднял на руки Марию, легкую как перышко, и посадил ее рядом с подполковником.

— А эти бедняжки… — протянула Мария, которой было безумно жалко оставшихся на дороге товарок. — Для них ничего не найдется?

— Вперед, в путь! — крикнул Шарль-Арман.

Подполковник подвинулся, чтобы дать место Марии.

— Бедная малышка! Куда мы попали? Я вот из почтового контроля и уже три дня ищу своих из Алансона… — произнес он и уставился на зажатый в руке Марии круглый хлебец, как до этого смотрел на солнечные пятна на дороге.

Шарль-Арман понял, как низко может пасть человек волею судьбы, и обменялся с Марией прощальным взглядом.

Фуражная повозка тронулась, и старые черные краги закачались рядом с голыми ногами Марии.

Гийаде сел за руль, и мотоцикл рванул с места. Шарль-Арман долго молчал, прислонившись к кожаной спинке сиденья и вытянув усталые ноги. Под колесами бежала дорога.

«Значит, если меня убьют, после меня ничего не останется», — подумал он. Он не знал, от чего зависит, выживет он или нет: от силы судьбы или от него самого. Он достал из кармана портсигар, щелкнул на ветру зажигалкой и подумал:

«Надо будет обязательно где-нибудь достать сигарет».

5

Лейтенанту Фуа разворотило снарядом грудь, и кровь залила гимнастерку. Еще какое-то время он дышал. Сен-Тьерри со странным равнодушием и даже презрением к человеческой природе наблюдал за тем, как его однокашник превращается в труп. Ему снова пришла мысль: «Вот если бы мне еще людей и калибр семьдесят пять…»

— Господин лейтенант, вы не ранены? — спросил кто-то из курсантов, заметив отсутствующий взгляд командира.

Ранен? Нет, ничего подобного. Он просто пытался наладить контакты с Фуа, материей инертной и отныне молчащей, и с малышом Монсиньяком, материей активной, говорящей и ходящей. Он старался восстановить связь с внешним миром, и у него ничего не получалось.

В конце концов он задал себе вопрос: «А что это я тут делаю?» И вспомнил, что собрался отдать приказ эвакуировать раненых в пункт первой помощи.

— Посмотрим, сколько нас осталось.

И он принялся считать: Ламбрей, Стефаник, Гийаде отсутствуют. И где это они могут быть? Лервье-Марэ, Курпье, Валетт, Ремоне, Ведье убиты. Менье, Ламбриер, Бутэ, Контрежа, Ракло ранены. Осталось семнадцать плюс двое водителей бронемашин.

— Дерош! — позвал он.

Прибежал Бобби, и выражение его карих глаз вернуло лейтенанту утраченную связь с миром.

— Ну, как дела, старина? — спросил он, почти по-братски положив руку Бобби на плечо.

Тот попытался скрыть усталость за кривой усмешкой и, сам того не ожидая, выдал историческую фразу:

— Точно так, как вам хотелось бы, господин лейтенант.

И Сен-Тьерри охватило предчувствие чего-то радостного. Он оглядел своих курсантов и почувствовал, что каждый из его мальчиков, которых стало меньше, чем еще два часа назад, оказавшись перед лицом смерти, будет, как Бобби, тянуться к нему.

Хотя контратака захлебнулась, немцы, столкнувшись с попыткой сопротивления, применили привычную тактику и отошли за гребень холма.

— На нас готовят серьезную атаку, — сказал Сен-Тьерри. — Дерош! Велите вывести броневик на дорогу!

В полученном им боевом задании не было даже намека на отступление, да он никогда и не взял бы на себя командование отступлением. И тем не менее лейтенант начал обдумывать пути отхода на тот случай, если приказа не будет. Вместе с Бобби они отправились на рекогносцировку местности.

Над котловиной, заросшей лесом и кустарником, возвышалась мельница Клуре, крылья которой давно уже не вертелись. Вымершая деревня, окруженная разрушенными каменными стенками, казалась игрушечной.

— Глушите мотор! — скомандовал Сен-Тьерри. Кругом стояла тишина. В самом центре поля боя, отголоски которого еще слышались вдали, эта мельница была маленьким островком покоя. Посеревшие от дождей створки деревянных ворот покачивались на петлях, повсюду валялся нехитрый крестьянский инструмент. Казалось, неприятель сюда не заглядывал.

— Тут что-то непонятное! — бросил Сен-Тьерри. — Заберусь-ка я, пожалуй, на мельницу. Оттуда все должно быть хорошо видно. Подождите меня минут пять.

Он взвел курок пистолета, открыл дверцу бронемашины и спрыгнул на траву.

— Господин лейтенант… — сказал Бобби, поднимаясь с места, словно собирался пойти следом.

Но стальная дверца захлопнулась, и Бобби вернулся на место.

Прошло двадцать минут. Броневик стоял на том же месте, вокруг была все та же тишина, а Сен-Тьерри не появлялся. Тогда Бобби вылез из машины с автоматом в руках и отправился на мельницу.

— Господин лейтенант! — позвал он.

Бобби поразило, какое гулкое здесь эхо. Он разрывался между беспокойством от долгого отсутствия лейтенанта и страхом получить нагоняй за то, что покинул машину.

— Господин лейтенант! — крикнул он громче, подняв голову к ведущей наверх лестнице.

Бобби поднялся до первой площадки. Тревога нарастала, кровь застучала в висках.

— Господин лейтенант! — крикнул он в третий раз, и эхо заполнило всю мельничную башню.

В ответ — только шелест крыльев летучих мышей где-то высоко, у самых стропил. Бобби бегом помчался вверх по лестнице. Беглый осмотр обнаружил, что плитки пола разбиты, один резервуар пуст, другой — заполнен зерном. Выше начиналась изъеденная жучком деревянная лесенка, ступеньки которой обломились у Бобби под ногами. Восстановив равновесие, он подтянулся на руках и выглянул в одну из пробоин в крыше. Никаких следов того, что здесь побывал Сен-Тьерри. Внизу, под мельницей, мирно дремала брошенная деревня.

«Наверное, он вышел через другую дверь и спустился в деревню», — подумал Бобби.

Он сбежал вниз и вернулся к машине, предвкушая, как крикнет: «О! Господин лейтенант! А я-то вас ищу!»

— Нет, мы не видели лейтенанта, — сказали водители.

Тогда Бобби бросился в деревню. Его охватила паника. Он пробежал все заросшие крапивой закоулки, обследовал все дворы, стучался в дома, заглядывал в погреба, заходил в сады.