class="p1">— Какой-то ты несдержанный, — заметил Кэйн, всплывая. — Дослушай же до конца!

— Сдержанность вредит нервам. Я слушаю.

— Сначала верни на место и полотенчико мне! — поставил условие Фира.

Тени снова окутали его, а когда снова растворились, Фира, сухой и невредимый, снова сидел на лавочке рядом с Тейном.

— Итак, твой план.

— Я так предполагаю, ты не видишь возможности поговорить с ней, потому что разговор тут же перейдет в сражение, — протянул Кэйн, вынимая из волос сухую ряску. — Но что, если ты сможешь с ней поговорить? Я удержу ее настолько, чтобы вы объяснились.

— Удержишь демона? Ты точно уверен в своих способностях? — И добавил чуть тише:

— Перестарался я: головой тронулся, бедняга.

— С этим не возникнет проблем. Мне просто нужно знать имя и мечту, — уверенно произнес Фира.

— Ферсаат. А мечта — отомстить мне, полагаю.

— Я тоже так полагаю, поэтому и предложил.

— Когда? — задал последний вопрос Тейн.

— Как только ты будешь готов.

Тейн кивнул.

— Дай мне немного времени. Я не ожидал, что это будет так быстро.

— Ты знаешь, где меня искать, — произнес Фира, встав с лавочки, и направился в дом.

***

Оставшись один, Тейн крепко задумался. Искать Ферсаат? Как будто он не знает, где она. Чувство вины, рана, так и не зарубцевавшаяся за столько времени, старая неутихающая боль, от которой никак не избавиться… И страх… Страх, о котором он так и не рассказал Кэйну. Страх прощения за свой выбор всколыхнулся в нем. Он не боялся ее мести. Никогда не боялся. Его пугало, что она может простить его, и тогда… Ни разу не позволял он себе подумать — а что «тогда»? Но сейчас заставил себя перешагнуть через этот порог.

Может, она и сможет простить. Но он — свой самый строгий судья. Как он сможет простить себя? Никак и никогда. Он ненавидел себя целую вечность. Но тогда — если она узнает… если она простит… Тогда он (Тейн не сомневался) будет ненавидеть себя за двоих. Вынесет ли он удвоившееся безумие?

Однако Фира прав. Слишком жестоко с его стороны оправдывать свое бегство чем бы то ни было…

***

Фира, стоящий возле стола с чашкой кофе, проследил взглядом за вошедшим на кухню Кирой. Не сказав ни слова, тот потянулся к шкафчику за чашкой, затем — за заваркой, потом налил себе кипятка.

— Так ты решил? — не выдержал Фира.

— Про что именно? — уточнил его брат.

— Про будущее. Про то, как ты собираешься жить дальше.

— Ты знаешь, что я собираюсь исполнять волю Кетер.

— Я не об этом. Я про нас.

Кира развернулся и посмотрел на него.

— Что насчет того… чтобы забыть о прошлом и начать все сначала? — он внимательно впился взглядом в Фиру, ожидая его реакции.

— Я согласен! — Улыбка показалась искренней, он ответил без раздумий.

Как так? Как можно быть таким?.. таким… Он убивает его снова и снова. Осознает ли он это? Нет, он никогда ничего не видел дальше своего носа.

— Так просто? — горьковато переспросил Кира. — Одной фразой?

— А нужно что-то еще?

— Да, — разозлился Кира. — Нужно что-то еще!.. Тогда… выполни просьбу. Это не должно быть сложно, если ты и впрямь хочешь начать все сначала.

— Ладно, — согласился Фира. — Что?

— Медальон. Найди мой медальон.

Фира непонимающе посмотрел на него.

— Медальон? — переспросил он.

— Да, медальон, который я потерял в Суюде.

Фира долго смотрел на него, припоминая. Наконец, произнес:

— Ты говоришь о медальоне, который тебе подарил отец? Том самом, который ты потерял во время нашей экскурсии в Суюдю? Четырнадцать лет назад?

— Да, о нем самом.

— Ты долго думал, прежде чем придумать мне задание? — разозлился Фира. — Четырнадцать лет назад! Какой-то детский медальон.

— Это наше первое совместное воспоминание в Суюде. Я подумал, что логично вернуться именно к нему. Помнишь, как помогал мне искать его? Тогда у тебя не вышло. Но ведь сейчас должно получиться? С твоими способностями, это не должно составить труда. Просто откажись, если боишься, что не справишься. Так будет честно.

— Нет. Я найду этот медальон.

Кира внимательно посмотрел на него. «Я тебя не понимаю, — подумал он. — Как же трудно, когда умеешь читать мысли, разобраться в причине поступков единственного человека, мысли которого вне досягаемости».

***

Нашел повелитель теней Фиру в гостиной только поздним вечером.

— Я готов, — произнес он с отчаянием человека, шагающего в пропасть, где нет ни малейшего шанса на спасение. — Ты уверен в своем решении? Это опасно, в конце концов. Мне бы не хотелось твоей смерти…

— Уверен. У нас все получится. Не сомневайся, — Фира ободряюще улыбнулся.

— Ты мой друг, — фраза далась Алкайдэ не легко, — и мне бы не хотелось подвергать тебя опасности…

— Спасибо, — улыбнулся Кэйн. — Но не волнуйся за меня. Я хочу помочь тебе, и уверен в своих силах.

Тейн уселся на ковер, по-турецки скрестив ноги, и жестом пригласил Фиру усесться напротив.

Тени клубящимся туманом потянулись к ним со всей комнаты. Повелитель теней сложил руки как бы в молитвенном жесте, тени окутали их. Фира увидел, как вокруг ладоней Тейна начало появляться мерцающее черное сияние, постепенно становившееся ярче. Тогда Тейн медленно развел руки в стороны…

— Стой! Ты забыл приодеться! — спохватился Фира.

Тейн никак не реагировал на это.

— Все же с девушкой собираешься встречаться!

Пространство между разведенными ладонями Алкайдэ образовало собой вихрь, который быстро трансформировался в черный шар, диаметром около тридцати сантиметров, лучащийся матовым черным же светом. Фире, глядящему в этот шар, показалось, что его затягивает неведомая сила и он падает в черную светящуюся пропасть. Но длилось это не больше минуты. Чернота начала складываться, как мозаика, в изображение. И чем дольше Кэйн всматривался в нее, тем ярче и реальнее становилась картинка.

Он увидел полутемное помещение. Несколько факелов, горевшие на стенах, были не в состоянии полностью разогнать густую черноту. Стены были испещрены рисунками и иероглифами. У дальней стены возвышалась исполинская фигура в два человеческих роста, изображающая Анубиса, чье мощное и красивое тело венчала оскаленная голова шакала. Перед ним на коленях стояла женщина, ее длинный волнистые черные волосы были в беспорядке рассыпаны по спине. Создавалось впечатление, будто эта комната существует без изменений тысячи лет и еще тысячи тысяч лет женщина будет также молиться великому мертвому богу.

— Про цилиндр спрошу я, — шепнул Фира Тейну. — Чтобы она не подумала, что ты пришел только потому, что тебе что-то понадобилось.

Едва он произнес это, тени окутали их, чтобы через секунду расступиться. Теперь они не были зрителями. Фира оказался чуть в стороне, в тени массивных колонн. Найдя глазами Тейна, он