В пражском аэропорту Рузине наш самолет был направлен не к главному терминалу, а к небольшому отдельному терминалу, который до недавнего времени использовался только высокопоставленными коммунистическими сановниками. Принимая во внимание мое состояние наркотического опьянения, это было только на руку, но когда нас привели в помещение, которое напоминало какую-то святая святых Кремля, мне стало как-то не по себе, но я не сразу понял, в чем дело. Стоявший рядом со мной Дэнни тоже был чем-то встревожен.

– Чем это тут пахнет? – шепотом спросил я, потягивая носом.

Дэнни тоже принюхался и сказал:

– Ага… Что за черт? Воняет, словно… Не знаю, что это, но мне это очень не нравится.

– Чувствуешь, чем пахнет? – повернулся я к Вигваму.

Тот нервно озирался, словно загнанное в западню дикое животное.

– Это отравляющий газ, – испуганно пробормотал он. – Я… мне нужен мой паспорт. Я… пожалуйста… я потеряю его…

Он сунул в рот указательный палец и принялся ожесточенно грызть ноготь.

«Волнуется», – подумал я и, наклонившись к Шефу, тихо спросил:

– Ты чувствуешь, чем тут пахнет?

– Ага, – кивнул тот, – человеческим пóтом, твою мать! Эти чертовы коммуняки не пользуются дезодорантом! – он почесал подбородок, словно в раздумье, и добавил: – А может, его нет в магазинах. Просто удивительно, как эти красные обходятся без самых простых удобств.

В этот момент к нам подошел одетый в серо-голубую полицейскую форму чех средних лет, от которого ужасно воняло. Несколько мгновений он подозрительно разглядывал нас, потом жестом указал на ряд кожаных кресел с высокими спинками вокруг огромного стола для переговоров из красного дерева. «Ничего себе», – подумал я. Мы сели, невесть откуда появился официант в форме с подносом, на котором стояли бокалы с каким-то аперитивом. Не сказав ни слова, он поставил поднос на стол перед нами.

Взглянув на покрытого крупными каплями пота официанта, я вежливо поинтересовался у него:

– Почему здесь так жарко?

Он бросил на меня безразличный взгляд аутиста и удалился, так и не сказав ни слова. Я протянул руку, чтобы взять бокал, но Вигвам предостерегающе прошептал, нервно оглядываясь по сторонам:

– Не пей вина! Именно этого они и хотят. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Он посмотрел на меня дикими глазами.

Тут в разговор вмешался Шеф:

– Не думаю, чтобы этот парень говорил по-английски, – прошептал он, – но когда мы выходили из самолета, командир сказал мне, что здесь стоит страшная жара, какой не было за последние сто лет. Похоже, сегодня самый жаркий день в истории страны.

Усевшись в такси, я громко выдохнул.

– Тебе когда-нибудь приходилось ощущать такое зловоние? – спросил я у Дэнни.

– Никогда, – мрачно покачал он головой. – Этого парня надо окунуть в серную кислоту.

Шеф кивнул в знак согласия и добавил:

– Не волнуйтесь, мы остановимся в лучшем отеле страны. Уверен, там есть кондиционеры. На это вполне можно рассчитывать.

Я пожал плечами, не совсем веря его словам, и вежливо обратился к шоферу, от которого тоже воняло потом:

– Прага – это ведь самый крупный город в Чехословакии?

Тот неожиданно харкнул на собственную приборную панель и зло прорычал:

– Нет никакой Чехословакии! Эти словаки – мерзкие псы! Они больше не являются частью нашей страны. Теперь у нас здесь Чешская Республика, жемчужина Восточной Европы.

И он повертел шеей, явно стараясь вернуть самообладание.

Нервно кивнув, я стал смотреть в окно, пытаясь разглядеть красоту жемчужины Восточной Европы, но уличных фонарей не было, поэтому увидеть что-либо оказалось невозможно. Тем не менее я не терял надежды – ведь мы ехали в фешенебельный отель «Амбассадор», единственный четырехзвездочный отель в Праге. И слава богу! Казалось, наше путешествие в Чехословакию было проклято. Немного комфорта нам совсем не помешало бы.

Увы, Шеф не знал, что отель «Амбассадор» был недавно включен в десятку худших отелей Европы. Причину этого я понял, как только мы вошли в вестибюль, где было двести градусов жары и тысяча процентов влажности. Там было так душно, что я чуть не потерял сознание.

Вестибюль был огромным и мрачным, словно бомбоубежище времен холодной войны. У стены стояли три кушетки неприятного коричневатого цвета оттенка собачьего дерьма.

Подойдя к стойке администратора, я улыбнулся молодой белокожей светловолосой девице с широкими плечами и огромным чешским бюстом. На белой блузке красовался значок с именем «Лара».

– Почему здесь нет кондиционеров? – спросил я у прелестной Лары.

Она грустно улыбнулась, показав кривоватые чешские зубы, и ответила на очень плохом английском:

– С кондиционерами у нас проблема. Они сейчас не работают.

Краем глаза я увидел, как Дэнни весь обмяк, но тут Шеф произнес слова утешения:

– Нам тут будет хорошо, – убедительно он. – Мне приходилось ночевать в куда худших условиях.

– Правда? – преувеличенно удивился я. – И где же это?

– Ты забываешь, что я из Нью-Джерси, – понизив голос, многозначительно сказал Шеф.

Вот так логика! Шеф был настоящим бойцом.

Ободренный его словами, я с улыбкой протянул Ларе свою кредитную карточку «Американ экспресс», думая: «Да так ли уж здесь плохо? Когда ты так устал и проглотил такое количество кваалюда, ты уснешь как убитый просто от изнеможения».

Два часа спустя, совершенно голый, я лежал в постели, уставившись в потолок и помышляя о самоубийстве. В моем номере было жарче, чем в машинном отделении «Титаника». Окна были наглухо заперты, во всю мощь работало центральное отопление. Почему так, никто в отеле не мог сказать. Как бы то ни было, от радиатора шло постоянное тепло, кондиционер не работал, и я готов был заплатить миллион баксов тому, кто запустил бы в мой номер рой шмелей, чтобы те летали надо мной и обмахивали меня своими крошечными крылышками.

Был третий час ночи, то есть около восьми вечера по нью-йоркскому времени. Мне отчаянно хотелось поговорить с Герцогиней. Мне нужно было услышать от нее слова утешения, услышать, что она любит меня и что все будет хорошо. Ей всегда удавалось поднять мне настроение даже в самый тяжелый час. Раз десять я пытался дозвониться до нее, но все время слышал в трубке автоматический ответ, что все международные линии заняты.

И тут вдруг зазвонил телефон! Ах, это моя сладкая Герцогиня! Она всегда знает, когда позвонить! Я схватил трубку телефона. Увы, это был Дэнни.

– Я не могу спать, – прорычал он. – Надо закинуться кваалюдом и найти шлюх. По-другому не получится.

Я сел в постели.

– Ты шутишь? Через несколько часов за нами придет машина, Дэн! Это просто безумие.