том, что вы нереально похожи на мою сестру — Аврору. Когда я пришел сюда в прошлый раз, не было и двух дней как я похоронил ее.

Меня охватил жгучий стыд. Это было грязной ложью, но ничего другого, что могло оправдать мое поведение, я не смог придумать.

Рейчел расслабилась. Ее плечи слегка опустились, а во взгляде уже не было неприязни.

— Я пришел извиниться перед вами, но увидел, и снова… Простите.

— Ничего страшного. Я вас понимаю и соболезную.

Я выпил еще воды, и мне реально стало легче.

— Знаете, у меня столько работы, — неуверенно произнесла она.

Я видел, что ей было неуютно рядом со мной.

— Я понимаю. Простите, лучше мне уйти, — поспешил я встать со стула.

Напоследок она еще раз спросила, в порядке ли я, и, убедившись в этом, добродушно улыбнулась. Я ушел из магазина с каким-то непонятным воодушевлением, которое пробивалось сквозь горе. Я словно вернулся на несколько минут к себе в нормальный мир, где у меня нет друзей и денег, Эрл — веселый и добрый, а моя соседка — вечно злая старуха. Но в то же время ко мне вернулась и съедающая изнутри тоска.

При воспоминании о соседке, мне захотелось прийти в свою настоящую квартиру. Пусть там и был дорогой и незнакомый мне ремонт, но она была моя — маленькая и уютная, в которой я прожил всю жизнь.

На этот раз я не встретил Марту, хотя мне было любопытно вновь пообщаться с ее доброй версией. Постучаться к ней я так и не решился: все-таки злая ее версия крепко засела у меня в голове, и я опасался ее гнева.

В квартире было все так же, как я и оставил, когда за мной приехал Люк. Вещи валялись на полу, кое-где лежали пустые бутылки, везде были разбросаны упаковки от фастфуда и салфетки. Похоже, я ночевал тут, когда ссорился с Авророй. И судя по тому, что говорил ее брат, чаще всего не один. Насколько я понял, в последний раз здесь была Джин. Чтоб ее…

Пройдя в спальню, я машинально двинул локтем в сторону, чтобы закрыть дверцу шкафа. Но, не обнаружив сопротивления, вспомнил, что эта рухлядь осталась в прошлом. Я упал на кровать, ощутив тоску. Здесь у меня были друзья, деньги, шикарная девушка и крутая работа, но все равно я чувствовал себя никчемным — самозванцем в чужом теле. Не было того чувства, которое заставляло меня жить, радоваться и быть счастливым. Не было ее — моей Авроры. По сути, ее никогда и не существовало. Лишь на мгновение я ощутил что-то схожее, когда разговаривал сегодня с девушкой по имени Рейчел.

Я таращился в потолок, обдумывая вероятность параллельных миров. В конце концов, я пришел к выводу, что, опять же, возможно, судьба дала мне второй шанс. Но не стать успешным и красивым, а попытаться добиться той, которую я люблю. Эта Рейчел не была избалованной и лицемерной, не была испорчена легкими деньгами. Изначально я и полюбил образ именно такой Авроры. Очень может быть, что меня выбросило сюда к моей настоящей судьбе. Но вот что делать с блондинкой? Она была героиней моей мелодрамы, и нам предстояло еще долго работать с ней. Просто расстаться было невозможно. Что-то мне подсказывало, что она съест меня живьем, а ее брат просто-напросто выпотрошит и смоет в унитаз.

Я подумал, что мне и не нужно бросать Аврору. Наши отношения, насколько я понял, не отличались сильной привязанностью и нежностью. Я буду ненавязчиво появляться в жизни Рейчел. А если это и вправду судьба, то все наладится само собой. А с Авророй я разберусь уже по ходу дела. С этой счастливой мыслью я и задремал, а проснулся от звона знакомой мелодии, которая уже начинала раздражать меня. Почему именно эта музыка? Я решил, что позже нужно будет убрать эту гнетущую, по крайней мере меня, мелодию. На экране телефона высветилось изображение чайки. Под картинкой было написано большими буквами: «Кретин». Странный способ записывать людей: так можно и запутаться. Нужно будет и с телефонной книжкой что-то сделать.

— Слушаю, — настороженно произнес я, поднеся телефон к уху.

— И как продвигаются дела? — сразу начал мужчина с резким неприятным голосом.

— Нормально, — неуверенно ответил я, не зная, что именно должно продвигаться.

— Что-то мне не нравится твоя интонация! Ты исправил то, что тебе отметили?

Теперь я понял, что это был тот самый редактор. Похоже, другой я не зря его так обозвал.

— Почти. В работе.

— И когда же ты пришлешь текст с правками? Нам нужно уже начинать подбирать последних актеров, а ты до сих пор не дописал сценарий! — визгливо вскрикивал мужчина. — Каждая минута на счету! Нужно двигаться, чтобы тебя не выпнули с этого места! А желающих хоть отбавляй! Хочешь, чтобы сценарий кто-то другой дописывал?

Редактор все говорил и говорил. Было ощущение, что его просто невозможно было заткнуть. Голос мужчины резал барабанные перепонки, из-за чего я отдалил телефон от уха. Теперь стало понятно и изображение чайки. Он верещал с похожей интонацией.

— Для чего нужны эти правки? — перебил я его.

На мгновение воцарилась тишина.

— Ты опять начинаешь? — В голосе мужчины были слышны угрожающие нотки. — Мы, по-моему, закрыли эту тему?! Ты исправляешь все, что требуется, а я замолвлю словечко режиссеру и продюсеру о тебе и твоей подружке. Ты что, хочешь потерять эту работу и снова печатать статьи для дешевых журнальчиков? Так я тебе это устрою! И твоя ненаглядная тоже никогда и нигде не будет сниматься! Даже в каталогах для частных клиник.

Этого типа я решил не переименовывать. Меня разозлили его угрозы, но я сдержал так и выпрыгивавший вопрос о том, не критические ли у него дни.

— Я тебя понял. Просто не понимаю, почему его нужно делать более брутальным?

— Гелиос, — со вздохом произнес Кретин, — зрители должны сразу влюбиться в главного героя, а не чувствовать к нему отвращение или жалость. Иначе все теряет смысл. Уяснил?

— Вполне, — глухо ответил я.

— Так! У тебя максимум неделя. Если не пришлешь мне исправленный вариант, да еще и с концовкой, то разговор будет другой. И я тебе уже ничем не смогу помочь, хоть сотню красоток ко мне пришли!

Он бесцеремонно сбросил вызов.

Я ощущал себя оплеванным и униженным. Это было не лучше, чем когда Аврора с издевкой сказала: «Ты всего лишь кассир!». Я с удовольствием послал бы его куда подальше, но пока не совсем понимал масштабы роли этого человека в моей жизни. Он