перебрался в гостиную. Введя Вэнса в кабинет и усадив в красное кожаное кресло, я сделал то, что делал десятки раз, хотя давно понял абсолютную бесполезность этого занятия. Для какого-нибудь зеваки в зале суда вполне естественно пытаться определить по внешнему виду, виновен подсудимый или нет, а вот профессиональному сыщику тратить на это время – занятие совершенно пустое. И все же я не устоял перед соблазном окинуть взглядом припухшие глаза Вэнса, одутловатые щеки, жиденькую шевелюру, сутулые плечи и давно не чищенные туфли, чтобы попытаться найти ответ на вопрос: он ли убил Элинор Деново? Чушь!

К тому времени как я твердо сказал себе, что занимаюсь ерундой, Вулф уже говорил следующее:

– …Я не пренебрегаю банальными выражениями. Некоторые из лучших слов и фраз когда-то были вульгаризмами и изрядно затасканы. Модное клише вроде «имиджа», которым сейчас злоупотребляют, – это отвратительно. Вы сказали мистеру Гудвину, что мой имидж нуждается в обработке специалиста и вы хотели бы встретиться со мной. Если у вас есть какое-то предложение, я выслушаю из вежливости, но не называйте мою репутацию имиджем.

– К черту вашу любезность! – Голос Вэнса был не таким, каким я запомнил его; в то воскресенье я решил, что он довольно хорошо говорит, но теперь слова звучали расплывчато. – Я кое-что узнал о вас с тех пор, как поговорил с Гудвином. Вам плевать на свой общественный имидж. Вы пригласили меня только для того, чтобы сказать, что не любите штампы? Теперь я могу идти домой?

Вулф кивнул:

– Вы, конечно, хотите знать, почему я пригласил вас к себе. Я же в свою очередь задаю себе вопрос: а почему вы пришли? Вряд ли кто-то из нас ожидает откровенного ответа. Что касается меня, мистер Вэнс, я до сих пор не уверен, какую именно цель преследую. С одной стороны, меня разбирает любопытство узнать, почему вы так настойчиво уговаривали своих друзей отвезти вас к мисс Роуэн, чтобы познакомиться с мистером Гудвином. С другой – мне хотелось бы знать, почему вы неоднократно искали встречи с миссис Элинор Деново в мае прошлого года. Также меня очень интересует все о ваших отношениях с мисс Карлоттой Вон летом тысяча девятьсот сорок четвертого года. Наконец, мне совершенно непонятно, почему вы не откликнулись на мое объявление, которое…

– О господи! Дайте мне блокнот и карандаш. Придется все это записать.

Черт возьми, про блокнот мы с Солом не подумали! Трудно все предусмотреть. Я достал из ящика стола чистый блокнот и карандаш и передал Вэнсу. Мне показалось, что он взял их с некоторым облегчением, поскольку, видимо, не знал, что говорить, и был рад пока поработать руками.

– Как видите, меня затрудняет – раз уж вам так нравятся клише – слишком богатый выбор. – Вулф наклонил голову. – Арчи, принеси, пожалуйста, пиво!

– Да, сэр. – Я сделал шаг и остановился. – Мистер Вэнс, принести вам что-нибудь выпить?

– Нет! – отрезал Вэнс и потряс головой.

Разочарованный, я направился на кухню – представляете, какие отпечатки остались бы на бутылке или стакане? – как вдруг сзади послышался голос Вэнса:

– А впрочем, какого черта! Виски с содовой. И со льдом.

Поскольку Фрица Вулф отпустил, я распоряжался на кухне сам. На один поднос я поставил бутылку пива и стакан для Вулфа, а на второй – чистый стакан и тщательно протертые ведерко со льдом, кувшин с содовой и бутылку «Джонни Уокер блэк». Пока возился, кое-что я, конечно, упустил. Во всяком случае, когда я вернулся в кабинет, Вэнс уже курил сигару, а потому я не знал, носил он их отдельно или в портсигаре, использовал ли спички, оставленные на приставном столике. Сигара была длинной панателлой, совсем не похожей на «Голд лейбл бониту». Меня это, впрочем, не удивило. Если портсигар в машине и в самом деле забыл Вэнс, то здравый смысл безусловно подсказал бы ему переключиться на другой сорт. Расставив подносы, я снова отправился на кухню за стаканом молока для себя, а когда вернулся, Вэнс потягивал виски, а Вулф говорил:

– …Поскольку у меня нет ни малейшего желания ставить вам какие-то условия или выдвигать обвинения. И мне, и моему клиенту нужно только одно – знать правду. Имя своего клиента я назвать вам не могу, но, если в процессе беседы вы догадаетесь, о ком идет речь, это уже послужит ответом на мой основной вопрос. Из моего объявления легко догадаться, что Карлотта Вон впоследствии превратилась в Элинор Деново. Если вы предпочитаете не отвечать на вопросы об Элинор Деново, мы можем ограничиться только Карлоттой Вон. Кстати…

Вулф выдвинул ящик и вынул из него две фотографии. Я предупредил Вулфа, чтобы он не переусердствовал и не дал повода Вэнсу заподозрить, что мы охотимся за отпечатками его пальцев, поэтому Вулф взял фотоснимки совершенно небрежно – в полиции давно хранились его собственные отпечатки, – протянул мне, а я передал их Вэнсу.

– В то время она уже стала Элинор Деново, – пояснил Вулф, – но еще за год до съемки была Карлоттой Вон, так что вы должны ее узнать.

Вэнс тоже повел себя совершенно естественно. Он поставил стакан на столик, взял обе фотографии в руки, внимательно рассмотрел, потом поднял глаза на Вулфа.

– Ну и что? Конечно, я узнаю ее. – Он отложил оба снимка на столик. – Я и не отрицаю, что был в свое время знаком с женщиной, которую звали Карлотта Вон.

Он поднес к губам стакан и отпил.

– Когда и где вы с ней познакомились?

– Весной сорок четвертого. Кажется, в конце марта. Господи, неужели уже двадцать три года прошло?

– Где? – Вулф откупорил бутылку, но наливать себе пиво пока не стал.

– Не помню. На какой-нибудь вечеринке, наверное. Мне еще и тридцати не было, так что я не отказывал себе в обычных удовольствиях.

– И вы ее наняли?

– Э-э-э… В некотором роде.

– Вы платили ей жалованье?

Вэнс отхлебнул виски:

– Послушайте, я не собираюсь хвастаться, но я был молод, и от девушек у меня отбоя не было. Нравился я им, понимаете? Но вот Карлотта Вон втюрилась в меня по-настоящему. Звезд в своем бизнесе я с неба не хватал – все это знали, – но она просто хотела мне помогать, а она свое дело знала. Я не возражал. Но жалованья я ей не платил, нет.

– Как долго она вам помогала?

– Практически все лето. Да и осенью. Месяцев шесть или даже семь.

– А почему перестала?

– Я не спрашивал ее. Просто перестала, и все тут.

– Мне кажется, мистер Вэнс, вы могли бы быть пооткровеннее. Ваши отношения прервались оттого, что