«Токсичный» означало «смертельно опасный». Это Бекка знала. Животные, измазанные мазутом, умирали. Она задумалась о том, что происходило с людьми, которые тоже прикасались к этим веществам. Может, они проникали им в кожу, в организм, в кровь, в мозг? Не разъедали ли они мозги? Может, именно в этом причина того, что происходит с Эдди Беддоу? Иначе с какой стати он стал бы считать, что тюленя надо убить? Ведь он же не рыбак, который из-за этого животного остается без улова!

Ей ужасно хотелось поговорить с кем-то, кто мог бы ответить на все эти вопросы, но единственным человеком, которого она могла попробовать спросить, была Шарла. А Шарла вообще почти ни о чем не говорила.

Она сказала:

– Утечка мазута? – а ее шепоток добавил: «Слишком близко… не вспоминать… давно прошло», что Бекке ничего не дало. Шарла добавила только: – Конечно, я тут жила. Мой муж – он помогал убирать. Все помогали.

– Тяжко пришлось, да? – спросила Бекка. Они мыли посуду: этот вечер оказался одним из тех, когда Шарла предложила Бекке остаться поужинать после работы в курятнике Айвора. – Я видела фотографии в краеведческом обществе. Люди были в защитных костюмах.

– Да, еще бы, – ответила Шарла. Однако ее мысли: «не Эдди… весь в мазуте, словно вторая кожа» – указывали на нечто совершенно иное, так что у Бекки мурашки по рукам пробежали.

– А ты? – спросила Бекка. – Тебе защитный костюм пришлось надевать?

«Не Эдди, не Эдди… вид и запах… восемь дней… нет-нет, не стану».

Бекка гадала, что это могло означать? О чем ей невыносимо думать?

Айвор или не мог, или не пожелал ничем ей помочь. Все, что касалось Эдди Беддоу, было для него неприятной темой. Он сказал только:

– Насколько я знаю, Бекс, Эдди Беддоу окончательно сбрендил задолго до мазута на берегу. И после этого остался таким же психом.

На этом все и закончилось – и Бекка практически отказалась от попыток выяснить, что же не так с Эдди Беддоу. Однако спустя несколько дней, когда она усердно разбирала содержимое курятника, продолжая свои попытки навести там хоть какой-то порядок, ситуация изменилась. Под ворохом чего-то, вонявшего, как старые попоны, она обнаружила старинный окованный бронзой сундук. На нем не было замка, и потому она перетащила его в центр помещения, где было светлее. Сундук был покрыт грязью, несмотря на укрывавшие его попоны, а поскольку он не был заперт, а ей было любопытно, она его открыла.

Прямо сверху оказалась стопка фотографий – некоторые в рамочках, другие – нет. Она вытащила их и неспешно просмотрела. На них оказались Эдди Беддоу и Шарла Манн. Это были давние свадебные фотографии, но Эдди Беддоу нельзя было не узнать. Он был громадный, как лесоруб, а Шарла, державшая его под руку, казалась юной и хорошенькой. Бекка подумала о том, как обидно, что все настолько изменилось. Ей хотелось узнать, не были ли эти изменения связаны не только с утечкой нефти.

Поэтому она продолжала перебирать содержимое сундука. Она понимала, что копаться в старом имуществе Шарлы Манн не совсем правильно, но тем не менее делала это, потому что шепотки Шарлы, хоть и не очень понятные, говорили ей о том, что можно узнать что-то еще. Она утешала себя тем, что эти сведения могут оказаться важными. Они могли бы помочь ей в ее попытке не дать Эдди Беддоу сделать то, что он собирался делать и что было плохо для других.

И под ворохом старой одежды, скатертей и полотенец она обнаружила нечто. Три пары комбинезончиков, три маленькие футболки, три пары носок и одну пару ботиночек. Размер подошел бы, наверное, малышу лет полутора-двух. Однако она помнила, что у Шарлы детей никогда не было.

* * *

Бекка думала о своей находке, крутя педали велосипеда по дороге в свое лесное убежище. Спрятав велосипед в гуще деревьев, она направилась к поляне, где ее ждал домик на дереве. На ходу она пыталась анализировать то, что ей удалось узнать про разлив нефти, про Эдди Беддоу, про Шарлу Манн и про эту малышовую одежду. А еще она думала про Айвора Торндайка. Она пыталась понять, не входит ли он в число тех, кто не рассказывает обо всем, что им известно.

Именно это занимало ее мысли, когда в сумерках она добралась до поляны. По ней медленно двигалась какая-то фигура. Бекка поспешно спряталась за толстым стволом древней тсуги и затаилась, чувствуя, как колотится у нее сердце. Осторожно выглянув из-за дерева, она попыталась понять, что происходит.

Ей был знаком старик, рассматривавший сейчас землю. Это был дед Сета, Ральф Дэрроу. Она с ним никогда не разговаривала, но видела его с Сетом: один раз через окно, стоя на улице в темноте и наблюдая за тем, как дед с внуком играют в шахматы перед громадным камином в гостиной Ральфа, и еще один раз – одного (тогда он работал у себя в саду). Однако она ни разу не видела, чтобы он заходил в лес настолько далеко, – и поняла, что его присутствие обещает неприятности.

Он внимательно разглядывал землю под домиком на дереве. Она прекрасно знала, что он там нашел. Ее следы были повсюду. Как и следы Сета. На ее глазах он прошел к самому дереву и поднял голову, чтобы посмотреть на люк в полу балкончика (который, слава богу, она перед уходом закрыла). А еще она благодарила Бога за то, что на балконе не видно ничего, что бы ее выдало. Однако этого же нельзя было сказать про оцинкованное ведро, лопату и грабли, оставленные за деревом всего в тридцати шагах от того места, где стоял Ральф Дэрроу. Была еще небольшая поленница с дровами, которые для нее Сет стащил у Ральфа, но она тоже была не на виду: если он не станет специально ее искать, то не увидит.

Он приложил ладонь к одной из ступенек – и Бекка затаила дыхание. Если он поднимется наверх, если зайдет в дом – ей полные кранты. А расплачиваться за все придется Сету.

Она легко могла себе представить, как в этом случае все пойдет. Ральф Дэрроу ее обнаружит. Первым делом он спросит: «Ты кто такая?» А вторым вопросом станет, конечно: «Твои родители знают, где ты?» А потом, если в ее ответе на этот вопрос окажется хоть какая-то доля правды, дальше последует: «А что ты тогда делаешь на острове?» А это в конце концов подведет их к ее матери, к Сан-Диего и ко всему остальному.

На поляне Ральф Дэрроу поставил ногу на первую ступеньку домика на дереве. Он помедлил. Бекка сосредоточилась, стараясь уловить его шепотки. Ей удалось услышать только: «Черт!.. на этот раз…» Тут он передумал карабкаться наверх и проверять, что, черт подери, вытворил этот парень на этот раз. Вместо этого он повернулся и направился в сторону главной тропы. Она уведет его прочь от Бекки, к нему домой.

Пока она в безопасности.

* * *

Это «пока» оказалось недолгим. Когда Ральф Дэрроу ушел с поляны, Бекка подождала пять минут, трясясь от холода – но единственным звуком, который до нее доносился, было «тук-тук-тук» дятла, долбившего поблизости сухую ольху. Она наконец собралась с духом и бросилась к поляне – двум тсугам и домику. Быстро вскарабкавшись наверх, она метнулась по балкончику, нырнула в домик и сжалась там в относительной безопасности. По крайней мере, так она решила.