должна признать, ты более жестока, чем я. Я собиралась позволить тебе жить, а не убивать. Я просто хочу устранить угрозу для мира, исходящую от твоих двух монстров. К счастью, Ричард мертв, и новых не появится.

Против воли Кэлен по ее щеке скатилась слеза.

— А теперь, — продолжила Шота, — или идешь в Предел Агаден, где ты родишь, или я позабочусь, чтобы прямо здесь и сейчас у тебя произошел выкидыш.

Кэлен задрала подбородок:

— Как тот, что ты уже пыталась мне устроить?

— Что бы я ни делала, я намеревалась лишь замедлить вас и не дать далеко уйти. Если бы вы добрались до Замка, я бы не смогла дотянуться до тебя и сделать то, что необходимо для общего блага. Я много раз могла тебя убить, но не сделала этого. Ни одно из моих творений, вроде того леса, в котором вы так долго блуждали, не было попыткой убить вас. Ведь так?

— Ты что-то сделала, спровоцировав у меня выкидыш после того, как мы вышли из того леса и наткнулись на границу. Но Ричард смог остановить это. Ты пыталась убить меня и детей.

— Наоборот. — Шота не смогла удержаться от улыбки, будто разговаривала с невежественным ребенком. — Я знала, что если сотворю заклинание, от которого начнется выкидыш, то Ричард найдет растение, которое называют дыханием матери — единственное, что помогло бы. Я нарочно заставила тебя упасть именно в том месте. Я знала, что когда Ричард отправится на поиски дыхания матери — которое было пересажено с полей Биндамуна туда, где его легко найти, — то обнаружит тропу к перевалу, которая приведет всех вас ко мне. Мой горный лев вернулся и сообщил, что все идет по плану. Как видишь, я не пыталась тебя убить, но потратила очень много сил, чтобы вы оказались в Биндамуне. Повторю, я не хочу вредить тебе, но должна уничтожить маленьких монстров, которых ты носишь. К сожалению, Ричард уничтожил мой зимний дворец. Теперь я хочу, чтобы ты дошла до моего дома в Пределе Агаден, где пробудешь до самых родов. Потом сможешь уйти. Но если это слишком сложно...

Шота дотронулась пальцем до живота Кэлен, и та задохнулась от сильной судороги. Боль была такой сильной, что женщина сложилась вдвое.

Шота наклонилась, продолжая прижимать к животу палец:

—...я могу устроить тебе выкидыш здесь и сейчас, и дело с концом. Что выберешь, Мать-Исповедница? Хочешь отправиться дальше и родить в комфорте и заботе? Или согласна на выкидыш и истекание кровью на этом склоне?

Шота убрала палец, а Кэлен втянула воздух и закричала от боли. Наконец, болезненные сокращения утихли.

— Ладно, ты победила, — сказала Кэлен между судорожными вдохами. — Я больше не доставлю проблем и пойду дальше добровольно.

Шота долго и настойчиво смотрела в глаза Кэлен, словно желая убедиться, что та не врет, а потом медленно кивнула.

— Умная девочка. А теперь никаких глупостей. Мы не остановимся. — Ведьма подняла руку и указала: — Становится темно, но деревья скоро кончатся, и мы окажемся на открытом пространстве, где лунный свет отражается от снега. Мы будем идти всю ночь, чтобы пересечь заснеженный участок, а утром окажемся на болоте, которое охраняет мой дом. Миновав это поганое место, мы направимся в мой прекрасный дворец в Пределе Агаден. Там тепло, и ты сможешь отдыхать до самых родов. Но сейчас нужно идти.

На Кэлен все еще накатывали волны боли, уже слабые. Она чувствовала себя беспомощной и боялась, что Шота могла навредить детям. Она не хотела снова испытать что-то подобное, поэтому кивнула, соглашаясь.

Шота посмотрела на ведьм, которые ловили каждое ее слово. Среди них была и Шейла. Шота махнула рукой.

— Идем дальше. Сейчас же.

Кэлен осознала, что Шота не выказала беспокойства, оказавшись в пределах досягаемости власти исповедницы. Еще больше ее обеспокоило то, что она ощутила незначительное изменение в состоянии силы, которую ей постоянно приходилось сдерживать. Свернутая пружина ощущалась... приглушенно. Словно сдерживание силы многократно усилилось, когда Шота собрала ковен из тринадцати ведьм.

Шота выжидательно на нее посмотрела, и Кэлен ухватилась за корень и начала подниматься вслед за ведьмами. Ниа дышала ей в затылок.

Что-то очень важное, бившееся на задворках разума, беспокоило ее. Она не могла понять, в чем дело, но знала: что-то не стыкуется. Что-то было не так, не складывалось, не имело смысла, но она не могла понять. Несмотря на все усилия, ей не удалось вытащить этот вопрос из темных уголков сознания. Но она знала: если будет думать достаточно долго, то поймет.

Глава 34

Это была долгая и трудная ночь. Кэлен и ведьмы шли по холодным и ветреным нижним склонам шпилей, формирующих грозный венец вокруг Предела Агаден. Вскоре после рассвета они начали непростой спуск. Сначала пришлось идти по глубокому снегу, избегая открытых участков скалы, которые выглядели обманчиво легкими, — на самом деле камни были покрыты черным льдом. Снег хотя бы не давал поскользнуться и упасть на гранитные выступы. Такое падение грозило проломленным черепом.

Чтобы обогнуть опасные ледяные участки, приходилось пробиваться через снег, скопившийся между массивными пальцами скал. Этот сложный маршрут тоже был опасным из-за крутизны снежных рек. Иногда Кэлен казалось, что она не переживет этот спуск. Временами приходилось съезжать вниз. Несколько ведьм уже упали и остановиться смогли далеко не сразу.

Как и все остальные, Кэлен во время скольжения выискивала каменные колонны и упиралась в них ногой, не позволяя себе набрать скорость и полететь кувырком. Некоторые, как вечно недовольная кряжистая ведьма, двигались неловко, но все справлялись. Тормозя о высокую груду камней в конце каждого спуска, они были вынуждены траверсом идти по склону, чтобы достичь следующего, который не заканчивался смертельным обрывом.

Любой, кто пытался добраться до Предела Агаден и не знал дороги через лабиринт высоких каменных шпилей, сталкивался с невероятно сложной задачей — найти единственно возможный путь по опасным склонам. Один неверный поворот, который казался удачным решением, мог привести в тупик или к пропасти глубиной в несколько тысяч футов. Это была лишь одна из множества ловушек Предела Агаден.

Все это время, пока они пробирались по залитым лунным светом заснеженным карнизам, у Кэлен стучали зубы. Больше всего она мерзла от ходьбы по снегу. Все болело, голова раскалывалась. Мышцы ног горели огнем от усилий, уходивших на контролируемое падение по рекам снега, на спуск по крутым гранитным ступеням, на преодоление полей из