Дианкехт глупо улыбнулся:

— Значит, ты беспокоишься из-за моей?

Лилиан пришла в отчаяние и указала на Цицерона:

— Ты не выслушал этого человека? Оонаг бросила бедную девочку в колодец, который ведет в Царство тьмы.

На лице Дианкехта не дрогнул ни один мускул.

— Королева поступила так же со всеми девушками, которые на конном выезде оказывались рядом с Финваной.

Лилиан гневно топнула ногой:

— И вас это нисколько не трогает?

— Если хочешь, я заплачу.

Лилиан сплюнула на пол, чего не подобает делать феям.

— Вы так же трусливы и гадки, как и он, — крикнула она, указывая на Финвану. — Повелитель тьмы найдет достойного соперника в этом шуте.

Цицерон осторожно вступил в разговор. Он уже давно хотел задать вопрос, который вертелся у него на языке.

— Она жива?

Лилиан и Дианкехт обменялись заговорщическими взглядами.

— Анхела жива в том месте или мертва? — не отступал Цицерон.

Цицерон уловил, что существует какая-то суеверная таинственность вокруг всего, что касается Царства тьмы.

— По правде говоря, мы этого не знаем, — робко признался Дианкехт.

Лилиан согласилась с ним:

— Иногда хочется верить, что бедные девушки не погибли, но это скорее мое желание, чем предчувствие.

— Никто этого точно не знает, — признался Дианкехт.

— А я знаю, — из темноты раздался громогласный голос.

Финвана потягивался и громко зевал.

— Я король и знаю все.

Цицерон подумал, что король хочет соврать.

— Вы король не Царства тьмы, а Дэйойн Сайда, — возразил юноша.

— Однако я знаю, как войти и выйти из Ада, знаю, что в нем творится.

— Я этому не верю, — ответил Цицерон, пытаясь задеть и разговорить короля. — Так что же вы знаете?

— Я знаю все, — ответил король, теперь уже окончательно проснувшись.

Печальная Лилиан жалобно сказала:

— Вот как, ваше всезнающее величество? Тогда почему же вы не предупредили нас, что ваша супруга схватит вас и велит отрубить вам голову? Ответьте же мне, давайте же, ответьте мне!

Дианкехт подытожил недовольство феи:

— Вы превысили ваши полномочия, злоупотребили терпением королевы, вашего народа и моим.

Финвана рассердился.

— И ты тоже с ними, Дианкехт? Возможно, ты изменил мне?

Дианкехт ногой раздавил таракана.

— Я вам столь предан, что расстанусь с головой ради вас и рядом с вами. Завтра мы вместе взойдем на эшафот, — вздохнув, пробормотал гофмейстер.

Финвана встал во весь рост и стряхнул с себя остатки соломы:

— Это мы еще посмотрим!

Дианкехт прищелкнул языком:

— Как же вы думаете помешать этому? Мы совершенно беспомощны.

Лилиан грустно поддержала его:

— Оонаг лишила нас волшебных сил!

Дианкехт привел решающий аргумент:

— И я не уповаю на нежданное заступничество. Мы потеряли армию. Наши солдаты перешли на сторону королевы, чтобы спасти себе жизни.

— Я знал, что так случится!

— Если вы все знали, то почему не помешали этому? — упрекнула его Лилиан.

Цицерон присоединил свой голос к этим упрекам:

— Вы ничего не знаете! Вы даже не знаете, что происходит с девушками, которые исчезают в колодце.

— Нет, знаю! — вдруг выпалил задетый Финвана. — Я знаю, как незаметно проникнуть в Ад, надев мантию-невидимку, и как выйти из лесной пещеры. Я — король Финвана!

— Эти девушки погибают или остаются живыми? — без обиняков спросил Цицерон.

— Тебе хочется знать это? — злорадно спросил король.

— Конечно. Скажите мне, — заявил Цицерон.

— У меня нет желания отвечать, — сказал король, хмуря брови.

— Почему?

— Потому что королю не приказывают, его просят.

— Да перестаньте! Похоже, король собирается демонстрировать характер и величие до гробовой доски, — воскликнула Лилиан. — Разве вы не понимаете, что мы завтра умрем? Дайте этому парню возможность спасти мое последнее дитя, если оно уцелело!

Король Финвана потер руки, затем стал перечислять на пухлых пальцах:

— Во-первых, у меня нет ни малейшего желания умирать ближайшие тысячу лет. Во-вторых, король никогда не теряет корону, даже если ее злонамеренно похитили у него. Я требую к себе уважения!

Цицерон пришел в отчаяние. Этот монарх столь влюблен в себя, что даже в тюрьме не собирался отказаться от игры в королей и слуг.

— Ваше величество, умоляю, скажите, жива ли Анхела в Царстве тьмы и можно ли вызволить ее оттуда?

— Во что ты умеешь играть?

Цицерон опешил:

— Как вы сказали?

— Я спросил, умеешь ли ты играть в какую-нибудь игру?

— Какое отношение имеет его умение играть к жизни этой девушки? — поинтересовалась Лилиан.

— Пойми, я не дам тебе столь ценные сведения просто так. Если кто-то нуждается в этих сведениях, то пусть заработает их!

Цицерон оцепенел от удивления.

— Вы хотите сказать, что перед смертью не откажетесь затеять какую-нибудь нелепую игру?

Финвана, точно ребенок, скрестил руки на груди.

— Я поставил свои условия. Ты их принимаешь или нет?

— Ваше величество, вы говорите глупости, — заметил Дианкехт.

Однако Финвана дулся:

— Выбирай, в какую игру играть, иначе я сам выберу ее.

Цицерон почесал в затылке и мысленно прошелся по своим выдающимся способностям. Ни карты, ни домино, ни шашки никогда не были его сильными играми. Цицерон не дружил с азартом. Так что он поставит все на одну игру.

— Шахматы.

Финвана довольно потер руки:

— Просто замечательно!

— Только не в эту игру! — воскликнула фея Лилиан. — Разве ты не знаешь, что он самый лучший шахматист в мире фейри?[10]

— Я играю белыми! — потребовал ободренный Цицерон, пропуская мимо ушей слова феи.

Наконец-то пригодятся миллионы часов, которые он потерял, тренируясь с отцом. Вдруг жизнь, двигавшаяся в неизвестном направлении, неожиданно обрела смысл.

Древние греки верили в судьбу и героев, которые стремились убежать от рока, шли по кругу и оказывались в дураках. Как Эдип, который убил своего отца и женился на собственной матери.