Он должен был понимать, что Бриджит не в порядке. Но он не слушал. Он тоже кричал. Не из-за фотографий, а из-за ее обвинений.

Бриджит была убеждена, что у мужа есть любовница, – возможно, так и было, – но Бриджит просто не могла знать об этом. Так что супруг говорил, что у нее паранойя.

Вслушиваясь в крики, одиннадцатилетняя Кейт, смышленая и трудолюбивая девочка, поняла, что никогда раньше не воспринимала родителей как двух отдельных людей. Не думала о них, как о разных личностях со своими историями, надеждами и ожиданиями. Но они были отдельными людьми. И они ненавидели друг друга. Собственные слезы застали Кейт врасплох, когда она услышала звук бьющегося стекла.

В ярости ее отец бросил в жену кружкой. Бриджит увернулась и кружка разлетелась вдребезги, ударившись о стену. Теперь Бриджит была уверена, что муж хочет ее убить.

Она спрятала все кухонные ножи. Большинство она просто сложила на чердак, а те, что нужны были для готовки, она носила с собой.

По ночам она прокрадывалась в спальню, которую Кейт делила с младшей сестрой, запирала двери и устраивала себе постель на полу между двумя кроватями. «Я ему не доверяю, – шептала она. – Мы не можем верить вашему папе».

Недоверие заразительно. Дети начали недолюбливать отца, избегать его, бояться. И все же я еще могу представить версию событий, где он, наконец, ищет помощи. Может, во мне говорит уязвленная гордость за профессию. Что-то явно было не так, и если бы он только это заметил – а он должен был заметить, – он мог бы что-то предпринять.

«Он либо не понимал, либо просто не хотел с этим разбираться», – говорит Кейт.

Она совершенно не собирается пытаться влезть ему в голову, описывает только его «отсутствие».

Однажды он просто исчез.

Все, что произошло дальше, было незаметно для представителей взрослого мира.

«Гипотеза дрейфа» (drift hypothesis) – термин, используемый в социальной эпидемиологии. Он относится к неспособности противостоять обстоятельствам и движению вниз по социальной лестнице у людей с хроническими психическими расстройствами. Эта гипотеза объясняет очевидную концентрацию психически нездоровых людей в низших слоях общества. Но гипотеза дрейфа не может полностью объяснить такой феномен. Контраргументом здесь может быть уже обсужденное нами утверждение о социальных причинах болезни. Миллионы дополнительных сложностей и стрессовых факторов, с которыми сталкиваются люди в тяжелом финансовом положении, скорее всего, вносят вклад в причины психических расстройств, а также снижают шансы на восстановление.

Так или иначе, не может быть сомнений, что так называемые психические расстройства идут след в след за неравенством и нищетой.

Бриджит открыла парадную дверь, на пороге стоял человек из районного управления. Он говорил серьезно и настойчиво. «Вы не оплатили аренду, – четко и просто. – Мы забираем вашу собственность. Больше вы здесь не живете».

Кейт стояла в дверном проеме, прямо за матерью. Она до сих пор помнит этого человека. Темную ухоженную бороду. Куртку, накинутую поверх мятого костюма.

Бриджит попыталась спорить, но мужчина перебил ее. Здесь не может быть никаких возражений. «Вы можете забрать сумку своих вещей и по сумке на каждого из детей. Вы выезжаете сегодня».

Кейт вспоминает волну паники и недоумения. Помнит, как положила свою любимую куклу в сумку. Они никогда еще не были бездомными. Ей не приходило в голову, что люди могут оказаться в ситуации, когда им некуда идти. Так что она знала, что они должны пойти куда-то. Она понимала, что не может взять свои вещи, но знала, что они идут куда-то. «Потому что все идут куда-то», – объясняет она.

И они пошли. Для начала их «временно переместили» на несколько миль – дали квартирку с одной спальней, без двора, для семьи из пяти человек. Детей перевели в новые школы в бедных районах. Это было ужасное, пугающее время. «Естественно, мама была нездорова, – тихо говорит Кейт. – Но никто не понимал, что она нездорова. Я не знаю, изменилось бы что-то или нет, но никто не понимал. А потом эта штука взяла верх». Они остались в однокомнатной квартире на год: год, который запомнится перепалками с братьями и сестрой, жестокими соседями и тошнотворным ощущением, что в любой момент может стать еще хуже. Затем, после серии бюрократических ошибок с пособием Бриджит на жилье, в дверь снова постучали.

В этот раз их выселяли на улицу.

«Наверняка были какие-то предупреждения», – признает Кейт. Она понимает, что их бы не лишили дома в обход какого-то официального процесса: писем, звонков, визитов. Проблема, объясняет она, была в том, что мама уже не могла взять себя в руки. Она не думала наперед, не планировала ничего дальше, чем на один день. Она просто плыла по течению жизни.

Постепенную деградацию организаторских навыков и силы воли Бриджит можно, оглядываясь назад, отнести на счет затягивающейся петли «шизофрении». Но ее дети никак не могли этого знать. Так что забудем о преимуществах нашей осведомленности и посмотрим на тринадцатилетнюю девочку, втиснутую на заднее сидение такси, окруженную пластиковыми пакетами с упакованными в спешке вещами. Ее младший брат устал, он ворчит и ерзает у нее на коленях. Сестра сидит посередине и всхлипывает. Старший брат прижимается скулой к окну и агрессивно смотрит в ночь. Он теперь все время злится. Он давно перестал утруждать себя походами в школу, и мать ничего на это не сказала. Когда они с Кейт ссорятся (а это происходит часто), в ход идут ноги и кулаки.

Бриджит сидит впереди. Она объясняет водителю слегка чванным и напускным тоном, что это все бессмыслица, потому что у нее достаточно денег, просто они припоздали, но если он довезет их до отеля, то она наверняка к утру все исправит.

Но к этому времени уже третий отель выставляет их за порог, потому что у Бриджит нет кредитки.

Водитель бросает взгляд через зеркало заднего вида на Кейт и остальных. Он выключает счетчик. Кейт благодарна ему по сей день. В эту ночь он бесплатно возил их по Лондону часами.

Наконец, им предложили комнату в общежитии YMCA[37], где они провели следующие две недели. Кейт не помнит, как так получилось, что мать решила переехать в Ирландию и поселиться поближе к семье. Но она помнит путешествие на ночном пароме и как они прибыли в Арклоу – маленький городок на восточном побережье Ирландии, где проживала семья Бриджит. И она помнит крошечный домик с двумя кроватями. В нем было темно и ужасно холодно. Водопровод не работал. В крыше была дыра, а потолок стал черным от плесени. Ковры тоже были влажными. Кейт поставила рядом с кроватью ведро. Когда шел дождь, в ведро капали большие звонкие капли.

Все идут куда-то, и они пришли сюда.