то, что горы свернуть, всю историю вспять повернуть можно! Россия буквально полна сдерживаемой до поры энергией, готовой выплеснуться наружу весенним половодьем на всю степную ширь. И все, что нужно — направить этот могучий поток в нужное русло.

Время, отведенное мне неведомыми силами на подготовку, закончилось. И несмотря на все старания и массу приложенных усилий успели далеко не все. Что ж, такова судьба моей Родины во все времена и при всех любых правителях. Что не успели — придется доделывать по ходу боевых действий. Благо, обстоятельства нам благоприятствовали. Несмотря на то, что свою эскадру из 17 вымпелов, включая 8 линкоров, 4 фрегата и пять небольших пароходов, англичане вывели в море еще 11 марта, но по факту до Киля они добрались только в конце месяца.

Враг готовился к противостоянию с Россией очень серьезно. В Лондоне и Париже никаких иллюзий не было. Они осознавали, насколько сильна русская армия. И опасались нас даже больше, чем мы того заслуживали, признаюсь честно.

К Ганге британский флот подошел 17 апреля, но Финский залив медленно очищался ото льда, и вице-адмирал Чарльз Нейпир повел свою эскадру к берегам Швеции. В этом маневре имелся еще и тот умысел, что Лондон жаждал убедить шведов вступить в войну с Россией. Расчеты британцев были на вербовку достаточного количества пушечного мяса — из поляков, которых активно подталкивали к началу восстания против Николая I, и шведов, уже не единожды битых русским оружием. Кроме того, рассчитывали и на финнов. И в этой сложнейшей ситуации правительству в Санкт-Петербурге требовалось много ума и стойкости, чтобы не допустить такого развития событий.

К счастью для нас (а скорее всего и для них), ни поляки, ни шведы воевать не захотели. Что же до финнов, стесненных после появления вражеского флота в морской торговле и рыболовстве сверх всякой меры, то они не только не возмутились против российского владычества, но решительно встали против захватчиков в этом масштабном, охватывающем значительную часть мира от Тихого (тогда именовавшегося Восточным) океана до Балтийского, Белого и Черного морей, противостоянии. Впрочем, все это стало известно гораздо позже.

Так что, пока эскадра сэра Нейпира осторожно крейсировала по Балтике, мы использовали каждую минуту, чтобы завершить свои приготовления и встретить врага во всеоружии.

Что считать датой рождения корабля? Закладку на стапеле или, быть может, вступление его в строй полностью оснащенным и укомплектованным. Или же спуск на воду? Сегодня мне предстояло участие именно в этом мероприятии. Финский залив и Нева совершенно очистились ото льда, подготовительные работы окончены, экипажи сформированы, и даже враг уже появился. И только наши канонерки все еще стояли на берегу. Впрочем, сейчас мы это исправим.

Если бы дело касалось линейного корабля или фрегата, случилась бы пышная церемония, с присутствием государя и свиты, торжественным молебном, салютом и прочими празднествами. Но отец занят смотром гвардии, придворные сидели как пришибленные, а отцы церкви молились об одолении супостата. Может, оно и к лучшему.

В общем, все обошлось без помпы. Присланный преподобным митрополитом Никанором священник прочитал все положенные случаю молитвы, окропил святой водой корпуса лодок и усердно крестящихся строителей. Досталось и официальным лицам, то есть мне, фон Шанцу, Путилову, Головнину, новому командующему кронштадтским гарнизоном Граббе и всем остальным, кто имел неосторожность приблизиться.

— По обычаю полагается разбить о борт спускаемого корабля бутылку шампанского, — пошутил находившийся в приподнятом настроении адмирал.

— Полно, Иван Иванович, — хмыкнул я в ответ. — У нас сегодня полтора десятка корпусов, да завтра еще восемь. Хотите оставить столичные магазины без продукции Клико? К тому же бутылки у них крепкие, не приведи Господь, сразу не разобьются, пойдут слухи, вспомнят про приметы… оно нам надо, эти суеверия поощрять?

— Что же, совсем без празднования обойдемся?

— Отчего же. Как человек русский и истинно верующий предлагаю всем участникам обойтись водкой. Но только по завершению операции. У вас все готово?

— Так точно!

— Тогда с Богом!

Получив разрешение, адмирал энергично махнул рукой, после чего рявкнула маленькая сигнальная пушчонка, затем послышались звуки ударов, и скоро первая канонерка заскользила по смазанному салом настилу к воде. Прошло несколько томительных секунд, и вот будущий боевой корабль оказался в стихии, для которой и был предназначен.

— Ура! — заголосили во всю глотку строители и матросы, многие из которых принялись срывать шапки и бросать их вверх.

— Продолжайте! — кивнул я, и все повторилось.

Наконец, все четырнадцать канонерок закачались на мелкой невской ряби. Для ускорения работ, котлы и машины были уже смонтированы. Оставалось осмотреть корпуса, исправить мелкие повреждения, если таковые появятся, после чего их можно будет вооружать, и в бой! Для начала, конечно, немного учений, чтобы закрепить полученные на берегу знания, но времени почти не осталось.

— Слава тебе Господи! — набожно перекрестился Путилов.

— Нервничали, Николай Иванович?

— Не без этого, — признался чиновник. — Уж, кажется, все проверено, ан нет, зудит в груди червоточинка, вдруг все пойдет не так!

Окончившие требу священник и помогавший ему семинарист подошли прощаться. Следовало сказать им пару любезных слов и пригласить к столу, но имя батюшки совершенно вылетело из головы.

— Благодарю, отец…

— Паисий.

— Вот-вот. Не откажите отобедать с нами.

— С превеликим удовольствием.

— И спутника своего не забудьте. Вон он как растрогался, чуть не плачет…

— Непременно. Юноша сей весьма усерден и в вере тверд, не то, что иные и прочие.

— Как зовут?

— Иоанн Сергиев.

Имя это ничего мне не сказало, да, честно говоря, было не до того. Предстояла еще одна встреча с человеком, который, с одной стороны, был совершенно необходим для моих планов, с другой, до крайности меня раздражал. Звали его Эммануил Нобель.

Так уж случилось, что в Петербурге не слишком много заводов, способных выполнять заказы морского ведомства. Поэтому избежать сотрудничества с ушлым шведом не было никакой возможности. Собственно говоря, ничего дурного в этом не было, если бы господин Нобель не лез, куда его не просят.

То, что основой обороны будут мины, было понятно еще задолго до войны. Поэтому нет ничего удивительного, что в его фирме была разработана собственная конструкция оных, и как только в воздухе запахло порохом, предприятие Нобеля начало штамповать их в промышленном масштабе. Проблема была лишь в том, что его продукция меня не устраивала. О чем, разумеется, производитель был извещен. Но…

Для начала господин Нобель заручился поддержкой важных господ. В том числе князя