дорогого принца. Хлопает глазками, смотрит на тебя таким ранимым щенячьим взглядом, что почти невозможно сказать ему «нет». А если это не сработает, он просто будет донимать тебя, пока ты не уступишь. Несносный ребенок.

Я едва не улыбнулся. Когда-то Кирран был именно таким. Когда мы только познакомились. Принц Железного Королевства был благородным, мягким и неизменно вежливым – даже со своими врагами. Он также был упрям, безрассуден и невыносим, но, по крайней мере, вел себя цивилизованно, так что на него было трудно сердиться. Узнав правду о нем, я думал, что возненавижу его. Но мой племянник сделал все возможное, чтобы я относился к нему не только как к члену своей семьи, но и как к другу. И, к моему удивлению, у него получилось. Когда-то, не так давно, Кирран был моим единственным другом.

И он совершенно не был похож на того холодного, бесчувственного незнакомца, который появился на военном совете в Тир-на-Ног; его взгляд был отрешенным, когда он объявил дворам, своей собственной семье, что они теперь его враги.

– Я поняла, что что-то не так, когда она вернулась с этой… штукой… на шее, – сказала Леананши, и у меня скрутило живот. – То была мерзкая магия, дорогой. Уж не знаю, где она его взяла, но видеть его в своем доме я не пожелала. Дрянная девчонка не сказала мне, где достала его, – только то, что он связывает ее с Железным Принцем, и она не может его снять. Надо было выгнать ее еще тогда. Но я позволила ей остаться, как мягкосердечная дура.

– А где сейчас Аннуил? – спросила Кензи.

– Последний раз я видела летнюю девушку, – размышляла Леананши, – через несколько ночей после разрушения Завесы. Она находилась в особняке, когда исчезло Междумирье. Не знаю, как ей удалось выжить, и что случилось со всеми изгнанниками и полукровками в этом доме, когда Завеса пала. Знаю лишь, что в ту ночь я вернулась из мира смертных, а Междумирья нет. Когда Завеса восстановилась, и я снова смогла войти в Междумирье, от моего особняка ничего не осталось, кроме якоря. Все исчезло.

– Несколько ночей спустя, – продолжала Леананши, – Аннуил пришла ко мне и объявила, что уходит. Что с принцем что-то случилось, и она должна уйти, пока амулет ничего не натворил. Или вроде того. Я тогда не особо слушала.

Кензи моргнула.

– Тебя не взволновало, что Аннуил уходит?

– Уж прости меня, дорогая, но мой дом исчез. Междумирье больше не существовало, и эта девушка, как мне казалось, прямо сказала, что она частично ответственна за его исчезновение. – Глаза Леананши сверкнули, когда она покрутила в руках мундштук. – В то время я пребывала не в самом благодушном расположении духа. Ей повезло, что я была измотана ремонтом. Иначе украсила бы свой кабинет эссенцией летней девушки.

– Что с ней случилось?

Королева Изгнанных сомкнула губы вокруг мундштука, а затем выпустила облако дыма, жутко напоминавшее летнюю фейри. Дымный образ скривился от какого-то незримого ужаса, подхватил свои юбки и убежал.

– Я сказала ей убираться с глаз моих, – сказала Леананши, глядя вслед улетающему дыму. – Сказала, что если увижу снова, то оторву ее прелестную головку.

Она быстрым движением взмахнула мундштуком, и голова облачного фейри отделилась от тела, а затем обе части превратились в ничто.

Кензи сморщила нос.

– Так что нет, дорогие, – закончила Королева Изгнанных. – Боюсь, в последнее время я не видела летнюю девочку. Как я уже сказала, меня занимало возведение моего дома с нуля.

– Мы должны найти ее, – настаивала Кензи. – Нам надо забрать амулет, пока не стало слишком поздно. Она сказала, куда направляется или что ищет?

Леананши вздохнула.

– Не имею ни малейшего понятия, что она ищет, птенчик. Но я знаю, куда она пошла. Хотя вам это не поможет. – Она снова сделала затяжку и выдохнула длинную струю дыма, которая поплыла по воздуху, подобно реке. – Летняя девушка отправилась к границе Дикого леса, – протянула Темная Муза, – мимо Реки снов. За границы Лета и Зимы, прямо в Густолесье.

В большой, уютной комнате повеяло холодом.

– Густолесье? – повторила заинтригованная Кензи. – Что это? Еще один край Небыли?

– Да, – пробормотал я, вспоминая крупицы информации, которые собрал за все эти годы о Густолесье. Совсем немного, но я знал, что это была самая глубокая и мрачная часть Небыли, место, куда обычные фейри редко отваживались заходить. Никто ничего не знал о Густолесье: что он из себя представляет, какие твари там обитают. – Похож на Дикий лес, но… больше. Предположительно, это самая древняя часть Фейриленда.

«И, вероятно, самая опасная».

– Именно, дорогой, – согласилась Леананши. – Густолесье – это огромная, нетронутая дикая местность Небыли, за пределами всех дворов, Дикого леса и привычных видов. Только храбрецы или совсем отчаянные осмеливаются пересечь Реку снов и отправиться в Густолесье. И многие из тех, кто пытается пройти через него, никогда не возвращаются обратно.

– Серьезно? – Ну разумеется, эти сведения нисколько не отпугнули Кензи. Часть Фейриленда, которая была более таинственной и опасной, чем все остальные? Я практически видел, как блестят ее глаза. – Но зачем Аннуил идти в Густолесье? – поинтересовалась она.

– Мне не известно, голубка, – беззаботно ответила Королева Изгнанных – Поговаривают, в самых темных уголках Густолесья таятся древние секреты и запретные знания. Если Аннуил ищет что-то конкретное, знания или силу, например, это вполне подходящее место. Однако выследить летнего сида в лесу достаточно сложно. Если сиды не хотят быть найденными, то и отыскать их практически невозможно. А выследить летнюю сиду в Густолесье, который больше, темнее и бесконечно опаснее, – совсем другое дело. Дорогие, вы не можете броситься на поиски девушки, не зная толком, куда направляетесь. Вам понадобится проводник.

– У нас есть Грималкин, – напомнила Кензи, взглянув на кота, сидящего на скамейке у рояля. Его глаза были закрыты. – Он может подсказать нам дорогу, верно?

Леананши хмыкнула.

– Как бы Грималкин не пытался убедить вас, птенчики, в обратном, но даже он не знает всего про Небыль. Шокирует, верю. Но если хотите отыскать летнюю девочку в Густолесье, то вам поможет только одна персона. Полагаю, наш дорогой Грималкин прекрасно знает, о ком я говорю.

– Ты серьезно? – Грималкин открыл желтые глаза и презрительно оскалился. – Призвать его? Чтобы выследить летнюю фейри в Густолесье? Не знаю, захочет ли он вообще откликнуться на эту просьбу.

– Он явится на твой зов, дорогой.

Кот поджал уши.

– Ну-у, раз нет другого выбора, – сказал он с полным отвращением. – Хотя кое-кто будет мне сильно обязан, когда все закончится. Но не волнуйтесь, люди. – Он бросил на меня полный недовольства взгляд. – Я обо всем позабочусь.