Конышев пытался переварить услышанное. В душе, возможно, он и понимал, что Гуров говорит правду, но, отказываясь ее принимать, воскликнул:

— А откуда вам вообще все это известно? И про звонки, и про встречи, и про… планы Маргариты?

— Ну, кое о чем я догадался сам, сопоставив факты, кое-что дополнил Емельяненко.

— И вы ему верите? — скривился Конышев.

— Верю, потому что сам так думаю и потому что это подтверждают факты. Звонок от Воронова в телефоне Маргариты. Звонок с его же номера зафиксирован у Емельяненко. Вы вообще понимаете, к чему я веду?

Конышев уже ничего не понимал. Он просто смотрел на полковника и хлопал глазами.

— Вашей дочери нужны были деньги. И она сделала слепок с ваших ключей от сейфа, который передала Надежде Кругловой — точнее, той, кто выступал под этим именем. Вот так ваша дочь в сговоре с сообщницей «опустила» вашу фирму. И этот факт не вызывает у меня сомнений.

Новое откровение о собственной дочери почему-то уже не заставило Виктора Станиславовича схватиться за сердце. Кажется, где-то в глубине души он уже признал факт, что совершенно не знал собственную дочь. И сейчас, медленно проводя рукой по щеке, он произнес:

— Но среди знакомых моей дочери никогда не было Нади Кругловой — я имею в виду, девушки, внешне похожей на ту, что работала у меня.

Гуров развел руками, давая понять, что это обстоятельство еще предстоит выяснить. Конышев посидел молча, потом вскинул на Гурова взгляд и тихо спросил:

— И где же… деньги?

— Этого я пока не знаю. Как и того, кто убил вашу дочь. Звонок Воронова, а также рассказ Емельяненко заставляют меня подумать о версии, что это связано с ним.

— Воронов убил мою дочь? — прошептал Конышев. — Сейчас, четыре года спустя?

— Само по себе это не слишком удивительно. Но это пока только версия. Хотя она многое объясняет — например, почему при Маргарите не было найдено денег, украденных из вашей конторы. Их забрал Воронов, убив ее. А следом пришел Емельяненко и застал вашу дочь уже мертвой…

— То есть… Вы уже точно это знаете? — медленно спросил Конышев, утирая лоб.

— Я же говорю, что это пока версия, но я обязательно узнаю. Просто думаю, кто мог бы мне в этом помочь. Я держал в уме два варианта — вас и Емельяненко. Но теперь, побеседовав с вами, делаю ставку все же на него.

— Но почему? — воскликнул Конышев. — Кто, как не я, отец, потерявший дочь, могу помочь найти ее убийцу?

— Вот именно, что вы, как убитый горем отец, можете не совладать со своими эмоциями, — возразил Гуров. — Они и так у вас через край. Не стоит брать вас на это дело, успокойтесь. У меня к вам еще только один вопрос, и я пойду.

Однако Гуров не успел задать свой вопрос: раздался звонок в домофон. Конышев пошел к двери, бормоча про себя с радостью: «Ох, ну вот, наверное, и Антон!»

Гуров на всякий случай прошел в прихожую. Конышев открыл дверь и дождался, когда приедет лифт. Наконец створки его раздвинулись и оттуда вышел молодой мужчина лет двадцать восьми, одетый в стильную куртку, под которой виднелся хороший костюм. В правой руке мужчина держал небольшой чемоданчик, взгляд его был взволнованным.

— Дядя! — шагнул он навстречу Конышеву. — Вот и я!

— Антон… — Конышев, преодолев секундное замешательство, также шагнул навстречу и обнял племянника, оставшегося единственным ему близким человеком. — Антон, господи! — отступив на шаг, заметил он. — Как же ты изменился! Возмужал, выглядишь отлично… Вот что значит человек с положением! Сколько же мы с тобой не виделись?

— Почти пять лет, дядя, — напомнил Антон. — Вот, приехал по твоему звонку…

— Да, да, — мгновенно опечалился Конышев. — Так бы и не встретились, если бы не это… горе. Ах какое горе, Антон, ты не представляешь!

— Представляю, дядя, — посерьезнел Антон. — Сам в шоке был, потому и прилетел сразу. Хорошо, билет удалось взять без проблем. Прямо из Сургута и рванул к тебе.

— Спасибо, дорогой, — вздохнул Конышев. — Ты уж прости, если что раньше… — он запнулся.

— Да ладно! — Антон похлопал Конышева по плечу. — Я и сам виноват. Таким болваном был — вспомнить страшно!

— Ну, теперь все будет по-другому! — твердо проговорил Конышев. — Теперь я тебя не оставлю. В любой момент — слышишь, в любой! — можешь приезжать, жить сколько угодно… Если что еще понадобится — знай: у тебя есть тот, кто подставит тебе плечо.

— Спасибо, — кивнул Антон и тут увидел Гурова. Во взгляде его повис вопрос.

— Да! — спохватился Конышев. — Это полковник Гуров из МВД, он как раз занимается… убийством Риты.

— Рад познакомиться. — Антон протянул Гурову прохладную после улицы ладонь, прошел в комнату и сел в кресло. — Как ваше… расследование? Простите, что вмешиваюсь, просто Рита была моей сестрой, и мы очень дружили.

— Расследование идет, — заверил его Гуров.

— Если понадобится моя помощь, можете рассчитывать. В том числе и материально, — сказал Антон. — На расходы там и все такое… Я и так в долгу перед дядей, да и перед Ритой тоже. Хоть после смерти ее долг верну.

— Благодарю, этого не требуется, — успокоил его Гуров. — Если не возражаете, мы договорим с вашим дядей, и я оставлю вас вдвоем. Это ненадолго.

— Конечно, разумеется! — живо отозвался Антон, подхватил свой чемоданчик и скрылся за дверью.

— Единственная родная кровь, — вздохнул Конышев. — А повзрослел-то как! Кто бы мог подумать?

— Виктор Станиславович, — вернул Гуров Конышева к действительности. — Последний мой вопрос касается проблемы, с которой вы обратились ко мне изначально. А именно, сорванных сделок в вашей конторе. Мы провели проверку по этому вопросу и вот что выяснили. — Гуров положил перед Конышевым распечатку статьи, в которой рассказывалось о криминальной направленности фирмы «Зодчество».

Конышев надел очки и стал читать.

— Что за бред! — воскликнул он, отбрасывая листок в сторону. — Кто это написал?

— Некто Бэтмен, — усмехнулся Лев и, поймав недоумевающий взгляд Конышева, пояснил: — Это псевдоним. Неизвестно, как зовут этого человека на самом деле и кто он таков — возможно, это коллективное творчество.

— Бред! Какой бред! — Конышев в волнении заходил по комнате. Потом быстро подошел к Гурову, склонился над ним и сказал: — Я вас уверяю, что никогда в жизни не занимался ничем подобным! Это все чьи-то происки! Меня желают вывалять в грязи, чтобы… — Он неожиданно замолчал, резко выпрямился и прошептал: — Я понял. Меня хотят извести. Уничтожить, растоптать… Не только как бизнесмена, но и как человека. Распускают грязные сплетни, убивают сотрудников, убивают дочь… Кто-то нацелился на меня всерьез…

Гуров задумчиво посмотрел на него:

— А имя Андрей Марычев вам незнакомо?