достать удостоверение. Вид его подействовал на парня удручающе.

– Видишь ли, в полиции лежит заявление от гражданки Антохиной о пропаже ноутбука. А на этом снимке с камеры видеонаблюдения ты стоишь возле лифта в ее доме. В руках у тебя сумка с краденным.

– Она его у меня в машине забыла.

– Ясно, – хмыкнула я.

Мне действительно было ясно: кто-то из них врет. Хорошо, что договориться об общей версии они пока не смогут.

– Что вам ясно? – с раздражением переспросил он, покосившись на посетительницу.

Я поманила его пальцем. Он сделал два нерешительных шага по направлению ко мне.

– Мне ясно, Павел, что у тебя большие неприятности. Твоя девушка, Наташа, убита…

– Никакая она мне не девушка, мы расстались.

– Хорошо, подруга. Кто-то зверски лишил ее жизни. Ты ведь не можешь об этом не знать?

Он глупо улыбался, губы его подрагивали, точно парень собирался расплакаться.

– Но вот что тебе вряд ли известно, так это то, что еще одна твоя давняя подруга сейчас находится в отделении полиции.

Лазарев громко сглотнул.

– Если Наташе уже не помочь, то Весте еще можно, – спокойно сказала я. – Подумай об этом.

Я взяла салфетку, достала ручку из сумки и записала на ней свой номер телефона. Я знала, что он не позвонит.

– Меня попросили помочь родители Весты. Цели отправить ее или тебя за решетку у меня нет. Но и покрывать твою подругу я не стану. Подумай, если она тебе дорога и ты можешь что-то рассказать…

В этот момент в кофейню вошел новый посетитель. Я широко улыбнулась Лазареву и пропела:

– Позвони мне, котик!

Такого он точно не ожидал, а потому так и остался стоять и хлопать ресницами, провожая меня взглядом.

Я вернулась на автобусную остановку и набрала номер Вити. Он сразу ответил.

– Виктор. – Я быстро представилась.

– Я вас в контакты записал, – довольно произнес он, будто хвастался каким-то особым умением.

– Та тетрадь, которая была в сумке. Ты сказал, там было что-то похожее на шифр, так?

– Вроде того. Там вообще что-то странное было. Может, ходы шахматные?

– Космос не пытался разгадать то, что было в ней зашифровано?

– Нет, – без колебаний ответил Виктор. – При мне не пытался. Да и вряд ли стал бы. Зачем?

– Просто из любопытства. Ничего из написанного там ты случайно не запомнил?

– Нет, – подумав, сказал он и вдруг оживился: – Ой! Есть идея. Там страницы по краю были красивым таким орнаментом оформлены. Я сам рисую, и я его себе на телефон сфотографировал, хотел повторить.

– Повторил?

– Да после Космонавта как-то не до этого стало, – мигом погрустнел он.

А я вдруг подумала, как ласково звучит это прозвище Космоса из уст Вити.

– Фото у тебя сохранилось?

– В облаке точно есть. Я сброшу сообщением.

Фотографию страницы из тетради я получила по дороге в контору. В автобусе трясло, рассматривать с экрана было неудобно. Поэтому, добравшись до работы, я отправилась прямиком в кабинет Селиванова с целью распечатать изображение. Дверь была заперта. Я огляделась, прикидывая, к кому бы зайти, но тут увидела Антона в конце коридора. Завидев меня, он принялся радостно размахивать руками.

Надо признать, настроение после появления в отделении Весты было у него уж слишком приподнятым.

– Где девчонка?

– Внизу. В лабораторию съездили, ждем результата.

– Быстро вы.

– Ага, – радостно отозвался Селиванов, отпирая кабинет.

Мы вошли, а я отправила изображение ему на почту и попросила распечатать.

– Что это? – нахмурился он, открыв файл.

– Возможно, ключ ко всем нашим тайнам.

– Поясни.

– Распечатай, и я попытаюсь. Я его еще сама не видела.

– Что по девчонке скажешь? – доставая листок из принтера, спросил он, по обыкновению надеясь, что я все сделаю за него, включая необходимые умозаключения.

– Она чего-то боится, а потому молчит.

– Покрывает кого-то?

– Беда в том, что многие в ее окружении уже мертвы и вариантов, кого покрывать, осталось немного.

– А тот тип на «рено»?

– Видела его сегодня. Разговаривать со мной парень не пожелал.

– Так мы это быстро организуем. В участке, как известно, и стены помогают.

– Кому?

– Неразговорчивым, – хохотнул Селиванов. – Что у тебя на него есть?

Я кратко рассказала подробности обстоятельств, при которых к Весте вернулся ноутбук.

– А фото, – я придвинула листок поближе к себе. – В сумке от ноутбука была тетрадь. Это копия одной из ее страниц.

– Думаешь, это нам поможет понять, кого покрывает Антохина?

– Веста может никого не покрывать…

– Значит, она и есть убийца?

– Значит, она просто боится стать следующей жертвой. Ей страшно за себя. Вот и все.

Селиванов засопел, а я взглянула на листок. В детстве отец учил меня разгадывать самые сложные головоломки и шифровки. Потому к любым ребусам и загадкам я могла найти ключ за считаные минуты. Здесь же все было настолько просто, что вызывало снисходительную улыбку.

Взяв чистый лист и карандаш со стола Селиванова, я устроилась на диване. Совсем скоро мне удалось перенести все на бумагу.

В тетради были зашифрованы имена, иногда прозвища, номера телефонов, даты, время и адреса. В конце каждой строки имелись два числа, записанных через тире. Мне не понадобился калькулятор, чтобы вычислить их кратность.

Я встала и протянула Антону лист, который он принялся внимательно изучать.

– Записная книжка? – нахмурился он.

– Вроде того.

– И это в век высоких технологий!

– Вот именно. Как думаешь, зачем действовать по старинке, когда есть возможность все держать в телефоне? Тем более если родился ты позже этой самой «старинки»? Еще и шифровать записи?

– Из осторожности. – Селиванов почесал нос кончиком карандаша.

– Но самое интересное не это. Покойный ныне Космос утверждал, что записи в тетради сделаны другим почерком, не Антохиной.

– А ему почем знать?

– Во-первых, они вместе учились. Во-вторых, он был в девушку без памяти влюблен и знал о ней довольно много.

– И чью же тетрадь Антохина носила в сумке? И что значат все эти странные имена и даты?

– А ты посмотри справа, числа видишь?

Селиванов кивнул.

– Сколько стоит один грамм найденного у Антохиной наркотика?

– Черт! – Он хлопнул в ладоши. – Это вес и цена.

– Молодец, – похвалила я коллегу.

– Ты гений! – воскликнул он.

– Это тот самый мост.

– Что?

– Ну проект Южного моста, за который якобы переживала Веста. Не было никакого чертежа. В пропавшей сумке была тетрадь, которая куда ценнее ноутбука. Именно ее Веста хотела вернуть.

– Это контакты покупателей?

– Ну не думал же ты в самом деле, что такое количество дури она хранит для личного использования?

Селиванов промолчал, из чего я заключила, что вполне себе думал.

– Выходит, кто-то ей этот список дал…

– Кто бы это мог быть? – улыбнулась я.

– Витязь? – испуганно произнес Селиванов.

– Как ты говорил? Не собственными руками, зачем мараться?

– Борисов, значит.

– Учитывая специфику их бизнеса и плотное общение Весты с Борисовым, вполне вероятно, что он.

– Как мы это проверим?

– Действительно, как? – передразнила я. – Кто на труп с улицы Фурманова выезжал? Пусть поищут в квартире образцы почерка. Но ты всегда можешь спросить об этом саму Антохину, показав ей распечатку.

– Спросишь у нее, – чертыхнулся Антон.

– Говорю тебе, она боится. Сам посуди. Череда смертей. О кончине Борисова она, похоже, только сегодня узнала от нас. Но наверняка пыталась с ним в последние дни связаться. Ответить он, само собой, ей уже не мог, что вряд ли добавляло ее душе спокойствия.

– Получается, боится она Витязя?

– Полагаю, что так. Но она может и сама не знать, кого, собственно, боится. Вряд ли Борисов досконально все объяснил. Неизвестность, кстати, всегда пугает особенно сильно.

– За что Витязь всех-то порешил? Без разбору! Борисов понятно, у них там свои дела и счеты. Сухова, если верить твоей Весте, была его бабой. Тут еще можно понять. Попала под раздачу. А тот блаженный при чем?

– Космос?

– Ну.

– Почему сразу блаженный? Ты его не видел ни разу.

– Имя наводит на мысли…

– Ты лучше свои мысли в правильное русло пускай. Ремень от ноутбука был у него в квартире.

– Так, – Селиванов внимательно на меня поглядел и даже подпер щеку рукой, приготовившись внимать каждому моему слову.

Я поразилась чужой несообразительности.

– Значит, и сумка была.

Антон хлопал глазами.

– И тетрадь.

– А, – наконец выдал он. – Свидетель, значит. Но там все зашифровано было, записи эти.