Но Наташа уперлась. Вы, говорит, меня не понимаете, мне за учебу платить, отчислить грозятся. Но я думаю, там в другом дело было…

– Она сама пристрастилась и боялась лишиться доступа к быстрому кайфу? – догадалась я.

– Да, она очень изменилась. И мысли какие-то фантастические были. Она решила, что устроит мужчине своему ночь любви, и тот даст ей чуть больше времени. Ну а пока она либо заново сбыт наладит, либо блокнот найдет. Забронировала номер в гостинице, поехала туда, рассчитывала уговорить его. Тимофею, конечно, сказала, что наркотики вернуть хочет, ну и сюрприз сделать. А он не дурак, прислал ей заранее сообщение, чтобы она ему ночью пакет из окна гостиничного номера сбросила. Светиться не хотел. Это она в фантазиях своих наркотических пребывала, а он трезво мыслил.

– Про сообщение от него откуда знаешь?

– Она Весте написать успела.

Я вспомнила, что часть переписки с Наташей в телефоне убитой была стерта.

– Значит, живой она после той ночи не вернулась.

– Не вернулась, – подтвердила Юля. – Надо было просто отдать их. И все было бы хорошо. Зависимость лечат…

Она что-то говорила про клиники и врачей, а я вдруг подумала, что именно это пыталась сделать Веста тогда, у дома Борисова. В тот день она узнала, что Наташа погибла. И приняла единственно правильное в этом случае решение: вернуть наркотики. Но опоздала. Борисов уже не мог открыть ей дверь или ответить на звонок.

Избавиться от наркотиков она боялась. Тимофей мог догадаться, у кого Наташа их хранила. Поэтому пришлось оставить пакет у себя и ждать, когда он наконец выйдет на связь.

– Лазарев обо всем знал? – уточнила я.

– Нет.

В ее ответе было столько твердой уверенности, сколько, пожалуй, может быть только у бескорыстно любящего человека.

– Наташа платила Весте за хранение? – спросила я, вспомнив, что Антохина зачем-то придумала историю про подработку в профсоюзе для родителей.

– Я в их дела не лезла.

Кажется, Юля была самой здравомыслящей в этой странной компании.

Выходит, Веста отчаянно пыталась вернуть свою сумку с ноутбуком и блокнотом, чтобы помочь Наташе. Ну а после того, как Борисов ту убил, записи нужны ей были, чтобы обезопасить себя. Она рассчитывала передать записи вместе с товаром. Представляю, каково ей было каждую минуту ждать, что к ней могут прийти. Теперь мне стало понятно облегчение в ее голосе, когда я сказала, что домой ей, возможно, пока не вернуться. Выходит, внезапному появлению спасителя в лице Кости она вряд ли обрадовалась.

И все-таки роль Лазарева в этой истории была мне не до конца понятна.

– Юля, вы знали, что незадолго до смерти Наташи у Весты украли ноутбук?

– Ну да.

– А как она его нашла, вы в курсе?

– Он нашелся? – удивилась Юля.

Отреагировала она, кажется, вполне искренне.

– Не понимаю, почему так жестоко? – спросила я Селиванова, когда мы сели в машину.

– Да, заявить, что Веста оговорила Юлию, было слишком, не ожидал от тебя!

Старенький двигатель затарахтел, а я сунула руки в карманы, пытаясь согреться.

– Нет, почему Борисов сделал это именно так. Теперь понятно, что наркотики Наташа приняла абсолютно добровольно, да и близость была по взаимному согласию. Но не просто задушить, а чуть не вырвать язык, или что он там с ним сделал?

– Он раздвоен, словно у ящерицы. Как будто кто-то проткнул его шилом по центру и просто разорвал.

– Ужас… зачем?

– Чтобы держала его за зубами? Не можешь – не обещай? Как-то так? Если верить Юле, Борисов рассчитывал, что она сбросит ему товар с балкона и он помчится с ним к Витязю вымаливать прощение. А она затеяла свою глупую игру.

– И ему пришлось подняться в номер. Разумеется, не светясь.

– Как думаешь, – спросил Селиванов, – где одежда Суховой?

– В квартире Борисова ее, как понимаю, не обнаружили.

– Ничего такого.

– На дне реки или на помойке.

– А взял зачем?

– Надеялся найти в ней хотя бы часть товара.

– Думал, распихала по карманам на всякий случай? Зашила в подкладку?

– Вероятно, решил проверить, а в гостинице тратить на это время было ни к чему. Что там на камерах? Возвращался к машине налегке?

– Не помню, – признался Селиванов. – Надо будет посмотреть.

– Давай за кофе заедем?

– Легко! – Антон принялся крутить головой, соображая, где можно его купить.

Я назвала адрес кофейни, в которой работал Лазарев. Не то чтобы это было непосредственно по пути, но довольно близко. Антон возражать не стал. По части кофе, сладостей и другой еды он вообще возражений не имел. Никаких. Разве что жареных тараканов, пожалуй, есть не стал бы.

– Антон, а ты лягушачьи лапки пробовал?

– Фу, – сморщился он, останавливая машину возле тротуара. – Сахар возьми, ладно?

Я вышла из автомобиля и направилась в кофейню. Лазарева не было. Сегодня за стойкой работала женщина лет сорока. Я заказала два кофе и спросила:

– Извините, а когда у Павла смена?

– Сейчас, – ухмыльнулась женщина. – Сначала одна пропала, теперь второй. Пришлось самой за прилавок встать. Где это видано, чтобы хозяйка…

– Что значит пропал? – не церемонясь, перебила я ее.

– То и значит. У них как под копирку. Сначала Вика на работу не вышла, телефон выключила, и все, с концами! Теперь этот то же самое: вне зоны доступа. А потом явятся за зарплатой! Знаю я таких… Повидала.

Я не дослушала. Взяла стаканы и вернулась в машину. Селиванов взял свой кофе, а я достала телефон. Позвонив Лазареву, я услышала автоответчик вместо гудков.

– Давай проверим кое-что, – попросила я. – Тут рядом.

Дома Лазарева не оказалось. Это я поняла сразу, как только мы въехали во двор. На детской площадке я увидела знакомый красный берет. Юля сидела на скамейке, неотрывно глядя на подъезд Павла.

– Разворачивайся, дома его нет.

– Сбежал, – хмыкнул Антон.

– Похоже, не один.

Вот так. Всю жизнь Юля любила, ждала, надеялась и верила, что они будут вместе. А он исчез буквально из-под носа. Еще и с другой, о существовании которой она, возможно, даже не подозревала.

– Что теперь? – поинтересовался Селиванов.

– Кто у нас в полиции работает?

– Оба, – удивился он.

– Сейчас бегать трусцой заставлю, в соответствии со своими обязанностями, – пригрозила я. – Пей кофе, узнаю, где Веста. Почти уверена, что она у родителей.

Марина быстро ответила на звонок, и подтвердила, что все они у Антохиных.

Дверь нам открыл Костя. Поздоровался с Антоном за руку, а меня поцеловал. Ростислав еще не вернулся. Марина с Варварой были в гостиной, последняя выглядела сегодня заметно лучше. Веста была в своей детской комнате. Лежала в кровати, уткнувшись лицом в стену. Я молча сделала знак Селиванову, и он вышел из комнаты. Но, судя по звуку, притаился за дверью.

– Привет, Веста! Это я, Татьяна. И у меня хорошие новости.

– Еще что-нибудь нашли? – усмехнулась она, не поворачиваясь.

– Нашла. Свидетеля. Слышишь, Веста? У тебя есть свидетель, Юля. Это очень хорошо. Она сможет подтвердить, что наркотики тебе дала на хранение Наташа. И, возможно, Павел сможет сделать то же самое. Он ведь знал, правда? Мы его обязательно найдем, и он тоже сможет дать показания.

– Найдем? – Веста привстала в кровати и посмотрела на меня.

– Сбежал твой Павлик, – радостно вставил Селиванов, появляясь в комнате.

За что удостоился моего уничижительного взгляда.

– На звонки не отвечает, на работу не вышел, Юля сидит у подъезда, ждет его появления. А он, похоже, решил начать новую жизнь с другой.

– С кем это? – нахмурилась Веста.

– Мне кажется, с очаровательной Викторией, коллегой по работе.

– С ней? Да не может быть! Они едва знакомы…

– Почему же? Имела удовольствие с ней пересечься. Потрясающей красоты девушка. Ты ее видела?

– Видела. Ехали как-то с отцом мимо, за кофе к Пашке зарулили. У них как раз пересменка была. Она красотка, не спорю, даже отец отметил. Но Лазарев? Нет, точно нет…

– Потому что по-настоящему влюблен он только в тебя?

– Бред, – фыркнула Веста, но я сразу поняла, что попала в точку.

– Оттого так легко согласился заглянуть в гости к твоему однокурснику, чтобы проверить, не у него ли сумка, а точнее, тетрадь, которую тебе очень нужно было вернуть.

– Ну согласился. И что? Ни о какой любви это не говорит. Да и не было этого Космоса дома.

– Ты уверена?

– Пашка так сказал.

– А спустя несколько дней доставил тебе сумку прямо под дверь. Напомню, что застать