class="p1">– Как видишь, мне потребовалось немного времени, чтобы перевести это на человеческий.

– Пара минут, – кивнул он.

– Когда они узнали, где искать тетрадь, пришли к парнишке ее забрать. Нет контактов – нет бизнеса. А Космос, как назло, оказался несговорчивым. Вещи-то Антохиной, а он к ней нежные чувства питает.

– А убивать-то зачем?

– Ну ты с методами их работы больше знаком, как я понимаю.

Одна мысль не давала мне покоя, я боялась, что она вот-вот ускользнет, поэтому оставила Селиванова просиживать рабочее место дальше, а сама отправилась в сквер неподалеку.

Я достала телефон и несколько минут смотрела на экран. Наконец набрала номер Гэтсби.

– Татьяна, рад слышать.

Я поморщилась, вспомнив нашу нелепую встречу вчера, а следом зачем-то и свой побег из его особняка ранним утром. С трудом поборов в себе желание извиниться за свое поведение, я спросила:

– Могу я попросить вас о помощи?

– Разумеется, – спокойно произнес он. – В любое время.

– Мне очень нужно выяснить, в каких отношениях ныне покойный Тимофей Борисов состоял с Суховой Натальей Андреевной. Должна предупредить, что она отправилась на тот свет незадолго до него самого. Мне сказали, что они были любовниками. Но информатор не очень надежный, имеет свои интересы…

– Я проверю, – заверил Гераскин.

– Спасибо.

– У меня тоже будет к вам просьба.

– Какая?

– Не откажете мне в ужине?

Я рассмеялась.

– В «Мансарду», где мы с вами вчера так удачно пересеклись, приезжает шеф из Италии. Будет прекрасный…

– Мы можем выбрать другое место? – перебила я Гэтсби.

При одной только мысли о том, что снова придется туда вернуться, мне сделалось нехорошо.

– Не любите повторяться? Понимаю… Я что-нибудь обязательно придумаю. Не прощаюсь.

В трубке послышались гудки. Я сунула телефон в сумку и поспешила обратно в контору. Поднялся холодный ветер, а из туч того и гляди повалит снег.

Я шла по дорожке, стараясь не поскользнуться на подмороженной листве, и смотрела под ноги. Внезапно уперлась в чью-то широкую грудь.

– Извините, – буркнула я и поспешила обойти прохожего.

Но он стоял как вкопанный. Я нахмурилась и подняла глаза. Передо мной возвышалась знакомая фигура. Ланс. Одет с иголочки, волосы зачесаны, на голове – шляпа. Тяга к эффектным появлениям у него с детства.

– Мимо проходил? – ехидно улыбнулась я.

– Привет, – спокойно ответил он.

– Может, зайдешь? – я кивнула в сторону конторы. – У нас гостям рады.

– Обожаю твой характер, Тайна.

– Составим протокол о правонарушении. Ты ведь с повинной явился? Проникаешь в чужое жилище, устраиваешь поджог. – Я смотрела на него снизу вверх, а в его глазах плясали черти.

– Я сгораю от любви к тебе. А ты всего лишь частичка меня.

– Ага, в окно надуло.

Он едва коснулся моего локтя.

– Тайна, давай уедем отсюда?

– Мне и здесь распрекрасно. Да и у тебя, я заметила, есть свои дела в этом городе.

Ланс наклонился и прошептал мне на ухо:

– У меня только одно дело: вернуть любимую женщину.

– Вернуть можно то, что когда-то тебе принадлежало.

Я ловко присела и легко обогнула Ланса справа, оставив его стоять посреди дорожки сквера. Не нужно было иметь глаз на затылке, чтобы понять: он смотрит мне вслед, проклиная все на свете.

Я устроилась на диване в кабинете Селиванова. Он общался с коллегами по телефону, то выходя из кабинета, то возвращаясь и снова плюхаясь на старенький стул. Краем уха я услышала, что он пытается добыть образцы почерка Борисова. Но мысли мои были сейчас не здесь.

Несколько дней назад я уже видела Ланса, оттого его появление не стало для меня такой уж неожиданностью. И тем не менее сердце бешено колотилось, силясь вырваться из груди. «Это просто первая любовь», – успокаивала я себя.

Нужно было срочно переключиться.

– Селиванов, – позвала я, когда он закончил очередной телефонный разговор. – Ну что, могла Антохина убить всех троих?

– Проверим алиби, соберем картинку по крупицам. Но на маньячку она похожа.

– Это ты по каким признакам определил?

– Все маньяки не похожи на маньяков.

Логики ему было не занимать. Я давно поняла, что, когда ее раздавали, Антон отошел в столовую.

– Как думаешь, откуда у Лазарева взялся ноутбук Весты? – поинтересовалась я.

Он почесал затылок, крутанулся на стуле и выдал:

– Может, она сама отдала его на хранение? Космос мог успеть вернуть Антохиной сумку до собственной кончины. Ну а она продолжила свой нехитрый промысел. Отдала сумку Лазареву вместе с наркотиками. Они могли делать всю эту работенку вместе. А что, наркотики вполне могли поместиться в сумку с ноутбуком.

– Но в итоге Павел чего-то испугался и решил подбросить их под дверь?

– Как вариант.

– Парни вообще бывают трусоваты, – вздохнула я.

– Испугался последствий, – кивнул Селиванов с серьезным видом.

– Выходит, что Витязь нашел прекрасный способ сбыта наркоты. Молодые ребята. Одна в университете на престижном факультете, вокруг состоятельные детки, второй бариста в проходном месте, где легко разговориться с молодежью, третья живет в не самом спокойном районе, где среди соседей наверняка можно было найти охотников быстро перейти в параллельное измерение…

– Четвертый вообще в космосе, – хохотнул Селиванов.

– Нет, четвертая в их компании некая Юля. Я видела ее около дома Лазарева.

– Следила за ним? – удивился он.

– Мимо прогуливалась. И, честно говоря, теперь я начинаю опасаться за ее безопасность.

– Фамилия у Юли есть?

– Почти наверняка. Можешь поинтересоваться у любой из Антохиных.

– Может, лучше ты? – скривился он.

– Мне кажется, Космос все-таки случайная жертва, – проговорила я скорее для себя.

– Как же мне все это не нравится, – покачал головой Селиванов.

– Что именно?

– Растрясем сейчас это Витязево болото. А что толку? Сам он все равно выкрутится. Посадим каких-нибудь ребят, которые скачут у него на побегушках…

– Ну если они способны перерезать горло, то за решеткой им самое место.

Телефон зазвонил, и, увидев на экране имя Гэтсби, я поспешила выйти в коридор.

– Что ж, Татьяна, – пропел он в трубку своим бархатистым голосом. – Тимофей Борисов действительно состоял в близких отношениях с Натальей Суховой. Вместе они не жили, семью не планировали, умереть в один день не собирались…

– А зря, – усмехнулась я. – У них почти получилось.

– В общем, не слишком серьезные, но все-таки любовные отношения их точно связывали. И вот еще что. Доподлинно известно, что Витязь их союз по какой-то причине не одобрял.

– Девушка приглянулась?

– Сомневаюсь. Не особо он сентиментален, а если и понравится кто, то решается это, как правило, одним днем. Обычно добровольно. Не знаю, как со стороны женщин, но со стороны его, так скажем, подчиненных – точно.

– Легче уступить даму сердца, чем бодаться?

– Конечно. Рыцарей нынче мало осталось. Да и теплое местечко терять кому хочется? Тем более что другой, – он замешкался, подбирая подходящее слово, – скажем так, профессии, ребята не имеют.

– А какие профессиональные обязанности были у Борисова?

– Сбывать наркоту.

– И как он это делал?

– Полагаю, самыми разными способами. Законными их точно не назовешь. Но в этом деле он был одним из важных звеньев в цепочке Витязева.

– То есть от его смерти Витязь скорее потерял, чем приобрел?

– Скажем так, бизнес Эдика сделал пару шагов назад. Но это легко поправимо.

Я поблагодарила Гэтсби, а он обещал прислать сообщение с датой и местом нашего совместного ужина. Селиванов выглянул в коридор:

– Ты чего здесь? Иди сюда, – поманил он меня в кабинет.

Я вошла, а он заявил, прикрыв дверь:

– Отправил образец почерков графологам.

– Поехали в «Березку», – я просительно улыбнулась.

– Это еще зачем?

– Сработаем на опережение.

Когда мы сели в машину, Селиванов обиженно спросил:

– Может, поделишься, какой у тебя план?

– При заселении Наташа должна была заполнять бланк.

– Ну да…

– Я думаю, что в тетради с контактами ее почерк, а не Борисова.

– Почему?

– Давай для начала убедимся.

Администратор довольно быстро нашла интересующий нас бланк и протянула через стойку. Селиванов принялся рассыпаться в благодарностях, а я тихонечко потянула его за рукав. Я рассчитывала устроиться на диване неподалеку от стойки регистрации, но Селиванов с несчастным видом попросился в ресторан. Совместить приятное с полезным.

Официантка Анюта встретила нас как родных. Точнее, конечно, Селиванова, а меня, так уж и быть, как неизбежное к нему дополнение.

Пока Антон уминал борщ за обе щеки,