class="p">Это женский голос. Сирша. Я уверена в этом, и я чувствую, как мой желудок переворачивается от беспокойства. Я не хочу впускать ее, но я почти уверена, что она останется там, пока я этого не сделаю.

Я неохотно подхожу к двери и открываю ее, тяжело сглатывая. У меня есть смутная надежда, что это кто-то другой, кто угодно, но это не так.

Сирша протискивается в квартиру, едва взглянув на меня, пока не оказывается в гостиной. Когда она наконец поворачивается, то опускается на диван, сложив руки на коленях. Обручальное кольцо с бриллиантами и изумрудами все еще у нее на пальце, оно сверкает на солнце, и у меня пересыхает во рту, когда я смотрю на него. Пока оно там, это похоже на символ ее притязаний на Лиама. Напоминание о том, что бы Лиам ни говорил мне, что бы он ни обещал, прямо сейчас он не полностью мой.

— Нам нужно поговорить, Анастасия, — говорит Сирша. У нее легкий и элегантный голос, почти королевская осанка, культурный акцент, несмотря на намек на гэльский. На ней накрахмаленные черные брюки с тонким кожаным поясом и кремовая шелковая рубашка, заправленная внутрь, рукава аккуратно застегнуты на запястьях, а ее рыжие волосы ниспадают на плечи и спину. В ушах у нее маленькие серьги с бриллиантами и никаких других украшений, рядом с ней тонкая черная сумка через плечо, вывернутая внутрь, так что я не могу разглядеть, дизайнерская она или нет. Все в ней сдержанно, но отточено, элегантно, но непритязательно. Последнее, что я могу видеть, это фасад… Сирша точно знает, что делает.

— Это дело Лиама… разговаривать с тобой, — просто говорю я, стоя рядом с одним из кресел и положив руку на спинку. Я не хочу садиться. У меня такое чувство, что мне нужно оставаться на ногах, готовой бежать, хотя я действительно не знаю, куда бы я пошла. — Нам не о чем говорить, Сирша. Это касается только тебя и Лиама.

— Видишь ли, тут мы расходимся во мнениях. — Она вежливо улыбается мне. — Я не думаю, что ты в полной мере осознаешь ситуацию, в которую Лиам поставил себя ради тебя, Ана. Могу я называть тебя Ана?

— Я не думаю, что мое НЕТ остановит тебя.

Сирша приподнимает бровь.

— Не нужно быть невежливой. Ты здесь, трахаешься с моим женихом в его доме, и я не веду себя невежливо по отношению к тебе. Я просто думаю, что ты не понимаешь серьезности ситуации, Ана.

— И ты собираешься мне это объяснить?

Ее губы сжимаются в тонкую линию.

— Лиам важный человек, Ана. Я не думаю, что ты слишком хорошо знакома с ирландскими королями или, по крайней мере, со всеми остальными. Но Лиам возглавляет таблицу. Это что-то значит. И что это значит…

— Ты считаешь, что должна помочь ему?

Сирша моргает.

— Ну… нет, хотя всегда предполагалось, что я выйду замуж за сына Макгрегора. Я просто… — Она прочищает горло. — Я ничего не должна Лиаму, хотя выйти замуж за главу Королей, мое право по рождению, так же как это место принадлежит ему. Но это означает, Ана, что он подвергает опасности множество жизней, бизнес, финансы, доверие своих людей и даже свою собственную жизнь, настаивая на том, чтобы быть с тобой. Настаивая на том, что он собирается отодвинуть меня в сторону, и я не думаю, что ты это понимаешь или, по крайней мере, не до конца осознаешь.

Я уставилась на нее. Его жизнь? Я не хочу в это верить. Я не могу. Кажется таким архаичным, таким безумным думать, что Лиам мог рисковать своей жизнью или чьей-либо еще, решив быть с кем-то не таким, как ему было предназначено.

— Он нарушает клятву, Ана, — спокойно говорит Сирша, и я задаюсь вопросом, произнесла ли я какую-то часть этой последней мысли вслух. — Контракт, подписанный в церкви, в присутствии священника, моего отца и дяди. Это важно для королей. Человек, который не может сдержать свое слово, вообще не человек.

— Он сдержал данное мне слово, — говорю я еле слышно. Я не хочу, чтобы это обидело Сиршу, но я все равно вижу вспышку этого в ее глазах.

— Ты ничего не значишь, — говорит она как ни в чем не бывало. — Ни для меня, ни для кого-либо из Королей. Здесь ты никто, Анастасия Иванова. Не имеет значения, кем ты была раньше. И не имеет значения, что придумал Лиам, чтобы заставить себя поверить, что тебя могут здесь принять. Ты не можешь остаться с ним.

Боль, пронзающая мою грудь, проникает так глубоко, как и хотела Сирша, потому что я знаю, что она права. Мне здесь не место. У меня нет никого, кроме Лиама, и между нами никогда не было легко. Если Лиам решит, что слишком многим рискует, у меня здесь вообще ничего не останется.

— Тебе следует вернуться в Нью-Йорк. — Голос Сирши почти успокаивающий, как будто она действительно просто пытается помочь мне сделать то, что лучше, как будто она действительно мой друг. — У тебя там есть друзья. Если ты заботишься о Лиаме, ты не будешь заставлять его проходить через это. Ты отпустишь его, чтобы он мог жить той жизнью, которая ему предназначена, жизнью, которой он был совершенно доволен до встречи с тобой. И ты сможешь продолжать заниматься чем-то другим. Всем, что сделает тебя счастливой. Главное, чтобы этого не было здесь.

Я тяжело сглатываю, стискивая зубы, чтобы сохранять спокойствие.

— Я ничего не заставляю Лиама делать, Сирша. Он взрослый мужчина. Ему не нужно, чтобы я принимала решения за него. Он, конечно, может сделать этот выбор сам и рассказать мне, какой он есть. В любом случае, — добавляю я, делая глубокий вдох и собирая свои нервы. — Я не знаю, почему ты хочешь мужчину, который не хочет тебя. Тебе не стыдно так стараться, чтобы заставить его жениться на тебе?

Если Сирша и заметила мое оскорбление, похоже, это ее не задело. На этот раз она кажется почти невозмутимой, выражение ее лица спокойное и уравновешенное.

— Дело не в любви или желании, Ана. Я признаю, что нахожу Лиама очень красивым, и да, я хочу, чтобы он стал моим мужем. Из братьев Макгрегор я всегда предпочитала его, хотя и не думала, что выйду за него замуж. Это был приятный сюрприз. И, думаю, со временем он сможет полюбить меня. В глубине души он хороший человек, просто сейчас сбитый с толку. — Сирша натянуто улыбается мне, и в этом нет ни капли юмора. — Но дело не в этом, Ана. Это о долге. Это о том, для чего меня воспитывали. Лиама к этому не готовили. Он не был воспитан как наследник, чтобы занять это место, но теперь оно принадлежит ему, и он пытается добиться успеха. Я могу помочь ему в этом. Мой отец всю свою жизнь был правой рукой правящего ирландского короля. Это все, что я